Безжалостный король фейри

Люсьен сел рядом со мной, молча поедая свое рагу и глядя на снегопад. Крупные снежные хлопья выглядели волшебно.

– Мне нравится эта комната. Думаю, нам следует трапезничать здесь, – высказалась я.

Он печально улыбнулся мне, и это надорвало мою душу. Мы ели в тишине, и я не могла перестать прокручивать в голове все то, что произошло с его отцом, снова и снова.

– Мне неловко от того, что тебе пришлось это увидеть, – наконец сумел вымолвить Люсьен. – Мне так жаль… Лучше бы он уже умер или уехал жить в горы и оставил меня в покое.

Я сглотнула, но не смела судить его за суровые слова, не после того, свидетельницей чего я стала.

– Он всегда так себя вел?

Люсьен пожал плечами.

– Не так часто, когда моя мать была жива, но постоянно после ее ухода. На следующий день он уже ничего не помнит.

Не так часто. Именно этот ответ я и желала услышать. И ничего не помнить после – не оправдание. Это напомнило мне о старейшине в нашем дворе, у которого были проблемы с алкоголем и который нуждался в помощи.

Я накрыла его руку своей.

– Почему ты не дашь ему отпор?

За последние дни я дюжину раз видела, как он выходил из себя из-за других. Но с его отцом все было иначе – его словно снедало что-то изнутри.

Люсьен бросил на меня затравленный взгляд, его глаза были тусклыми и лишенными всяких эмоций.

– Потому что в прошлый раз я заморозил все королевство на целые сутки.

Я ахнула. Так вот что послужило причиной Великой Стужи? Он повздорил со своим отцом и не смог контролировать свою силу? Должно быть, отец избил его, обвинил в смерти матери, поскольку тот не спас ее. Что сотворили эти слова с невинным шестнадцатилетним мальчиком, которого и так разрывало от боли?

– Ох, Лю…

Он встал, резко отодвинув свой стул назад.

– Я измотан после дня в пути, отправлюсь спать. Увидимся утром.

Меня настолько ошеломило его откровение, что все, что я смогла сделать, это кивнуть. В ту ночь его отец зашел слишком далеко, и теперь он боялся постоять за себя, опасаясь снова заморозить королевство. В ту ночь погибло более пятидесяти человек. Он боялся снова стать причиной чего-то подобного.

Что ж, я вот не боюсь. Я полностью контролирую свою силу. Я резко встала, и ко мне подбежала Пайпер.

– Только не совершай безумств, – предупредила она, зная меня слишком хорошо.

Она слышала все, что только что сказал Люсьен. Я посмотрела на нее с выражением, которое, как я надеялась, вопило о моей взвинченности.

– Ты сказала, что мне необходимо заступиться за своего мужчину, показать Люсьену, каково это – иметь рядом поддерживающую королеву.

Глаза Пайпер расширились.

– Да, но это касалось Марселя, а не бывшего короля Зимы! – шепотом взвизгнула она.

Она беспокоилась за меня, после того как он продемонстрировал свою силу, ранив сосулькой щеку Люсьена, но я не боялась его. Лед может превратиться в снег от одного порыва ветра.

Я высоко вздернула подбородок.

– Я не стану жить в этом доме, зная, что у этого мужчины развязаны руки.

Пайпер обеспокоенно посмотрела на дверной проем, перебирая в голове, без сомнения, протоколы и правила приличия.

– Подожди здесь, – сказала я ей. – Лучше, чтобы не было свидетелей. Тогда мое слово будет против слова пьяного дурака.

Ее рот приоткрылся, и я пронеслась мимо нее, отправляясь на поиски человека с черным сердцем, который называл себя отцом.

Я нашла Винсента Торна в столовой, где его и оставила. Его бокал с вином был наполнен, а к похлебке он едва притронулся. У него была такая длинная борода, что макалась в суп, и мне почти стало его жалко.

Почти.

Поблизости не оказалось никого из прислуги, поэтому, войдя, я закрыла за собой двери. Он поднял голову на звук, увидел меня и закатил глаза.

– Уходи и оставь меня в покое, – выпалил он.

– Нет, – прорычала я.

Мне было все равно, уместно ли это и что диктовал протокол, я не позволю ему до конца наших дней издеваться над нами с Люсьеном и нашими будущими детьми.

Я подняла взгляд на маленькое круглое окошко в верхней части дальней стены и призвала силу, образовав небольшую трещину в стекле и создав достаточно ветра, чтобы мои волосы развевались и Винсент понял, что я на пределе.

Тогда отец Люсьена рассмеялся хмельным скрежещущим звуком.

– Я рассердил ее! – загоготал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я спокойно подошла к Винсенту и встала перед ним, собрав в кулак побольше воздуха и используя его, чтобы вдавить его в кресло. Его глаза расширились.

– Как ты смеешь использовать свою силу против меня?! – взревел он, и температура в зале резко упала.

Я наклонилась, надеясь, что выгляжу такой же остервенелой, какой себя чувствую.

– Смею. По правде говоря, если ты еще когда-нибудь прольешь кровь Люсьена, я убью тебя.

От шока он приоткрыл рот и боролся с моей невидимой хваткой, но я крепко удерживала его на месте.

– И с этого момента, если ты захочешь находиться в присутствии своего сына или меня, ты будешь трезв.

– Не тебе мне указывать, что делать! – зарычал отец Люсьена, и по стенам вокруг меня пополз мороз. Я направила на него еще больше ветра, так что сама кожа на его лице затряслась от моей силы.

Затем я подалась вперед, прижимая палец к его груди, вталкивая в него столько воздуха, что ему становилось трудно дышать. Это была темная сторона моей силы, то, что мы делаем тысячи раз на дню и о чем на самом деле не задумываемся. Дыхание. И все это находилось под моим контролем. Я могу выкачать воздух из его легких, не оставив и пузырька.

– Твой сын – король. Ты отрекся от престола, помнишь? И скоро я стану твоей королевой. И тогда по статусу я стану выше тебя. Я сожалею о том, что ты потерял жену, но это не оправдание такому поведению. Ей, без сомнения, было бы стыдно за тебя. В доме, где живет такой дедушка, как ты, не место детям.

Казалось, это его привело в чувство, как будто я наконец-то пробила ледяную скорлупу, окружавшую его мертвое сердце. Затем его лицо исказилось в угрожающем оскале.