Билет до Крупяновки
Шрифт:
Мимо по колдобинам проскакал «уазик».
– …и я буду как новенький, - закончил дядя Ваня.
Знакомый ему магазин располагался у автобусной остановки. Одноэтажное деревянное строение, выкрашенное в голубой цвет, встретило нас раскрытой дверью. Внутри буквой «г» был выстроен прилавок, за прилавком к потолку устремлялись полки, заполненные стеклянными банками с березовым и яблочным соком и консервами из морской капусты. Отдельным набором, через проход во внутренние помещения, на полках стояли бутылки с водкой и вином.
Дядя Ваня,
– Эх, дай-ка мне «Агдаму», хорошая, - сказал дядя Ваня.
Он выложил на чашку весов две рублевые бумажки и три копейки.
– Чего с утра-то?
– недовольно спросила продавщица, двинувшись в сторону алкогольных полок.
Она была крупная. Халат на ней был несвежий.
– Жизнь, - ответил дядя Ваня.
– Нога вот побаливает, а градус боль снимает. Это уже проверено.
– Ага, - скептически хмыкнула продавщица.
Но бутылку на прилавок поставила. Деньги исчезли в ее руке. Дядя Ваня забрал «Агдам», повертел.
– Хорошая, а штопор у тебя найдется?
– Ты здесь, что ли, пить собрался?
– надвинулась продавщица.
– Ты что! Там, на лавочке, - кивнул в сторону двери дядя Ваня.
– Говорю же, боль снять!
– Боль!
Штопор шлепнулся на поверхность прилавка.
– Благодарствую!
– наклонился дядя Ваня.
Пока он возился с пластиковой пробкой, продавщица обратила внимание на меня и Мишку.
– А вам что, ребята?
– Мы с ним, - глазами показал я на дядю Ваню.
– Может, тоже что-то купите?
– Жвачка есть?
– спросил Мишка.
– Ага!
– уперла в бок руку женщина.
– Кто нам сюда жвачку повезет? У нас хлеб свежий, и тот раз в три дня!
– Тогда ничего не надо.
Дядя Ваня тем временем в неуклюжей пантомиме выкрутил пробку. Он раздергал пластик, освобождая штопор.
– Все, спасибо.
Инструмент прибился к весам. Короткопалая пятерня дяди Вани обхватила бутылку «Агдама» за горло.
– Вы хоть скажите, кто из вас кого сопровождает? А?
– крикнула продавщица.
– Да я, я!
– сказал дядя Ваня, шагнув на крыльцо.
– Этим щеглам понадобилось в Крупяновку, а под рукой - только я с больной ногой!
– Так на автобус…
– Не хотят они автобусом!
– Мы - пешком, - подтвердил Мишка.
– Натуралисты мы, - сказал я.
– Кто?
На лавочке дядя Ваня торопливо хлебнул портвейна, выдохнул, понюхал рукав ватника, и лицо его разгладилось и словно посвежело.
– О, ребята, теперь другое дело, - сказал он.
– Тогда пошли?
– произнес Мишка.
– Погоди. Вот ты сразу!
Дядя Ваня огладил ладонью сколоченный из досок стол, поставленный тут же для любителей посиделок. Видно было, что стол много претерпел. Кромки были в зарубках, на поверхности ножом нацарапали и неумело зачеркали матерное
слово, какой-то местный художник попытался в порыве вдохновения изобразить то ли женщину, то ли русалку. Несколько папиросных ожогов пятнали доски.– Да, Миха, - сказал я, - посидим пять минут.
– Пять минут?
– Ага, - я стянул рюкзак и сел напротив дяди Вани, всячески напуская на себя усталый вид.
Не то, чтобы я совсем выбился из сил, но первоначальный энтузиазм и желание помочь Мишке с Крупяновкой у меня пропали.
Дурацкий рюкзак!
– Вот! Понимает парень!
– оценил дядя Ваня.
Бутылка «Агдама» пролила содержимое в его глотку. Наш сопровождающий вытер губы и потянул Мишку на сиденье рядом с собой.
– Не мельтеши, Миха. Мы вон, уже два километра отмахали.
Мой друг неохотно сел.
– Два из сорока, - сказал он.
– Всего-то!
Дядя Ваня вновь приложился к бутылке. Крякнул. Посмотрел, сколько осталось. Оставалось чуть больше половины.
– Какой у нас план?
Мишка пересказал дяде Ване все то, что объяснял мне. Людовиновка, Зверевка, Острожье, Сухарево, Лопатки, Выгул, Светлое, Карловка, Езинка, Покрова.
И - Крупяновка.
– О!
– сказал дядя Ваня. Его лицо приняло уважительное выражение.
– Это основательный подход.
– Нам сегодня нужно добраться до Светлого, - сказал Мишка.
– И тогда останется всего двенадцать километров. Но если ночевать в Выгуле, то двадцать.
Дядя Ваня покивал.
– А если назад?
– Его помутневшие глаза уставились на Мишку.
– В смысле, после Крупяновки - обратно?
– Не, - сказал дядя Ваня, - сейчас.
Мишка поднялся. Щеки его пошли злыми, красными пятнами.
– Если вы так, - сказал он, - то мы дальше одни пойдем!
– Не гони!
– погрозил пальцем дядя Ваня.
– Ишь! Одни они пойдут! До Зверевки я, так уж и быть…
Он сморщился, ладонь его цепанула ватник на груди.
– Вот воротит меня от этой Зверевки!
– заявил он.
– Не лежит душа! С этой, с колокольни каждые полчаса - бомм!
– Мы можем сразу до Острожья, - сказал я.
Дядя Ваня задумался.
– Это годится.
Он решительно прикрутил пробку обратно на бутылку, спрятал портвейн куда-то за пазуху и подхватил палку. Я закинул рюкзак на плечо. Мишка помог мне со второй лямкой. Кастрюля врезалась в бок. Тут и не хочешь, а скривишься.
– Тяжело?
– участливо спросил Мишка.
– Будет твоя очередь, узнаешь, - пообещал я.
С первыми шагами мне показалось, что в рюкзак незаметно доложили пяток кирпичей. И далась мне эта Крупяновка!
– Ну чего вы, щеглы? Вперед!
– крикнул нам дядя Ваня.
Ему было весело. Он уже отмахал десяток метров, и теперь, видимо, считал себя предводителем нашего маленького отряда. Хорошо еще не скомандовал: «Песню запе-вай!». Я пнул с пути камешек, и тот отлетел в ивняк, полный молодых листьев.