Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Головины занимали большой участок с одноэтажным домом, построенным в форме буквы «П», где верхняя перекладина превосходила по длине две другие. Здесь его встретило целое семейство: двое братьев, их престарелые родители, две снохи и целых пять детей.

Семейство собралось под яблоней у самовара, настроение у всех было приподнятое. Побеседовать с оперативником вызвались оба брата. Они проводили Савина в беседку, расположенную на границе участка, откуда частично просматривался пляж. Савин задал стандартные вопросы, но ни Николай, ни Арсений девушку не узнали и в том, что видели в поселке посторонних, не признались. Но уходить Савин не спешил. Его заинтересовало положение беседки, а еще больше привлек внимание сарай, упомянутый помощницей актрисы. Он стоял метрах в пяти от беседки, одной стеной заменяя часть забора, и больше походил на двухместный гараж. От сарая к пляжу вела хорошо укатанная дорога, по которой запросто мог пройти легковой автомобиль.

– Красивый вид, – заметил Савин.

– Вы правы, места здесь – залюбуешься, – согласился Николай. – Ребятня довольна.

– Детей у вас много, я заметил, – поддержал беседу Савин.

– Трое моих, двое брата, – подсказал Николай. – Их в город калачом не заманишь. Скоро возвращаться, а они об этом даже слышать не хотят.

– На природе развлечений полно. Все время на свежем воздухе: на велосипедах погонять, на пляже из песка замки построить. Я смотрю, у вас и дорога прямая до пляжа. – Савин указал на тропинку. – Только калитки не видно.

– Выход через сарай, – спокойно ответил Арсений. – Так нам показалось удобнее.

– Необычное решение. – Савин сделал вид, что заинтересовался. – Не против, если я взгляну?

Братья переглянулись, Арсений пожал плечами и отвернулся, а Николай мягко произнес:

– Не вижу необходимости. Вы ведь не собираетесь им пользоваться.

– Нет, не собираюсь, – согласился Савин. – Но ведь и просто из любопытства взглянуть не возбраняется.

– И что же вы хотите там увидеть? – В голосе Николая явственно слышалось недовольство.

– Нет, ничего. Забудьте. – Савин дал задний ход. – Простите, что отнял у вас время. У меня только одна просьба: пусть взрослые члены семьи также посмотрят снимок. Кто знает, может, кто-то из них узнает девушку.

– Вернемся к дому, сами им покажете.

Николай жестом пригласил Савина пройти первым. Он понял, что Николай пытается увести его от сарая, но не стал упорствовать. Арсений остался в беседке. Сворачивая к дому, Савин украдкой оглянулся и успел заметить, как Арсений скрылся за дверью сарая.

Фотографию девушки изучили все, даже дети, но никто ее не узнал. Арсений присоединился к остальным минут через десять, и Савину до жути хотелось узнать, чем он занимался в сарае. Он сожалел, что не смог придумать подходящего предлога, чтобы попасть в сарай, но теперь думать об этом было поздно. Поблагодарив семейство Головиных за помощь, Савин ушел, чтобы продолжить обход.

После Головиных он обошел еще с десяток домов, но ничего примечательного не увидел и не услышал. Время подходило к пяти часам вечера, и Роман для себя решил, что следующий дом, который он посетит, будет последним в этот день. Участок, на котором предстояло побывать, отличался от остальных. Высокий забор из красного кирпича на фоне простых заборов из штакетника или сетки-рабицы, натянутой между железными столбами, смотрелся как неприступная крепость. Железные ворота, украшенные коваными деталями, придавали строению сходство со старинным замком. «Наверняка и дом соответствующий, – подумал оперативник. – Громадина из камня и железа, массивное каменное крыльцо с колоннами и узкие окна».

Савин вспомнил, что говорила о хозяевах дома Катька-бобылка. Семейная пара с двумя взрослыми детьми. Муж – директор известного в Москве часового завода «Слава». Жена – домохозяйка. Предполагалось, что она занимается воспитанием детей, несмотря на то что дети выросли и больше в ее опеке не нуждались. Со слов Катьки, Савин знал, что хозяйка в дачном поселке редкий гость, а вот ее супруг проводит здесь почти все лето. И муж, и жена с соседями почти не общаются, к себе не зовут и сами по гостям не ходят. Дважды в неделю к ним приходит старик Ганичкин (родственник других дачников), который ухаживает за садом, на этом общение с внешним миром заканчивается.

Прокрутив в голове сведения, полученные от Катьки-бобылки, Савин остановился у калитки. Подергал ручку, калитка, как и предполагалось, оказалась заперта. Он постучал, на стук во дворе громко залаяла собака. Савин выждал и постучал снова. Собака залаяла громче. Откуда-то издалека до него донесся женский голос:

– Фу, Альба, фу! Чего разворчалась?

– Хозяйка, уделите пару минут! – крикнул Роман, пытаясь перекричать собачий лай.

Во дворе послышались торопливые шаги, затем раздался лязг засова, и, наконец, калитка открылась. На Савина смотрела женщина лет сорока пяти. Каштановые волосы до плеч слегка растрепались, кожа казалась неестественно бледной, а фигура чересчур худой. Она куталась в домашний халат с длинным рукавом, несмотря на то что на улице стояла жара.

– Вам кого? – вместо приветствия спросила женщина.

– Милиция. – Роман показал женщине удостоверение. – Капитан Савин. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Мне? – Женщина удивленно изогнула тонкие брови.

– Да, вам. Мы опрашиваем всех жителей поселка, – не вдаваясь в подробности, ответил Савин.

– Что ж, если это необходимо, – протянула женщина и открыла калитку шире. – Проходите в дом, у меня анемия, даже легкое дуновение ветра вызывает озноб, поэтому будет лучше, если мы поговорим в помещении.

Женщина втянула Савина во двор, заперла калитку и зашагала к дому. Капитан следовал за ней. Дом за глухим забором оказался точно таким, как и представлял себе Савин: двухэтажное строение с узкими, похожими на бойницы, окнами, крыльцо с четырьмя колоннами и остроконечная крыша с башенками по углам, намек на готический архитектурный стиль, только без присущей ему легкости и элегантности. К дому вела широкая дорога, вымощенная натуральным камнем, и Савин успел подумать о том, что хозяин дома изрядно потратился на строительство.

Через высокие двустворчатые двери женщина ввела Савина в дом и махнула рукой в сторону двери-арки:

– Проходите сразу в столовую, я приготовлю что-нибудь попить.

Савин послушно прошел в комнату, которую хозяйка назвала столовой, и огляделся. Комната поражала размерами, вычурной мебелью и тяжелыми для глаз сине-желтыми обоями. Вдоль стен стояли диваны и кресла, рядом с которыми заботливая рука установила что-то вроде маленьких столиков из резного дерева. Одну из стен занимал громадный камин, судя по следам сажи, его часто использовали по назначению. На окнах висели портьеры из бархата того же сине-желтого цвета. На потолке – трехъярусная люстра со множеством хрустальных подвесок. «Дороговато для дачи, – рассматривая люстру, поймал себя на мысли Савин, – особенно если учесть, что хозяйка здесь почти не бывает».

– Любуетесь «Эдной»?

Савин повернул голову на звук. Хозяйка стояла в дверях с подносом в руках и улыбалась.

– Что, простите? – переспросил Роман.

– «Эдна», – женщина кивком указала на люстру. – Богемское стекло, производство Чехословакия. Муж подарил на годовщину нашей свадьбы. Невероятная вещь, правда?

– Да, красиво, – вынужден был похвалить Савин.

– Он меня балует. – Блаженная улыбка играла на губах хозяйки, но не затрагивала глаз.

– Вам повезло. – Савин принял из рук хозяйки поднос и поставил на один из столиков.