Безжалостный король фейри

Я услышала приглушенный разговор внутри него, два мужских голоса, один принадлежал моему отцу, а другой…

Я широко распахнула дверь и прорычала:

– Марсель.

Летний принц развернулся с лживым оскалом:

– Здравствуй, дорогая.

Мой отец слегка подпрыгнул при виде меня.

– Мэделин, ты дома.

Ветер в комнате переменился, и у него начался нервный тик, как всегда, когда он играл в карты, раздувая ноздри.

– Что происходит? Что ты здесь делаешь, Марсель?

Марсель сердито взглянул на меня в ответ на мое обращение к нему без титула.

– Принц Марсель… – Отец встал и отошел от стола. – …прибыл, предлагая тебе руку и сердце, чтобы тебе не пришлось выходить замуж за этого чудовищного короля Торна, как ты так точно выразилась на прошлой неделе.

Предлагая руку и сердце? Что? Его слова приковали мое внимание к тому, что находилось на его письменном столе. Поверх подписанного документа стоял маленький сундучок с сокровищами, похожий на тот, который используется для выплаты выкупа.

Мое сердце заколотилось где-то в горле.

– Я уже помолвлена, отец. Я только что объехала все королевство, объявив о своей помолвке с королем Торном, который, как я рада сообщить, совсем не чудовище.

Марсель отошел и оказался позади меня, а папа подошел ко мне спереди.

– Король Торн пока не заплатил выкуп, – произнес мой отец, не в силах встретиться со мной взглядом. – Так что я вполне вправе принять другое предложение.

– Разумеется, нет, потому что он выплачивается в день свадьбы! – закричала я, потянув ветер из приоткрытого окна в кабинет отца.

Марсель внезапно схватил меня сзади за запястья, а затем что-то ущипнуло их, и кожу словно обожгло. Я всхлипнула, когда болезненное жжение распространилось от моих рук к груди, и ветер, который я потянула, превратился в застоявшийся, неподвижный воздух. Когда я выдернула руки перед собой, чтобы посмотреть, что он сделал, то запричитала.

– Кастрационные наручники? Марсель, нет. – Я потянулась за своей магией, но встретила сопротивление, а затем ничего, как будто потянулась в зияющую пустоту. – Папочка! – вскрикнула я, запаниковав.

Из моего горла вырвался всхлип. Кастрационные наручники предназначались для тех, кто был осужден за преступления. Они обращали их магию таким образом, что те становились бессильны.

Папа широко распахнутыми глазами смотрел на Летнего принца.

– Марсель, какого Гадеса ты надеваешь наручники на мою дочь, как на преступницу?!

– Она уже нападала на меня, всего несколько дней назад. Я не допущу, чтобы это случилось снова. Она чрезвычайно могущественна. Я сниму их, как только она успокоится. Даю вам слово. – Он говорил приторно-сладким голосом, и я оправилась от шока и упала на колени перед отцом.

– Нет, прошу, папа. Не делай этого. Я люблю Люсьена. Грядет война, и встать на его сторону – единственный правильный выход! – Я цеплялась за его ногу, прямо как в детстве, когда он возвращался домой после долгой недели в пути.

Наклонившись, он приподнял мой подбородок, чтобы я посмотрела ему в глаза. Когда я это сделала, то чуть не умерла от страха. Он не собирался менять своего решения. Я знала этот взгляд, эту необратимость.

– Марсель отправился к королеве Найтфолла и заключил сделку. Она не тронет Осенний, Весенний и Летний дворы в предстоящей войне, если мы отделимся от Зимы и не присоединимся к грядущей битве, – сообщил он. – Я должен думать о нашем народе. О твоей матери и сестре.

Я ахнула, вскакивая на ноги так быстро, что чуть не сбила его с ног.

– Предатель! – прокричала я ему в лицо. – Трус! – вскрикнула я, и по моим щекам потекли слезы. – Ты продал нас королеве! Ты продал меня Марселю!

Мой отец вздрагивал при каждом слове, и меня это радовало. Я надеялась, что это доставит ему адскую боль, и он больше никогда не заснет.

Рука Марселя просунулась мне под мышку, и он дернул меня назад.

– Я позабочусь о ее безопасности. Она ни в чем не будет нуждаться. Она будет взлелеянной женой до тех пор, пока я жив, – пообещал он моему отцу.

Гнусное вранье. Лжи, исходящей из его уст, было достаточно, чтобы свести меня с ума. Я сопротивлялась ему, но это только усилило его хватку. А отец отступил. Он просто пораженно смотрел в стену. Мне захотелось ударить его по лицу.

– Где мама? – потребовала я. – Она бы никогда не позволила этому случиться.

Марсель оттащил меня от дверного проема.

– Я устроил твоей матери и сестре чаепитие в городе, пока я буду говорить с твоим отцом. Они с моей самой доверенной горничной.

– Отец, умоляю тебя, не соглашайся на это. Я выбираю Люсьена. Он может заплатить вдвое больше, чем Марсель.

Папа вздохнул, снова избегая моего взгляда.

– Дело не в деньгах, Мэделин. – Он отрывисто дышал, и я ничего не понимала, пока Марсель не произнес:

– Хороший человек, ты делаешь то, что правильно для твоей семьи и народа.

Тогда я взглянула на Марселя, распахнув рот.

– Ты сказал моему отцу, что не подпишешь сделку с королевой Найтфолла, если я не стану твоей женой.

И тут Марсель улыбнулся тошнотворной улыбкой, от которой у меня скрутило живот.

– Ты всегда отличалась блестящим умом.

Мой отец так боялся войны, что продал собственную дочь, чтобы избежать ее. Он и не подозревал, что, в конце концов, война постучится и к нему в дверь. Просто это случится тогда, когда он будет меньше всего ожидать этого.

– Я прощаю тебя, папочка.

Это было последнее, что я сказала ему, перед тем как Марсель выволок меня за дверь, а после папа заплакал, как маленький мальчик. Я не хотела оставлять его, будучи в ссоре. Сейчас я ненавидела его, но в то же время все еще любила. Он был одурачен и сбит с толку, и он пожалеет об этом, я знала это.

Пока Марсель тащил меня по моему дому, мой мозг работал с невероятной скоростью. Как мне выбраться из этой ситуации? Мои силы скованы наручниками, и я не могу атаковать. Может, удастся отговорить его словами?

– Это незаконно, – спокойно сказала я ему.

– Разумеется, законно. Твой отец может договариваться о нескольких выкупах, но сделка будет заключена только после выплаты, – заявил Марсель.

Правда ли это? Я никогда не утруждала себя чтением документов о выкупе. Но я это так не оставлю.