Библиотекарист

Уже несколько лет он отмечал, что силы его мало-помалу сдают, но именно в период отлучки от Центра это стало особенно явным. Что-то вдруг выпадало из памяти, что-то сгорало на плите, и порой он терялся, куда он, собственно, пошел и зачем. И тело отказывалось повиноваться: чувствовалась вялость в конечностях, он засыпал, не осознавая усталости, и просыпался растерянным и не отдохнувшим. Все чаще он полагался на канат, поднимаясь по лестнице в спальню, перехватывал его руками, как альпинист.

Однажды вечером он заснул на диване в гостиной и проснулся только в четыре утра. Полежал в темноте, осваиваясь, дыша. Потом встал, пересек комнату и, держась за канат, шаг за шагом стал подтягивать себя вверх по ступенькам, но когда добрался до верхней, медная проушина, державшая канат, выпала из гнезда. Тошнотворное мгновение он висел в воздухе, покачиваясь, с веревкой в руке, а затем сила тяготения подхватила его и швырнула вниз по ступенькам, как камень в яму. Очнувшись, он обнаружил, что лежит плашмя на спине, в пояснице боль такая, что в глазах белые вспышки, а сердце мучительно бухает и колотится. Некоторое время спустя острота слегка притупилась, пришло онемение. Тут оказалось, что он в состоянии думать о чем-то еще, кроме того, как ему плохо.

“Похоже, бедро сломал”, – подумал он, и правда, так оно и было, сломал. Потом подумал: “Как бы сделать, чтобы мне помогли?” Перед глазами все расплылось. Он почувствовал прилив задора и радости, захихикал, но хихикать оказалось болезненно, поэтому он перестал. Стало клонить в сон, все сильней и сильней, и он боялся уснуть, опасаясь, что под невинной сонливостью прячется проныра смерть. Однако ж бороться с этим не было никаких сил. Он провалился в дремоту, но то не была смерть.

Проснулся он в половине десятого утра от стука в дверь.

– Войдите, – позвал он.

Молодой человек в защитном жилете вошел, повторяя по мере того, как продвигался вглубь дома:

– Эй, кто-нибудь? Эй!

– Я здесь.

Молодой человек поспешил к Бобу и опустился рядом с ним на колени.

– Сэр, вы в порядке? – сказал он.

– Нет, не в порядке. Здравствуйте.

Боб попросил молодого человека вызвать скорую помощь, и тот, достав мобильный телефон, вызвал, по ходу дела объясняясь с диспетчером.

– Не знаю, что именно произошло, но могу сказать, что человек определенно травмирован.

– Я упал с лестницы, – сказал Боб, показав пальцем, откуда.

– Он упал с лестницы, – повторил молодой человек. Он спросил у Боба его имя и адрес, Боб сказал, и молодой человек передал данные диспетчеру. Потом, послушав, что ему говорят в трубку, сказал: – Они хотят знать про вашу боль, мистер Комет.

– А что про нее?

– Какая она?

– Она приходит и уходит, но когда приходит, то очень сильная.

– Похоже, ему очень больно, – сказал в трубку молодой человек.

Боб все еще сжимал в кулаке канат, оторванный от стены. Молодой человек, заметив это, смутился. Понизив голос, он сказал оператору:

– Знаете, у него веревка в руке.

Он вышел из комнаты на кухню, тихо говоря что-то в телефон; Боб пытался расслышать, что он там говорит, но не мог разобрать слов. Зато заметил, что потолок над лестничной клеткой пошел трещинами, и подумал, что надо не забыть заняться этим попозже. Через некоторое время молодой человек вернулся.

– Сказали, приедут минут через пять.

– Спасибо. Вы очень мне помогли, – поблагодарил Боб.

– Рад быть полезным.

– Вам не обязательно ждать со мной, если у вас есть работа.

– Что такое какие-то пять минут?

– Я не склонен к самоубийству, – сказал Боб.

– Я тоже, – ответил молодой человек.

Он придвинул стул, и они стали ждать вместе. Боб спросил, в чем была цель его визита, и молодой человек сказал:

– Я продаю окна. Ну, в общем, пытаюсь их продавать. На самом деле я продаю не так уж и много. Когда вы подписываете контракт с этой компанией, вам называют имена бывших работников-звезд, которые заработали вот такущую сумму за счет комиссионных. Но ни одна из этих бывших звезд в компании теперь не работает, так что я начинаю подозревать, что их вообще не существовало.

– А ваши окна – хорошие?

– Между нами говоря, это брак. В основном, поврежденные при перевозке или изношенные демонстрационные. Мы покупаем их дешево и дешево продаем – так мы просачиваемся на рынок. Прибыль мы получаем на установке. Верней, компания получает.

Боб забыл, что поломан, и пошевелился. Это вызвало боль, как будто в живот вонзился острый ледяной клин; Боб сморщился, издал низкий горловой рык, и молодой человек спросил:

– Вы в порядке?

Боб мотнул головой: нет.

– Больно, – сказал он, но, когда спазм прошел, попросил: – Мне бы хотелось послушать, как вы предлагаете свой товар.

– Да не может такого быть! – улыбнулся молодой человек.

– Так быстрей пройдет время, – объяснил Боб.

– Что ж, тогда ладно. Только теперь это уже не та говорильня, как была раньше. Теперь вся суть в вовлечении.

– Это как?

– В старые времена, вы уж не обижайтесь, продавали, напирая на монолог, забалтывали. Но сейчас людям требуется деятельный подход. Мы теперь в основном задаем вопросы, которые как бы ненароком, случайно приведут потенциального покупателя туда, куда нужно нам.

– Это куда же?

– Туда, где он сам себя уговорит купить наш продукт. – Молодой человек сделал паузу. – Вы что, в самом деле хотите, чтобы я вам показал? Это, в общем-то, примитивно. Убогая имитация дружелюбия, понимаете?

Боб сказал: “Я готов”, – и молодой человек преобразил себя в продавца. Сел пряменько, сделал серьезное лицо, поднял на октаву голос:

– У вас тут прекрасный дом, мистер Комет. Могу я узнать, давно ли вы здесь живете?

– Всю мою жизнь, да. Это дом моей матери.

– Да вы шутите! Надо же, как бывает! Тут очень, очень красиво. – Он огляделся, осматриваясь, и покивал, впечатленный. – И знаете что? Я с первого взгляда вижу, что дом построен с умом. Построен с умом, но еще и ухожен – что очень важно. Потому что владеть таким домом – это ответственность, я правильно говорю? В таком доме, как этот, вы не просто владелец, вы еще и хранитель, вы согласны со мной, мистер Комет?

– Да, – сказал Боб, но он слушал не очень внимательно. Внутри него что-то передвигалось, что-то соскальзывало во что-то другое, в то, что грозило произойти, и ему стало страшно, когда это что-то приблизилось.