Билет на ковер-вертолет

Левкина ахнула и воскликнула:

— Хорошо!

— Чудесненько, — засуетилась Аня, — можем начинать.

И снова, как в случае с диктантом, получилось не так, как рассчитывала Маша. Правда, на сей раз обошлось без чужих смертей, просто платили Левкиной меньше, чем она ожидала. Деньги для Маши Лиза передавала Ане. Сначала Маша была в восторге, она приоделась, набрала денег на шикарную сумку, но потом «зарплата» стала меньше, меньше, меньше…

Через несколько месяцев вполне успешной «службы» Маша возмутилась:

— Мне обещали иные суммы, а получаю ерунду.

— Время неудачное, — попыталась успокоить Машу Аня, — народ небось на отпуск копит.

Но у Левкиной зародились подозрения. К тому же она теперь довольно часто бывала в клинике, сидела около кабинета, поджидая клиенток, и мало-помалу познакомилась с администраторами на рецепшен. То, что в «АКТ» служат зазывалы, было известно многим сотрудникам, поэтому с Машей ласково здоровались и иногда, после удачного рабочего дня, одобрительно говорили:

— Ты сегодня молодец.

«Молодцом» Маша оказывалась часто, вот только на ее заработках это никак не отражалось. В конвертах, которые вручала Аня, теперь лежало пятьдесят, редко сто долларов. И Маша решила проверить кое-какие свои предположения. Для начала она спросила самую милую девочку на рецепшен, Фаину Тимофееву:

— Скажи, пожалуйста, на что подписалась Олеся Владимировна Горкина? Она у тебя только что чек взяла.

— Куча всего! — заговорщицки прошептала Фаина. — На четыре тысячи баксов вышло.

Маша кивнула и стала ждать зарплату. В конвертике оказалось сто долларов. Возмущенная Левкина высказала Ане все, что про нее думает. Галкина округлила глаза.

— Понимаешь, — протянула она, — я ведь понятия не имею, сколько тебе положить должны. Конверт Лизка дает, я тебе его вручаю, и все. Это Макаркина химичит. А, тогда понятно, с каких средств она себе новую машину купила! Ну, спасибо, Машка, открыла ты мне глаза! Буду думать, как Лизку прижать! Значит, так, Машунька… сидим пока тихо, сама ничего не предпринимай. Макаркина в «АКТ» огромную власть имеет! Знаешь, почему?

Маша помотала головой.

— Наивняк! С ней Арон Георгиевич, наш хозяин, живет.

— Да ну? — удивилась Маша. — Он же женат на Ларисе Семеновне, анестезиологе.

Анька захихикала.

— Одно другому не помеха. Но если мы сейчас на Лизку наедем, работу потеряем. Ты пока не суетись, я раскину мозгами…

Маша внезапно замолчала. Наташа сначала смотрела на бывшую лучшую подругу, потом довольно сердито сказала:

— Суперски! Научила тебя Аня хорошему… Теперь понимаешь, как ловко она тебя дурила? Никаких контрольных в ящике стола директора не было, деньги несчастной Лилии Максимовны Анечка себе прибрала, да и у тебя «гонорар» приворовывала. Наконец-то сейчас поняла истину?

Маша подняла голову.

— Знаешь, Натка, — тоскливо сказала она, — лучше бы мне Аньку вообще было бы не знать.

Иванова пожала плечами:

— Я тебя предупреждала. Еще в школе. Но ты словно ослепла и оглохла! Меня ты отшвырнула, причем не один раз, за Анькой бегала. Теперь вот рыдаешь от обиды.

Маша обхватила руками голову.

— Натка! Мне так гадко!

— Что еще? — насторожилась Иванова. — Давай уж, выкладывай. Я, правда, на тебя здорово обиделась, только все равно считаю подругой. Хоть ты и предательница, да близкий человек!

Маша открыла сумочку и стала в ней рыться.

— Вот, — протянула она потом Наташе конверт, — спрячь.

— Что это?

— Там фото.

— Чьи?

— Ты этих людей не знаешь.

— Зачем же мне их снимки хранить? — недоумевала Наташа.

Левкина схватила подругу детства за запястье.

— Пока не могу тебе всего рассказать. Очень хочу Аньке отомстить. Я поняла, как она меня использовала раньше и что проделала сейчас. Аня меня за идиотку держит, но я не дура! Просто с детства приучена доверять людям и, если считаю человека другом, автоматически верю ему.

— Галкина тебя столько обманывала, — фыркнула Наташа, — но тем не менее ты за нее держалась, я же ни разу тебя не подвела, а как ты со мной поступила?

Маша заплакала.

— Прости, прости, прости…

— Ладно, — сменила гнев на милость Ната, — чего уж там. В отличие от Галкиной я не подлая.

Маша вытерла рукавом глаза.

— Ты кофточку испачкала, — заботливо указала на появившиеся на ткани черные пятна Наташа, — тушь размазала.

Но Левкина не обратила внимания на эти слова.

— Очень мне захотелось Аньке за все отомстить! — вдруг резко воскликнула Маша. — Впервые в жизни подобное чувство испытала и сначала с ним боролась. Это же неинтеллигентно — человеку вред от злости делать.

— Ну ты и дура! — всплеснула руками Наташа. Маша помотала головой:

— Да нет. Так живу. Просто сейчас хочу объяснить, отчего озлобилась. Очень тебе доверяю, иначе б никогда не принесла снимки. Спрячь их, это бомба под Аню, они ей дико нужны. Знаешь, совсем недавно, но до того, как я с ней поругалась, Аня рассказала мне невероятную вещь…

— Какую? — вздохнула Наташа. — Что может быть еще невероятнее?

Маша всхлипнула.

— Аня вдруг разоткровенничалась со мной, коньяку хлебнула…

— Так она еще и пьет! — возмутилась Наташа.

— Да ты послушай… — взмолилась Маша.

В общем, состоялся у двух подруг такой разговор.

Аня вдруг заявила:

— Ненавижу Ирку! Всю жизнь она меня пилит, грызет, поучает, а сама… Врала мне напропалую, якобы ее муж постоянно квасил, оттого она его бросила. Но на самом деле никакого мужа небось не имелось, а меня Ирка маленькой из детдома взяла!

— Врешь, — ахнула Маша.

— Не, правда. Я кое-какие документы нашла, — довольно спокойно сообщила Аня. — И еще фотки интересные. Понимаешь, мы раньше в другом районе жили, там у меня приятели имелись, отличные ребята. Но Ирке они не нравились, и она меня в квартире запирала, все орала: «Не смей с придурками дело иметь!» Только я убегала. А потом мы перебрались на новую квартиру. Денег не было, жили, честно говоря, просто в нищете. Ну да тебе это неинтересно. Короче говоря, наткнулась я на бумаги, а там и снимочки имелись. Вот эти. Ясно стало: я детдомовская. Очень мне эти фотки нужны, да дома держать стремно, спрячь их пока у себя. Ладно?