Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
— Так и есть, снято через открытое окно. Тут рама, тут занавеска, тут подоконник… — подтвердил он уже не криком, а слабым, обреченным голосом. — Я гляжу, рядом с ней лежит вторая примятая подушка. И простыня… С кем же она куролесила?
— Извините, Анастас Александрович, мы же договаривались.
— Да-да… — поморщился обманутый муж. — Ну, а где же этот… любовничек? Почему ни разу не попал в кадр?
— Я не хотел рисковать и дождался, когда он отъехал.
— Куда?
— Понятия не имею. Его не было с полчаса, этого времени хватило, чтобы незаметно подойти к дому и сделать снимки.
— Говоришь, все семь дней они провели вместе?
— Да, всю неделю.
— Гуляли, ужинали
В начале встречи Аристархов подробно и в красках поведал клиенту о похождениях его жены. Но, видно, в состоянии грогги с первого раза до «ушибленных» мозгов «борова» не доходило.
— Днем, Анастас Александрович, гуляли, вечером ужинали в ресторане, а ночь проводили в доме, — терпеливо повторил сыщик. — Чем они занимались — не видел, но могу предположить.
— Тут и без предположений понятно. Ладно… скажи хотя бы, где она была? Не в Смоленск же за этими приключениями моталась?
— Нет, до Смоленска ваша супруга не доехала, — едва ли не в первый раз не соврал Сергей. — Всю неделю она провела в Подмосковье.
— Нет, какова стерва, а?!.. Еще одна Коллонтай-Домонтович! [202] Ну, погоди ж ты у меня, сука!..
Аристархов частенько вел дела подобного рода. Помимо слежки за неверными супругами приходилось расследовать кражи, ограбления, изнасилования… Подрабатывая детективом, он придерживался строгого правила: заказчик должен быть в доску своим человеком. Надежными и своими были либо хорошие знакомцы, либо родственники или друзья таких знакомцев. Только это могло гарантировать тайну денежного промысла. А иначе можно было загреметь под следствие, и тогда уж точно не поздоровится. Второй дерзости карающие органы ему не простят. Вот и приходилось осторожничать.
202
Коллонтай-Домонтович — Коллонтай, Александра Михайловна (урожденная Домонтович), революционерка, советская государственная деятельница, дипломат, первая в истории женщина-министр. Ярая последовательница марксистского феминизма, выступала за «свободную любовь» и крайне негативно относилась к традиционному институту семьи.
Анастас Мирзаян вышел на него через портного Берштейна, работавшего в известном ателье на улице Куйбышева. Так получилось, что мастеровитый еврей обшивал обоих — и Аристархова, и Мирзаяна. Полгода назад в квартиру Берштейна наведался стекольщик [203] . Много не вынес, но самого ценного — золотишка, серебра и денег хозяин не досчитался. Он обратился за помощью к Сергею, ибо не спешил раскрывать объем пропажи для милицейских протоколов — у представителей власти могли появиться вопросы. Много вопросов, после которых Берштейн мог легко оказаться на лесозаготовках в Великом Устюге или на строительстве очередной гидроэлектростанции.
203
Стекольщик — вор, проникающий в квартиру через окно.
Детектив Аристархов вопросов о происхождении пропавших богатств не задавал. Он действовал. Причем действовал настолько напористо и грамотно, что уже через двое суток большая часть украденного была возвращена владельцу. Счастливый еврей заплатил обещанные двадцать пять процентов от возвращенного и пригласил в ателье на пошив нового костюма с солидной скидкой. А еще он по секрету рассказал о талантливом детективе некоторым своим постоянным клиентам,
в числе которых оказался Анастас Мирзаян.Семья Мирзаянов испытывала не лучшие времена: лепестки райских роз увядали и осыпались, хрустальные источники пересыхали, а солнце на хмуром небосклоне появлялось все реже и реже. Анастасу стукнуло пятьдесят, он растолстел, часто жаловался на давление и растерял на ответственном посту последние нервы. Не помогали ни хорошие врачи в совнаркомовской клинике, ни ведомственные санатории на берегу Черного моря. Мария же, напротив — цвела и с каждым годом становилась интереснее и увереннее в себе. Она была молода (весной ей исполнилось двадцать три), здорова и настолько хороша собой, что где бы она ни появлялась с супругом — в ресторанах, в театрах, на торжественных приемах, — от восторженных мужских взглядов не было отбоя.
Анастаса это дико раздражало. Его жизнь клонилась к закату, у Марии — только начиналась. Он стал мнительным, подозревал ее во всех смертных грехах, ревновал к каждому встречному, частенько закатывал скандалы. И когда старый еврей, зажав губами булавку и измеряя швейным сантиметром обхват груди Мирзаяна, шепотом поведал о сыскном гении Аристархове, в голове Анастаса мигом созрел план.
Фотоснимки спящей на широкой двуспальной кровати нагой Марии в беспорядке лежали на зеленом сукне столешницы. Анастас взволнованно курил, не произнося ни слова. Сергей ждал, когда тот очухается от «веселеньких» новостей и перейдет к завершающей фазе — финансовому расчету.
Прежде чем раскрутить маховик авантюры, он тщательно прощупал характеры и привычки обоих супругов. Мария оказалась крепким орешком. Про таких говорят: в тихом омуте черти водятся. Замуж вышла по расчету и своей цели безоговорочно добилась — поднялась по социальной лестнице до самой верхотуры. После этого отношение к нелюбимому супругу резко поменялось — ее недовольство достигло апогея. Анастас свое дело сделал — вытащил ее из забвения, из серой нищеты и стал больше не нужен. Теперь она его попросту ненавидела.
Однако в грядущем семейном скандале личность любовника так и останется «за кадром» — Сергей был в этом уверен. Мария не впадет в истерику и не поспешит обнародовать его настоящее имя. Либо замкнется, либо экспромтом нарисует образ несуществующего человека — так ей будет удобнее оправдываться и выгораживать себя. В свою очередь Анастас не станет тянуть из нее жилы по этому поводу. Он неглуп и отлично понимает, что пословица «Сучка не захочет — кобель не вскочит» у всех народностей имеет одинаковый смысл. Искать перешедшего дорогу конкурента он не станет, сосредоточившись на мести в адрес неверной супруги.
Послышался осторожный стук. В приоткрывшуюся дверь заглянула секретарша Инесса.
— Анастас Александрович, к вам заместитель с готовым приказом на подпись, — ласковым голоском проворковала она.
— Пусть ждет, — отрезало высокое начальство.
Секретарша исчезла.
Мирзаян собрал фотографии в аккуратную стопку, сунул в ящик стола. И коротко напомнил:
— Негативы?
— Да, конечно, — спохватился Аристархов и полез в портфель. — Пожалуйста. — Он положил на стол пленку в серой картонной коробочке.
— Надеюсь, себе не оставили на память?
— Что вы! Как можно! Я распечатал наиболее удачные кадры. Они у вас все до одного.
Рассчитывался Мирзаян долго и неохотно. Достав из кармана толстый кожаный портмоне, он копошился то в одном его отделении, то в другом. Наконец, вынув купюры и поплевав на подушечки пухлых пальцев, принялся отсчитывать оговоренную устным контрактом сумму.
— Проверьте, — повелел он.
Сергей пересчитал денежное вознаграждение, подхватил портфель и поднялся: