Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Паршин поделился событиями прошедшего утра, и пока он вел рассказ, машина прибыла на место. Федька-синяк выбрался первым и побежал к камышам, Паршин едва успел его остановить, опасаясь, как бы тот не утонул или не затоптал следы. Капитан велел ему идти позади себя, указывая направление рукой.

– Вот эти камыши! – громко закричал Федька-синяк, когда они поравнялись с обширным камышовым островком, врезавшимся глубоко в сушу.

– Вот оно, «проклятое» место, – вторил Федьке вахтер Каймакин.

– Спокойнее, ребята, спокойнее, – утихомиривал их следователь Паршин. – Мы во всем разберемся. Главное, не спешите и не лезьте вперед.

Пока Паршин сдерживал рьяных помощников, старший лейтенант Валеев прошел прямо в камыши и начал продвигаться вперед, внимательно осматривая место. Прошло десять минут, Валеев вернулся обратно.

– Ничего, – сообщил он. – Никаких следов пребывания человека.

– Да ты искать не умеешь, – внезапно заявил Каймакин. – Пойдем вместе, если и я ничего не найду, значит, там действительно ничего нет.

Валеев бросил взгляд на следователя, тот согласно кивнул, и оба помощника скрылись в камышах. На этот раз их не было гораздо дольше, но, когда камыши раздвинулись, лица Валеева и Каймакина выражали озабоченность.

– Что там, Серега? – отбросив формальности, спросил следователь.

Приглушив голос, старлей начал доклад:

– В пятидесяти метрах отсюда есть небольшой сухой пятачок, окруженный со всех сторон водой. На этом пятачке стоит шалаш. Если верить Каймакину, шалашу этому не больше недели.

– И что? Подумаешь, шалаш, – вмешался в разговор стажер Сидоркин.

Валеев не обратил на его реплику внимания. Глядя на Паршина, он продолжил:

– В шалаше лежит одеяло, на нем следы крови. А еще мы нашли вот это.

Валеев вытянул руку. К ногам следователя упала шапочка из серого сукна. На белом куске ткани, пришитом по краю, ярко выделялась надпись: «Григорий Завьялов, блок «Г», отряд номер 4».

Глава 6

Находка в камышах на реке Виндрей изменила первоначальный план следователя Паршина. Теперь не было сомнений в том, что пропавшие заключенные покинули территорию ИТК, что давало право квалифицировать их исчезновение как побег. В связи с этим следователю нужно было срочно связаться с начальником ИТК Веденеевым, чтобы он объявлял беглецов в розыск. Кроме того, необходимо было вызвать экспертов-криминалистов, чтобы они досконально изучили шалаш и все, что в нем находится. Далее следовало опросить жителей Виндрея, и в первую очередь лодочника, учительницу Таисию Ильиничну и Глафиру Андреевну, посещавшую исправительную колонию.

Также Паршину предстояло вызвать из Ковылкино людей в помощь, так как в Виндрее не было даже участкового. Сотрудников в милиции всегда не хватало, поэтому один участковый обслуживал сразу несколько малочисленных населенных пунктов. Действовать предстояло быстро, пока новость не разлетелась по дворам, а вахтер Каймакин и Федька-синяк казались Паршину в плане секретности совершенно неблагонадежными, поэтому отпустить на все четыре стороны он их не мог, как не мог и оставить без присмотра.

– Что мне с вами делать? – вслух размышлял следователь, озабоченно глядя на добровольных помощников. – Взять под охрану? Тогда с кем я останусь? У меня всех людей вон – Валеев да Сидоркин.

– Да что с нами станется? Отпусти нас по домам, и дело с концом, – внес предложение Каймакин. – Я даже этого оболтуса с собой возьму, – Каймакин ткнул Федьку-синяка в бок, – чтобы он не натворил бед, пока вы делами занимаетесь. Охранять я умею, как-никак вахтером в сельсовете служу.

– Незачем меня охранять, – возмутился Федька-синяк. – Я и без тебя справлюсь, пройдусь по поселку, ноги разомну.

– Вот этого я и хочу избежать. – Паршин вздохнул. – О том, что мы нашли в камышах, не должна знать ни одна живая душа, вы это понимаете?

– Конечно, понимаем, – заверил Каймакин. – Я и не собираюсь никому рассказывать. Только Зинке разве что, так она же сестра, как от родни такое утаишь?

– Да запрем их в сельсовете, – внезапно предложил Валеев. – Посидят в отдельной комнате, пока мы разбираться будем. Потом выпустим.

– Запереть? Да вы что, совсем спятили?! – забыв о погонах собеседников, воскликнул Каймакин. – Я ведь не какой-нибудь уголовник, я добропорядочный гражданин! За что меня запирать?

– Чтобы языком лишнего не болтал, – объяснил Валеев, которого возмущение вахтера совсем не тронуло. – Давай, капитан, решайся, время идет.

– Хорошо, так и поступим, – согласился Паршин. – А вы, товарищи, войдите в наше положение: убиты пять человек, в шалаше обнаружена кровь, и мы пока не знаем, кому она принадлежит. Возможно, жертв гораздо больше. Поэтому прошу вас ваши чувства и желания отставить в сторону и делать то, что требуют обстоятельства.

Разговор о новых жертвах заставил добровольных помощников согласиться на временное заточение.

Оставив стажера Сидоркина охранять шалаш, Паршин повез всю компанию в сельсовет. Там он вытребовал у Ивана Дементьевича отдельную комнату, которая запиралась бы только снаружи. Иван Дементьевич удивился, но просьбу удовлетворил. Изолировав Каймакина и Федьку-синяка, Паршин позвонил в ИТК и сообщил, что у него для майора Веденеева есть важная информация.

Веденеев не заставил себя ждать, и через пару минут Паршин услышал в трубке знакомый голос:

– День добрый, товарищ капитан. Новостей никаких, мы работаем, – первым отчитался Веденеев. – Не думаю, что вам стоит звонить так часто. Как только что-то прояснится, я с вами сам свяжусь, обещаю.

– Я не ждал новостей от вас, – заметил Паршин. – Разве вам не передали: новости у меня.

– Вот как? Это касается серии убийств или моих заключенных?

– В поселке Виндрей обнаружен головной убор из комплекта одежды заключенных. На нашивке указан номер блока и номер отряда. И фамилия, конечно, – произнес Паршин. – Заключенный из блока «Г».

– Завьялов? – догадался Веденеев.

– Верно, – подтвердил Паршин. – Как видите, тянуть с объявлением о побеге больше нет смысла.

– А Вдовин? По нему что-то есть?

– Пока нет, но мы работаем. Так что официально побег признан. Мы можем объявлять Завьялова и Вдовина в розыск? – нетерпеливо повторил Паршин.

– Не так быстро, Анатолий Николаевич.

Майор впервые обратился к следователю по имени-отчеству, и это насторожило Паршина. Обычно после такого следовало предложение войти в положение или что-то подобное. Паршин в настоящий момент не был готов входить в чье-то положение.

– В чем дело? – сухо спросил он.

– Вы сами сказали, что находитесь в процессе сбора данных, так зачем спешить? Да и мы еще не выяснили, каким образом беглецам удалось покинуть территорию ИТК. Обычно к моменту, когда приходит время обнародовать сведения о побеге, мы можем объяснить, почему был допущен побег, и какие меры необходимо предпринять, чтобы избежать подобного впредь.

В своем предположении следователь не ошибся. Веденеев тянул время, чтобы избежать выволочки «высоких чинов». Одно дело – доложить о том, что из вверенного тебе учреждения сбежали опасные преступники, и совсем другое – сообщить о том, что все необходимые меры приняты, виновные наказаны, а беглецов общими усилиями ищет милиция и охрана ИТК. В глубине души Паршин понимал Веденеева и в другое время наверняка посочувствовал бы ему, но только не сейчас. Перед его мысленным взором стояли картины злодеяний, совершенных беглецами, и это заставляло его забыть и о субординации, и о чувстве товарищества, и о многом другом.