Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Добравшись до Виндрея, Паршин оставил спящего Федьку-синяка в машине и первым делом наведался в местный сельсовет. Показав вахтеру удостоверение, он получил разрешение воспользоваться телефоном и набрал номер начальника ИТК-7. Дежурный быстро отыскал Веденеева, но свежих новостей капитан от него не получил. Поиски пропавших заключенных до сих пор не дали результатов. Узнав у вахтера номер телефона сельсовета, Паршин продиктовал его Веденееву и сообщил, что в ближайшие несколько часов тот сможет найти его по этому номеру.
Пока Паршин говорил с начальником ИТК, в вестибюль
– Что здесь происходит? Каймакин, ты опять не делом занимаешься?
– Что вы, Иван Дементьевич, – залебезил вахтер. – Товарищ из правоохранительных органов, ему по службе аппарат потребовался.
– Из органов? – Иван Дементьевич мигом сменил тон. – Что же ты сразу не сказал, Каймакин? Здравствуйте, товарищ! Вы по какому вопросу к нам в Виндрей? Надеюсь, ничего серьезного?
– Здравствуйте, Иван Дементьевич. Следователь Паршин Анатолий Николаевич. На самом деле я немного покривил душой. – Поддавшись внезапному порыву, Паршин изобразил смущенную улыбку. – Вы уж простите мою э… уловку. Дело в том, что я ищу места для рыбалки с хорошим клевом. На следующей неделе приезжает мой будущий тесть, а он заядлый рыбак. А я, знаете ли, полный профан в этом вопросе, а марку держать надо. Не хотелось бы предстать перед тестем, тем более будущим, в невыгодном свете. Вот такие дела…
Паршин развел руками, продолжая смущенно улыбаться, всем своим видом показывая, что отдает себя на милость чиновника. Он еще не знал, к чему приведет его внезапный порыв, но чувствовал, что раскрывать карты перед чиновником рано. Услышав объяснения следователя, Иван Дементьевич хитро заулыбался и одарил Паршина понимающим взглядом.
– Ваша проблема мне знакома, – снисходительным тоном, в котором следователь уловил нотки облегчения, произнес он. – Сам когда-то был на вашем месте. Первое знакомство с родней жены всегда самое сложное. Но вы не переживайте, дело это поправимое. По правде сказать, со своей заботой вы попали куда нужно. В Виндрее каждый второй – заядлый рыбак, и у каждого свое сокровенное рыбное место.
– Правда? Уф, у меня камень с души свалился! – Паршин старательно исполнял роль смущенного простофили. – Я так рад, что вы, Иван Дементьевич, проявили ко мне сочувствие. Теперь я чувствую себя гораздо лучше. Вы сможете показать мне эти «сокровенные» рыбные места?
Глаза Ивана Дементьевича забегали из стороны в сторону, он неловко кашлянул и заявил:
– К сожалению, сам я провести вас по рыбным местам не смогу. Дела, знаете ли. Но я представлю вас лучшему гиду по реке Виндрей, а уж он сделает для вас все возможное и невозможное. Верно, Каймакин?
Вахтер от неожиданности выпучил глаза и неловко затоптался на месте.
– Что? Я? Иван Дементьевич, да когда мне? Я целыми днями на вахте, – начал он отнекиваться. – А в выходные еще и дежурю. Сами ведь назначили меня сторожем вместо Бочкова.
– Ничего, Каймакин, как-нибудь справишься, – заявил Иван Дементьевич. – Ты у нас признанный король рыбалки, так что
тебе и карты в руки.– Ну, разве что на следующей неделе, – нехотя произнес Каймакин. – На этой неделе я сутками в сельсовете.
– Да как же на следующей неделе, если тесть в понедельник приезжает? – воскликнул Паршин и театрально вздохнул. – Что ж, видно, придется самому справляться. Похожу по окрестным местам, заодно и соблюдение законности проверю. В этом-то я прекрасно разбираюсь, в отличие от рыбалки.
Иван Дементьевич снова напрягся, но вида не подал, повернулся к вахтеру:
– Что же ты Каймакин, человека в беде бросаешь? Разве это по-товарищески? Разве так поступают настоящие коммунисты?
– Да что я? Можно Матвея послать. Он две недели на больничном мается, пусть он и поможет человеку, – продолжал упираться вахтер.
– Матвей две недели на больничном, потому что у него нога сломана. – Иван Дементьевич осуждающе покачал головой и даже языком поцокал, подчеркивая свое недовольство. – Как он будет человека по проливам и перешейкам водить, если сам передвигаться не может?
– На рыбалку он все равно ходит, – «сдал» товарища Каймакин. – Мне почтальонша рассказывала, она с ним на одной улице живет.
– Да не спорь ты, Каймакин! – Иван Дементьевич рассердился. – Сказано: пойдешь ты, значит, пойдешь. Считай, что я даю тебе освобождение на весь день. Покажи товарищу следователю все, что сочтешь нужным, а завтра возвращайся. И не переживай, этот день я тебе оплачу как рабочий.
– А кто на вахте сидеть будет? Кто на звонки будет отвечать? – Вахтер предпринял последнюю отчаянную попытку увильнуть. – Вдруг чрезвычайное происшествие какое – пожар там или потоп, а вахтера нет на месте?
– Типун тебе на язык, Каймакин. – Иван Дементьевич в сердцах сплюнул. – Не будет никаких чрезвычайных происшествий, а на вахте уборщица посидит. Сейчас лето, посетителей почти нет, так что справимся без тебя. Иди, Каймакин, собирай вещи, не заставляй товарища следователя дожидаться тебя до вечера.
Иван Дементьевич развернулся и скрылся в своем кабинете, оставив Каймакина наедине со следователем. Вахтер бросил исподлобья недовольный взгляд на гостя. Пару минут он размышлял, как поступить, потом достал из-под стойки холщовую сумку и, не глядя на Паршина, зашагал к выходу. Капитан не спеша снял телефонную трубку и набрал номер родного отдела. На телефоне дежурил лейтенант Хустов, не слишком расторопный, но обстоятельный сотрудник. Паршин спросил, выехали ли в Виндрей Валеев со стажером, на что получил отрицательный ответ.
– Гони их сюда срочно, – приказал следователь. – Пусть дожидаются меня у сельсовета.
Бросив трубку, он поспешил на выход. Каймакин ждал его на крыльце. Опершись о перила, он курил сигарету без фильтра, то и дело сплевывая табачные крошки. Паршин спустился с крыльца, дошел до машины, открыл водительскую дверь и жестом пригласил Каймакина присоединиться. Тот потушил сигарету, выбросил окурок в массивную чугунную урну, дошел до машины и занял пассажирское кресло.
– Куда поедем? – невозмутимым тоном спросил Паршин.