Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Помолчали, подумали.

– Вроде бы все сходится, а? – спросил наконец Остапчук.

– Прямо по резьбе ключ.

Однако Саныч теперь снова был чем-то недоволен:

– Вот-вот, в точности сходится. До такой степени, что даже мне странно, а я, как ты верно заметил, большой любитель под фонарем искать. – И он стих, покачав головой.

– Я, сказать правду, запутался, – признался Акимов. – Делать-то что предлагаешь, никак в толк не возьму.

– А что я предлагаю? Исполнять распоряжение старшего по званию, то есть – искать серую «Победу», госномер ЭЗ 35–87.

– И все остальное – побоку?

– Именно. И вообще, что-то тут нечисто. Как будто специально кто за нос водит. И пусть я со своей колокольни сужу, но знаю, как бывает, когда подставляют пустышку. И на нашем, кухонном уровне такое сплошь и рядом случается, а что там творится, где сплошные полковники и генералы? Печенкой чую, что стоит за всей этой ситуацией некая гадюка и подставляет нам пешки – чтобы, значит, мы за ними гонялись, а она преспокойно свои дела делала.

И Остапчук, отмахнувшись, разлил еще по «наперстку».

И, как только и эти граммы попали по назначению, в дверь постучался нежданный и довольно грязный посетитель. Причем за плечом у него возилась и попискивала еще фигура, тоже не слишком чистая.

– Хорош, – искренне похвалил Акимов, предварительно поморгав, чтобы убедиться, что эта комичная фигура ему не чудится от огорчения.

– А чего? – хладнокровно спросил Андрюха Пельмень. – Я по делу.

– По какому?

– Я на берегу, где церковь, машину нашел.

Остапчук и Акимов переглянулись, сержант пришел в себя первым:

– Заходи, заходи, ты что это, сырой весь? Погреешься? – И, налив, радушно протянул «наперсток».

Андрюха потянулся, собираясь отведать с удовольствием, но одумался, скосив глаза в сторону:

– Не, не надо.

В кабинет из коридора проникла чумазая Анастасия Латышева, ударница, стахановец, комсомолка, активистка… Выглядела она непарадно, не как на фото в газете: подол сырой, ноги босые и грязные, глазища вытаращенные. Выпалила:

– Товарищи, там машина утопла!

– Ай-ай. И с чего бы это она утопла? – удивился Остапчук.

Акимов же взял ключи от мотоцикла:

– Поехали посмотрим. Товарищ сержант, товарищ Рубцов – вы со мной, а ты, Анастасия…

– И я с вами, – твердо заявила она.

Пельмень отрезал:

– Нет. И так увязалась ни к чему. К тому же это мотоцикл, не автобус. Тут сиди или вали домой.

Странное дело: Тоська и не подумала обижаться на такое наглое обращение, а мирно сообщила:

– Нет мест? Ну и на плоту доберусь, ничего, – и умчалась.

Глава 9

По дороге на место находки – песчаный берег у церкви, которую начали было восстанавливать, но помешали жизненные обстоятельства, – Пельмень, перекрикивая ветер, вкратце поведал, что стряслось.

– Поплыли на рыбалку, на остров. Ближе к утру Тоська толкает: кто-то приехал. Я спросонья не понял, думаю – блажит дура, а потом глядь, торчит крыша машины над водой.

Остапчук, сидевший по-барски, в коляске, спросил:

– Полез, посмотрел, что за машина?

– «Победа», свежая, серая, номер черный, ЭЗ 35–87. Сейчас сами все увидите.

Сержант от удовольствия шлепнул по колену:

– Ну вот! И бросили в укромном месте.

Акимов, пользуясь тем, что за рулем, промолчал.

Промчались по полю, потом по кладбищу, выскочили на песчаный пляж, который то ли террасками, то ли тарелочками, плавно спускался в озеро. Вот, как и сообщил Пельмень, торчит над водой крыша. Машина съехала под воду довольно глубоко.

– Серега, глянь: блестит, прям серебро, – усмехнулся Саныч. – Ну вот и нашлась наша «Победа». Что, Андрюха, залезал в нее?

– Внутрь побоялся, – признался Пельмень, – а вокруг походил, полюбопытствовал.

– Мертвяков нет? – натянуто пошутил Акимов. Эти места славились своим «умением» поставлять трупы.

– Не-а. Ну мы и багажник еще не смотрели.

– Нечего тут версии разводить раньше времени, – прервал Остапчук. – Рубцов, давай-ка за грузовиком каким или трактором, сумеешь обеспечить?

Пельмень заверил, что справится. Акимов передал ему ключи. Только перед тем, как вскочить в седло, Андрюха всмотрелся в противоположный берег озера и, молодецки свистнув, проорал:

– Там сиди. Я назад еду! – и пояснил, как мужик мужикам:

– Это она на производстве туда-сюда, а в жизни – хуже дитя малого. Сейчас приелозит сюда на плоту – мешаться будет.

– Знамо дело, – сдержав улыбку, солидно поддакнул Акимов, – и все-таки привези ее, понятые нужны.

Пельмень унесся. Сергей принялся стягивать гимнастерку, но Саныч возразил:

– Нет, постой, лучше я. Ты пиши, ты грамотнее, и почерк у тебя лучше.

Разоблачившись и похлопав себя по телесам в качестве разминки, Иван Саныч снова влез в сапоги, «чтобы ноги не застудить», и пошел в озеро. Довольно долго он блуждал вокруг «утопленницы», осторожно, стараясь не поднимать муть со дна. Иной раз и окунался в воду, и, поднимаясь, выглядел все более довольным. Наконец, выбравшись, Иван Саныч сначала вылил из сапог по доброму ведру воды и улегся на уже разогревшийся песок.

– Ну во-о-о-от, – протянул сержант, переворачиваясь на спину, подставляя живот под солнце, – машина, Серега, та самая «Победа», ибо цвет и номера совпадают. Все четыре колеса на месте, проколоты. В салоне пусто, ключа в замке нет, стекла подняты. Окурки плавают, некоторые, заметь, с красной краской.

– Помадой.

– В точности, как у Мурочки, форменный огонь. Да! Ковриков, которые под ноги кладутся, тоже нет.

– Понял, понял. А что с капотом, с радиатором?

Остапчук разулыбался:

– А вот пляши. Решетка попорчена, на капоте вмятина. И переднее колесо, диск то есть, на котором шина, тоже кривой.

– Наскочила на что-то.

– Может, и на бордюр, когда удирала. О, смотри-ка. Быстро обернулись.

Сержант принялся одеваться.

На кладбищенскую аллею выехал «газик», а за ним – мотоцикл, управляемый Пельменем, в коляске сидела Тося, очень гордая оказанным доверием. Водитель, знакомый с фабрики, пожав всем руки, оценил фронт работ, присвистнул:

– Добро! Это кто ж такой водолаз?