Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993)

— То, что снимает на улице, делает его доступным для знакомства, — сказал Шатохин.

— В определенной мере — да. А если многоуважаемый индивидуал Игорь Иннокентьевич сфотографирует, запишет координаты, возьмет деньги — и прощайте? Снова приходить сниматься?

— Всего не предусмотришь, — сказал Шатохин. — На месте по ситуации лучше действовать.

— Это не разговор, — не согласился Зайченко.

— Вообще, нужно четко определиться: кем, в каком качестве прийти к Кортунову, — сказал Пушных. — Как я понимаю его, человек он деловой, и ему интересны люди деловые. Из этого нужно исходить…

Секретарша вошла, положила на стол перед Пушных пакет с фотографиями, поверх — слайды в коробочке.

Пушных в разговоре забыл о снимках, теперь, взглянув на часы, похвалил про себя Белецкого: «Молодец, Саша, уложился в тридцать минут».

Он вынул из пакета фотографии, разложил на три стопки, брал из одной, разглядывал и передавал Зайченко, он — Шатохину. Фотографии — переснятые иконы — переходили из рук в руки.

— Нужно пометить, какие иконы, чьи, названия написать, — сказал Пушных.

— Сделаем. На рамочках слайдов указано… — Хромов, не выпуская из рук очередную переданную ему фотографию, живо взглянул на Пушных: — Кортунов сидел ведь за изготовление и сбыт порнографии?

— Да.

— Значит, если и не фотохудожник, то прилично снимает? За халтуру мало кто согласится платить.

Никто из присутствующих пока не понимал, к чему клонит Хромов, уточняя известное.

— Виктор Петрович говорит, Кортунову интересны деловые люди, — продолжал лейтенант. — Значит, нужно подойти к нему с делом. Как к фотомастеру.

В нескольких фразах Хромов объяснил, что он конкретно предлагает.

— Хорошо, лейтенант, — одобрил заместитель начальника крайуправления. — Подумать еще нужно, кое-что изменить, но в целом согласен. Как, товарищи?

У Пушных и Шатохина тоже не было возражений по существу.

— Добро, — полковник Зайченко поднялся. — Все свободны. В шестнадцать соберемся здесь еще раз. Один вариант вчерне обговорили, теперь — сибирский…

4

В Калинине было пасмурно, прохладно. Августовское солнце временами ненадолго озаряло старинный город и вновь зарывалось в темно-серые облака. На улицах малолюдно. Нечего было и мечтать, чтобы кому-то из фотографов-индивидуалов взбрело в голову поджидать по такой погоде желающих сняться на память около городских достопримечательностей.

Когда дождь ненадолго стихал, Шатохин покидал гостиничный номер. Отлучался недалеко. По уцелевшему уголку старой Твери брел мимо дома-музея писателя и местного вице-губернатора Салтыкова-Щедрина, заходил в антикварный магазин, потом в кафе «Аквариум» и возвращался в свою комнату.

Ненастье, а с ним и вынужденное ничегонеделанье длилось три дня, а на четвертый погода, наконец, установилась. С утра в жарких лучах подсыхал асфальт, ветерок обдувал влагу с листьев. Шатохин радовался хорошей погоде и в то же время немножко нервничал. Кортунов находился в городе. Регулярно в первой половине дня на два-три часа наведывался на фабрику, ночевать приходил в свой флигелек, но кто знает его планы. Вдруг да надумает в этот субботний погожий день съездить к сестре или к родителям. Не должен. Патент отрабатывать нужно, место свое оберегать от соперников.

Шатохин погдядывал на часы, на телефон.

Звонок раздался за полдень. Лейтенант-оперативник Изотов, один из двух сотрудников милиции, которые помогали Шатохину все эти дни, сообщил, что фотограф в роще, расположился там недавно, народу вокруг него пока не видно.

— Понял. — Шатохин положил трубку.

Черный кожаный «дипломат» с наборным цифровым замком лежал на тумбочке около кровати. Шатохин обулся, надел темно-серый в тон брюкам пиджак, вынул бумажник, еще раз просмотрел его. Взял «дипломат» и вышел из номера.

Заочно, по снимку, он был знаком с Кортуновым и узнал его сразу. Смуглолицый, невысокого роста, крепко сбитый, он что-то писал в блокнотик, держа его перед собой на весу. «Если участвовал в налете на скиты, то под именем «Глеб»: у Клима косоглазие, Роман — высокий и узкоплечий», — подумал про себя Шатохин.

Девочка лет пяти-шести, молодые мужчина и женщина стояли рядом. Видимо, Кортунов только что сфотографировал их и теперь выписывал квитанцию. Девочка со смехом бегала вокруг высокой треноги, на которой была прикреплена рамка со снимками-образцами. Опасаясь, как бы она не уронила треногу, Кортунов оборачивался, бросал короткие недовольные взгляды. При этом фотоаппарат с расчехленным объективом мотался на животе.

От места, на котором расположился Кортунов, до ближней скамейки было шагов пятнадцать. Шатохин прошел мимо фотографа и его клиентов, сел на скамейку, положил рядом «дипломат».

Щурясь от солнечных лучей, открыто наблюдал, как рассчитываются сфотографировавшиеся, как Кортунов наклонился, поднял из травы плюшевого медвежонка, куклу в пестром сарафане с пунцовыми пухлыми щеками, положил игрушки на раскладной стульчик.

К Кортунову еще подошли. Две женщины посмотрели образцы и отправились дальше.

Он закурил сигарету, сделал несколько затяжек, выкинул окурок. Шатохин продолжал смотреть в его сторону.

Трудно было не реагировать на близкое соседство. Кортунов сделал несколько шагов в сторону Шатохина.

— Снимемся на память? — предложил. — Можно с видом на Волгу.

— Стоит ли? — ответил Шатохин.

— Дело хозяйское, — не стал уговаривать, вернулся на свое место Кортунов.

Шатохин поднялся, приблизился к треноге, окинул взглядом образцы.

Снимки были обычные. Да и кто сумел бы показать мастерство, щелкая кадр за кадром с одной точки? Отсутствие колоритного фона, подтверждающего, что снимок сделан именно в Калинине, восполняла надпись в левом нижнем углу, выполненная буквами старинного начертания «Градъ Тверь».

— Хочешь заработать? — спросил Шатохин.

— Как?

— Переснять кое-что нужно.

— С собой?

— Да. — Шатохин кивнул на «дипломат».

— Покажи.

— Еще не договорились…

— Если порно, я сразу — пас, — твердо сказал Кортунов.

— Зачем такие страсти, — Шатохин засмеялся. — Предметы искусства. Нужны точные фотокопии. Сумеешь быстро сделать?

— Смогу… Какие предметы?

— Снимать будешь, увидишь.

Кортунов помолчал. Возможно, прикидывал, кем может быть незнакомец и стоит ли иметь с ним дело. Спросил:

— Когда надо?

— Сегодня.

— А размеры, штук сколько?

— Пять. Каждый снимок в трех экземплярах. Формат… — Шатохин взял со скамейки свой «дипломат», провел пальцем сверху вниз по середине крышки: дескать, размер — половина этого.

— Дорого тебе обойдется. У меня цена…

— Договоримся, — небрежно оборвал Шатохин. Кивнул на узкопленочный фотоаппарат «Никон». — Им, что ли, снимать будешь?

— Это уж моя забота.

Складные тренога, стульчик, рамка с образцами, игрушки были уложены во вместительную спортивную сумку. В минуту от «фотосалона» не осталось следа.