Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
— Нет, мне запомнилась еще одна деталь, — поспешил добавить инженер.
— Мы вас внимательно слушаем.
— Лужа крови находилась аккурат под окном квартиры, в которой обнаружился сейф. И стекло в окне было выбито, осколки валялись тут же, на асфальте.
— Так… под разбитым окном квартиры… хорошо… Зафиксировал. А что же по сейфу? Как и когда вы его нашли?
— На него мы наткнулись немного позже, когда приступили к подготовке квартир к восстановительным работам.
— Подготовку производила ваша бригада? — вмешался в разговор Васильков.
— Да, пока я обследовал повреждения от взрыва бомбы во втором подъезде, мои ребята выносили во двор мусор и брошенную мебель. О сейфе пришлось сообщить в то же отделение милиции.
— Сейф ведь оказался большим? — вновь подключился
— Да. И очень тяжелым. Определенно больше ста килограммов. Пара моих ребят едва сдвинули его с места.
— Что же случилось? Как из дома мог пропасть большой и тяжелый сейф?
Головинский мотнул головой:
— Этих подробностей я не знаю. Сотрудник милиции подошел на объект, когда мы с бригадой уже отбывали восвояси. Я закончил свою работу, ребята очистили квартиры от мусора. Ваш сотрудник, если не ошибаюсь, это был старшина, попросил показать сейф. Я отвел его на третий этаж и откланялся.
— Значит, вы не в курсе, что произошло ближе к вечеру?
— Нет.
— И больше на той стройке не появлялись?
— Ни разу. Восстановлением занимались другие.
— Из вашего Треста?
— Да, но я, к сожалению, не знаю, кто именно.
— Что ж, спасибо, Аркадий Исаакович, вы нам здорово помогли, — пожал ему руку Иван. — Если вспомните какие-то подробности — звоните…
Остальные оперативники группы Старцева тем временем рыскали по Москве в поисках сотрудников милиции, в последний раз видевших в Безбожном переулке злосчастный сейф. Егоров с Горшеней поехали в ближайший к Аптекарскому огороду отдел милиции. Бойко с Баранцом снова отправились в архивы.
Встретились, как обычно, вечером в кабинете, чтобы за кружкой чая поделиться добытыми сведениями и подвести итоги.
— Мистика какая-то с этим сейфом, — обжигая пальцы о горячую кружку, сказал Егоров. — Слава богу, журналы регистрации в РОМе сохранились. С горем пополам выяснили фамилии тех, кто в октябре 1941-го выезжал по звонку в Безбожный. Начали перебирать. Один погиб на фронте, у второго сердце сдало — умер, третий ушел из органов и сгинул в неизвестном направлении… И последний из списка — старшина Садыков — вдруг оказывается тузом в рукаве! Мало того, что живой-здоровый, так еще и дежурит в соседнем помещении. Я его чуть не расцеловал на радостях…
Продуктов на ужин вышло негусто. Буханка серого хлеба, две банки рыбных консервов и по свежему огурцу на брата. Ну и чай с сахарком из старых запасов — куда ж без чая? Большего раздобыть за день не успели.
— Так-так, — сгрудились сыщики вокруг Василия.
— Разговорились. Отличный мужик: юморной, с хорошей памятью, — продолжал тот. — Рассказал о приключениях в тот октябрьский день. Как с Безбожного переулка дважды вызывали строители — сначала по найденным в подвале трупам, потом по сейфу. Удивительного в том было мало — строители часто натыкались на объектах на неразорвавшиеся бомбы или на трупы людей под завалами. Но после того злополучного дня пятиэтажный дом в Безбожном милиционеры окрестили «бюро находок». Старшина прибыл в Безбожный один, осмотрел сейф в квартире на третьем этаже. Он лежал на полу, дверца в запертом состоянии и со следами от инструментов.
— Пытались вскрыть, значит? Или вскрыли, а потом заперли? — нетерпеливо переспросил Иван.
Отхлебнув из кружки чаю, Василий пожал плечами:
— Ну, кто ж теперь разберет. Садыков в сейфах ни черта не смыслит. Говорит, что краску по периметру ободрали, видать, фомкой работали.
— Жаль. — Иван почесал шевелюру. — И что же произошло дальше? Каким образом сейф пропал?
— А пропал он очень просто. Ввиду того, что в РОМе не хватало людей, на второй вызов Садыкова отправили одного. Дескать, обнаружен какой-то сейф, ничего сложного — разберешься. Садыков разобрался, что сейф большой и неподъемный. К тому же запертый. С таким не то чтобы одному, но и вчетвером-то не сладить. Строители в доме копошились и вытащить его наружу помогли бы. А дальше куда? Старшина прибыл пешком, без машины. В общем, попросил он каких-то ребят присмотреть за ним, а сам со спокойной душой отправился в РОМ за грузовиком и подмогой. Ну, в самом деле, кому
придет в голову, что такая бандура средь бела дня исчезнет? В общем, вернулся через полтора часа, а сейфа и след простыл. В комнате пусто.Старцев возмутился:
— Как же так?! Он же просил постеречь!
— Иван, это было ошибкой, за что Садыков чуть не поплатился головой. Постеречь-то он попросил простых работяг-строителей, у которых своих дел по уши. Отвлеклись, проморгали, не заметили… Какой с них спрос? Старшина потом писал объяснительные, краснел на собраниях, в итоге лишился премии.
— То есть сейф испарился и никаких сведений?
— Никаких.
Иван помрачнел. День начинался так радостно, так споро! Все получалось, выходило гладко, и тут на тебе — застопорилось на проклятом сейфе.
Глава двенадцатая
Москва, Безбожный переулок; 20 октября 1941 года
Развалившись на заднем сиденье служебного авто, Анастас Мирзаян в чудесном расположении духа ехал по улицам Москвы. Ничто в этот день не могло омрачить его настроения: ни война с гитлеровской Германией; ни страшная паника, после которой столица непривычно опустела; ни то, что целую неделю пришлось проживать в мрачном номере гостиницы Совнаркома. Не раздражал даже служебный автомобиль, оказавшийся старой дребезжащей развалюхой. Все это, включая непривычную холодную осень, доставляло неудобство. И не более того.
Главным было то, что вереница значимых событий последних двенадцати-четырнадцати лет его жизни складывалась в точности так, как он задумывал и планировал. Ничто не выходило за определенные им рамки. И вот результат — он в Москве, на очень высокой и ответственной должности. Теперь даже если прикажут эвакуироваться в Куйбышев, куда съехала добрая половина наркоматовских учреждений, он не расстроится, потому что и там — в Поволжье — для него будет уготовано место среди элиты страны.
Всего десять дней назад Мирзаян возглавлял в Ереване республиканский Наркомат пищевой промышленности. Жил, работал, мечтал. Но до конца не верил в то, что когда-нибудь сумеет перебраться в Москву. И вдруг по закрытой телеграфной линии пришла «молния» о переводе и назначении его на новую должность. Переданный по «молнии» приказ был подписан самим Сталиным [204] . Тем же приказом предписывалось в двухдневный срок сдать дела и прибыть к новому месту работы. Анастас так долго мечтал перебраться в Москву, что сначала не поверил своим глазам и подумал, что спит.
204
Все назначения на руководящие должности в комиссариатах утверждались председателем Совнаркома СССР. До 6 мая 1941 года эту должность занимал Вячеслав Молотов, с 6 мая — Иосиф Сталин.
Но «молния» и приказ были настоящими. Последовали быстрые сборы, потом волнительные сутки в купе мягкого железнодорожного вагона, и вот он здесь.
Сразу по приезде Анастаса представили наркому Зотову, показали кабинет, определили временное жилье в гостинице и прикрепили служебную машину. При этом добрый человек из хозяйственного управления с китайской фамилией Яньшин заискивающе шепнул о скором переселении в большую квартиру: «Район — загляденье! Тихий, зеленый… Рядом, подобно райскому саду, благоухает Аптекарский огород, по соседству, в редакции журнала „Безбожник“, работают интеллигентные люди, опять же новые бани недавно открылись…»
Анастас слышал много лестных отзывов о районе Аптекарского огорода, заложенного по указу Петра I в начале восемнадцатого века. Здесь, по его замыслу, должны были выращиваться лекарственные растения. Для управления огородом приглашались иностранные специалисты-садовники, преимущественно немцы. В 1812 году огород с оранжереями сильно пострадал от пожара, однако позже — к середине девятнадцатого века благодаря стараниям профессора фон Вальдгейма он превратился в роскошный сад с красивым искусственным водоемом и множеством тенистых аллей. Поселиться рядом с садом стало для москвичей большой удачей.