Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

— Хорошо. Что предлагаешь? — мрачно спросил Егоров.

— У нас здесь по речному берегу несколько санаториев…

— Нет, санатории нас вряд ли заинтересуют. Этот человек, — Иван Харитонович еще раз показал фотоснимок Аристархова, — ездил сюда постоянно на протяжении всех летних месяцев.

— Ага, значит, где-то проживал. Тогда предлагаю встретиться с председателем дачно-строительного кооператива. Сложный по характеру человек, но лично знает всех членов кооператива.

— Это можно. Много здесь таких кооперативов?

— Один. Но большой и очень известный — «Советский писатель».

— Поехали, лейтенант, покажешь…

На крыльце сыщики столкнулись с Баранцом.

— Иван Харитонович, сотрудницы почты и провизор из аптеки Аристархова с Марией не видели. А продавщица промтоварного его узнала — он покупал у нее фотопленку.

— О, слышал? — обернулся Старцев к участковому. — Он тут мимо тебя круги наматывал, а ты «не встречал такого».

— Виноват, товарищ майор.

— Виноватым будешь, если следов его не найдем. Садись в машину…

* * *

Проехав чистенький и довольно симпатичный центр поселка, служебные машины перемахнули по деревянному мосту через неширокую реку. Миновав еще сотню метров, нырнули в густую зелень бесконечных садовых участков, разбитых на ровные кварталы. После долгих разъездов среди бескрайних полей и крохотных деревенек оперативникам показалось, будто они чудесным образом переместились в густой сказочный лес.

Иван уступил участковому место рядом с водителем. Хорошо зная поселок и его округу, тот лихо руководил:

— Здесь налево. Прямо. Возьмите правее, в этом месте невысыхающая лужа. Ага, вот так. Теперь направо. Нам вон к тому зеленому забору…

Председатель ДСК «Советский писатель» проживал в добротном деревянном доме, стоящем в окружении стройных сосен. Участковый инспектор смело вошел в калитку и через несколько минут вернулся в сопровождении пожилого мужчины с аккуратной седой бородкой.

Представившись, он выслушал Старцева, внимательно изучил фотоснимки.

— Яркая женщина. Если бы встречал — запомнил бы, — вернул он фото Марии.

Председатель отчаянно картавил, проглатывая и твердый, и мягкий звук «р». Покончив с изучением других снимков, он передал их Старцеву и растянул тонкие губы в ехидной усмешке:

— А Сергея Сергеевича я давно предупреждал, что членские взносы и оплату за свет надобно вносить своевременно!..

* * *

Это была большая удача. Старцев с Егоровым и не чаяли, что поиски завершатся так быстро. Однако задача по оперативному расследованию будет выполнена лишь тогда, когда на преступников наденут наручники, а пропавшие ювелирные украшения вернутся государству.

Председателя попросили показать улицу и назвать номер участка. Больше от него ничего не требовалось. Он с мстительным удовольствием сделал это и с еще большим удовольствием откланялся.

Улочка представляла собой узкую грунтовую дорожку, где с трудом протиснулся бы один автомобиль. По обе стороны возвышались деревянные заборы — где в человеческий рост, а кое-где и в два.

Участковому с Бойко и Баранцом приказали обойти квартал кругом и перекрыть улицу с другого конца. Старцев, Васильков, Егоров и Горшеня приготовили оружие — мало ли что удумают люди, стащившие из сейфа три десятка килограммов золота.

Стараясь не шуметь, пешочком двинулись к участку, владельцем которого значился Сергей Аристархов. Прижимаясь к забору, добрались до ворот, основательно заросших ранним хмелем. Остановились.

Иван потянул калитку. Заперто. Створки ворот были схвачены снаружи замком — их даже не стали трогать.

— Действуй, Саня, — шепнул Старцев.

Тот скинул пиджак, ловко перемахнул через забор и отпер калитку изнутри.

Отыскав взглядом на другом конце улицы Бойко, Иван жестами приказал подойти и занять позицию у ворот участка.

Оперативники по одному просочились через калитку. Весь обширный участок был засажен плодовыми деревьями: яблонями, грушами, вишней, сливой. По периметру произрастали черная смородина и жимолость. В глубине сада стоял двухэтажный дом, к которому между деревьев петляла тропинка из мелкого серого гравия. Метрах в пяти от дома темнела беседка под круглой крышей.

— На гравий не наступать, — инструктировал Васильков. — Идем друг за другом по грунту…

Он первым направился к дому мягкой, пружинистой походкой. Тело немного согнуто в пояснице; цепкий взгляд, рыскающий по зарослям и строениям, в руке — готовый к бою пистолет. В таких ситуациях его навыки разведчика выходили на первый план. Егоров, Бойко и Старцев были отличными сыскарями-оперативниками, но сейчас в точности повторяли манеру передвижения Василькова.

Не дойдя до застекленной веранды шагов пять, Александр остановился, прислушался…

В комнате, что располагалась слева от застекленной веранды, играл патефон. Через приоткрытую створку окна доносилось мелодичное исполнение старинного русского романса:

В час роковой, когда встретил тебя, Трепетно сердце забилось во мне, Страстно, безумно тебя полюбя, Весь я горю как в огне…

Васильков оглянулся на товарищей и указал стволом на приоткрытое окно: «Слыхали? Кто-то есть».

Подобравшись к веранде, он надавил плечом на дверь. Та поддалась.

«Егоров — налево. Старцев — направо, — прежде чем войти в дом, жестами отдавал приказы бывший фронтовой разведчик. — Горшеня — за мной». Ивана он нарочно оставил снаружи. Побаивался. Вдруг придется принять бой, а друга подведет покалеченная нога.

Поднялись по двум ступенькам, зашли на веранду. Внутри пахло пылью, сушеными яблоками и сбежавшим пережженным кофе. По белой скатерти на столе безмолвно плясала солнечная рябь от листвы фруктовых деревьев.

В глубь дома вел короткий полутемный коридор. Из левой комнаты — вероятно, из зала — лились звуки романса.

Коридор был довольно длинный и заканчивался лестницей на второй этаж. Справа виднелись две двери.

Прижавшись спиной к стене, Александр осторожно заглянул в зал. Большая комната занимала почти половину площади, имела окна на две стороны и была залита солнечным светом. Справа стоял диван, у дальней стены между окон притулилась приземистая тумбочка, на которой вращал пластинку патефон. Рядом темнело плетеное кресло. Дальше возвышался такой же темный книжный шкаф.