Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

До Сходни пришлось добираться общественным транспортом. Несмотря на то что час пик прошел, пассажиров в метро не убавилось. По дороге Якубенко и Савин почти не разговаривали, каждый думал о своем. Савин прокручивал в голове предстоящий разговор с майором Кошловым, которого, в случае подтверждения его версии, было не избежать. Якубенко не преувеличивал, когда говорил, что начальство не обрадует перспектива объединить текущее расследование с делом годичной давности. «Сверху» ежемесячно требовали повышения процента раскрываемости преступлений, а безнадежные дела вроде этого картину раскрываемости только портили. И все же Савин не мог отмахнуться от фактов. Какова вероятность того, что снимок убитой попал в архив новой жертвы случайно? Савин считал, что весьма и весьма ничтожная. Он вообще в случайности не верил.

Якубенко думал почти о том же, только мысли его текли в другом направлении. Перспектива получить два дела вместо одного его не радовала. Не потому что он не хотел чересчур напрягаться, просто не верил в благополучный исход дела. Это расследование виделось ему скучным. Два года подряд их с капитаном Савиным ставили на самые сложные дела, и они ни разу не оплошали. Теперь ему постоянно не хватало адреналина, азарта погони, которые сулили запутанные и рискованные дела. Он понимал, что это не совсем правильно и желание всегда быть в гуще событий до добра не доведет, но все равно мечтал о погоне с перестрелкой, а не о работе с архивом фотографа.

Старший лейтенант Череватов оказался довольно взрослым для своего звания. На вид ему было за сорок. Высокий шатен, чуть полноватый, с острым проницательным взглядом и приятными манерами, он больше походил на институтского профессора, чем на штатного оперативника. По большей части потому что в прошлом действительно работал преподавателем физико-математического факультета Московского автомеханического института. То, что… Что подтолкнуло его настолько кардинально поменять сферу деятельности, Череватов обсуждать не любил и даже обижался, когда кое-кто из коллег шутил над его «профессорской» внешностью.

Череватов встретил оперативников на крыльце, крепко пожал руку сначала Савину, затем Якубенко. После церемонии знакомства Череватов предложил пройти в кабинет. В отличие от Краснопресненского РУВД, отдел Череватова располагался в новом двухэтажном здании, крыльцо и фасад которого были облицованы мраморными плитами, а козырек над крыльцом держали четыре массивные колонны. Череватов провел оперативников через пост дежурного, небрежно бросив на ходу: «Это со мной». Они поднялись на второй этаж и вошли в просторный кабинет, окна которого выходили на сквер, радующий глаз буйной зеленью.

– Присаживайтесь, – пригласил Череватов. – Со слов дежурного, я понял, что вас интересует дело годичной давности.

– Совершенно верно. – Савин достал из портфеля фотоснимок. – Но для начала мы должны убедиться, что говорим об одном и том же человеке.

Череватов взял снимок и долго вглядывался в изображение. Затем вернул фото Савину и произнес:

– Да, это она. Конечно, когда мы ее нашли, тело уже сильно пострадало. Но я уверен, что это она. Посадка головы, овал лица, чуть заостренный подбородок, родимое пятно на кисти – все сходится. Откуда у вас этот снимок?

– У нас в работе дело некоего Ильи Манюхова, фотографа. Этот снимок мы взяли из его личного архива. – Савин убрал фотографию в портфель.

– Он ее опознал? Вам известно имя? – поинтересовался Череватов.

– Дело в том, что фотограф мертв. Его нашли несколько дней назад на Звенигородском шоссе. В связи с расследованием обстоятельств гибели Манюхова мы изъяли его архив и обнаружили это фото. Оно сделано год назад, и мы предполагаем, что перед самой смертью девушки.

– Чего вы ждете от меня? – деловито осведомился Череватов.

– Расскажите все, что вам известно об этом деле, – попросил Савин.

Попросив подождать, Череватов вышел из кабинета, а спустя несколько минут вернулся с картонной папкой в руках. Открыв папку, он передал ее Савину, сам же начал излагать факты. Звонок поступил в шесть пятнадцать утра одиннадцатого октября. Звонил дачник из поселка «Красный бор». Утром он гулял с собакой по пляжу, и в северном окончании пляжа, где заканчивался песок и начинался кустарник, его пес начал беспокойно метаться по песку. Хозяин пытался увести пса, но тот лишь больше расходился. В конце концов он вырвал из рук хозяина поводок и помчался к кустам. Там он принялся яростно рыть песок. Пока хозяин добежал до места, пес успел отрыть яму приличных размеров. Хозяин увидел, что из ямы торчит человеческая рука. Женская, со следами маникюра. Подхватив сопротивляющегося пса на руки, мужчина помчался в поселок. Добежав до почтового отделения, где, как он знал, располагался телефон-автомат, он позвонил по номеру «02» и сообщил о находке.

На место выехала оперативная бригада во главе со следователем Истоминым. Группа криминалистов обработала участок пляжа в радиусе пятьсот метров. Тело извлекли из песка, им занялся судмедэксперт, но и без официального заключения было ясно, что девушка задушена. Характерная для удушения борозда на шее не оставляла никаких сомнений в причине смерти, а состояние ногтей говорило о том, что девушка сопротивлялась. Других следов насилия на теле обнаружено не было. На месте обнаружения трупа также никаких следов, и неудивительно, ведь, по оценке патологоанатома, смерть наступила не ранее девятого и не позднее одиннадцатого сентября, следовательно, тело пролежало в песке больше месяца.

– Мы опросили всех жителей дачного массива и близлежащих санаториев, предъявляя портрет, созданный художником на основании останков, но не нашли ни одного человека, который бы признался, что знает девушку или видел ее в поселке, – закончил отчет оперативник. – У нас не было ни единого шанса раскрыть это дело: ни свидетелей, ни подозреваемых, ничего.

– На объявление в газете кто-то откликнулся? – Савин закрыл папку с делом и вернул оперативнику.

– Вы и об этом знаете? – удивился Череватов, так как этой информации не было в папке.

– Я его читал. Собственно, так я и узнал девушку, когда просматривал пленки, – сообщил Савин.

– Значит, все-таки сработало. – Череватов улыбнулся. – Это я настоял на публикации заметки и фоторобота. Думал поможет установить личность жертвы. Правда, я не рассчитывал, что новые данные получу спустя десять месяцев.

– Полагаю, ответ на мой вопрос «нет», – подытожил Савин.

– Увы, никто не откликнулся на это объявление. О пропаже человека с похожими приметами заявления тоже не было. Создавалось впечатление, что она просто исчезла, стерлась из памяти родных и близких, а может, никогда их не имела. – Череватов с печальным видом покачал головой. – Странно, конечно, что у молодой особы в наши дни нет ни одной подруги, которую обеспокоило бы ее исчезновение.

В Сходненском РОВД Якубенко и Савин пробыли еще минут сорок, выясняя подробности давнего дела, после чего, попрощавшись с Череватовым и захватив архивную папку, вернулись в родной отдел. Разговор с майором Кошловым прошел на удивление гладко. Выслушав доводы Савина, Кошлов дал добро возобновить расследование убийства неизвестной в поселке «Красный бор» и объединить два дела в одно. Кроме того, он вызвался сам сообщить неприятные новости следователю Фарафонтову, что капитана Савина более чем устраивало. Вернувшись от Кошлова, Савин застал старлея Якубенко в кабинете.