Биография smerti

А у пенсионера Ходасевича всех занятий – читать-перечитывать полное собрание сочинений Рекса Стаута, подарок той же Татьяны. Ну, или приготовить солянку. Или, совсем уж для себя, порассуждать о судьбе совсем ему не знакомого Горемыхина.

Занятная действительно у человека жизнь. По тем сведениям, что удалось добыть, картина вырисовывалась непонятная, неполная. Безвестно отсутствовал, потом вдруг выплыл – под прежней фамилией. Непонятно откуда раздобыл немалые доллары – на дорогой особняк и хорошую машину... У правосудия к Петру Петровичу претензий, похоже, нет. Нет указаний и на то, что Горемыхин сотрудничает с органами. Во всех смыслах интересный человек.

«Да что тебе до него? – уговаривал себя Ходасевич. – Пусть живет, как знает. Да и Таня о нем как спросила – так и забыла...»

Но все-таки не удержался.

Выкурил одну за другой три сигареты, а после решительной поступью вышел из дома. Поспел на электричку с Ярославского вокзала. Дорога, по его прикидкам, займет часа три – до Сергиева Посада с относительным комфортом и дальше непонятно как до деревни Глухово.

Про деревню Глухово, где проживал Петр Петрович Горемыхин, полковник Ходасевич выяснил загодя. Явно забытое богом местечко – никаких предприятий или колхозов, жителей меньше сотни и даже улиц не имеется. До Москвы больше ста пятидесяти километров, прямого сообщения со столицей нет. От Сергиева Посада всего два раза в день ходит автобус. Чем, интересно, местные живут – кроме водки?

Дорога экс-полковника измотала: сначала бесконечные коробейники в электричках, потом – бесконечные ямы-колдобины, на которых то и дело подпрыгивало старенькое такси. Позавтракал сегодня утром Валерий Петрович нехотя, мимолетно, и обедом, пока в Сергиевом Посаде был, не озаботился – не хотелось время терять. И только когда добрался до Глухова, понял, сколь опрометчиво поступил. Здесь, похоже, и куска хлеба перехватить не удастся. Какие там кафе-столовые – даже магазина не имелось.

Давно Ходасевич не видел таких деревенек – неприкаянных, с единственным рядом кособоких, о паре оконцев, домишек. Ни церковки, ни площади, ни клуба. Вместо улицы – грязная колея. Единственная достопримечательность – горемыхинский особняк. Массивный, в три этажа, за внушительным, в два кирпича толщиной, забором, он нависал над крошечными домиками, давил их, уничтожал... Что за странная блажь – возвести дворец в умирающей деревне?

Хотя сомнений, где проживает Петр Петрович, у Ходасевича не было, он все же остановил встречного мужичка – нескладного, в тесном пиджачке и рваных трениках, но, о радость, вполне трезвого. Вежливо поинтересовался:

– Не подскажете, Горемыхина где мне найти?

– Упыря-то? – ухмыльнулся мужичок. – Да вон его замок, не ошибешься!

– А почему упыря? – Ходасевич извлек из кармана верный «Опал», предложил сигарету местному жителю.

Тот прикурил, с удовольствием втянул дым, похвалил:

– О, раритет! А Петьку тут все так называют: упырь или вурдалак. Или кровосос, по-простому. Да ты на его рожу только взглянешь – сам все поймешь.

– Действительно кровь сосет? – усмехнулся Валерий Петрович.

– Сосет не сосет, а вся деревня на него пашет, – недобро оскалился мужичонка. – То забор ему наладь, то дымоход почисти, то кирпичи разгрузи. Эксплуататор!

– Плохо платит, что ли?

– Да нормально платит, – неохотно признал мужик. – Вопрос в другом: где берет?

– И правда, – подлил масла в огонь полковник, – с каких, интересно, доходов у него такой особняк?

– А потому что упырь, – вздохнул мужичонка.

Разговор, похоже, вернулся к исходной точке, и Ходасевич уже собирался откланяться, когда собеседник вдруг зашептал:

– И попереть против него не попрешь. Боязно. Знаешь, какие мордовороты к нему ездют? Сами на джипах, и охрана на джипах, встанут у ворот – мимо не пройди.

«Интересное кино», – мелькнуло у полковника.

Осенило только сейчас: не скрывается ли под именем Петра Петровича Горемыхина совсем другой человек? Немало ведь случаев, когда по документам давно погибших вдруг всплывают абсолютно посторонние лица – как правило, с обширным криминальным прошлым. Может, и под фамилией Горемыхина нынче обретается какой-нибудь сбежавший с зоны авторитет?

Хотя нет, не сходится. Беглые каторжники стараются жить тихо. А Горемыхин в глухой деревеньке, напоказ любопытным местным, роскошный особняк выстроил. Да еще и в открытую принимает гостей на роскошных джипах. Неразумно.

В любом случае: раз уж приехал – надо идти, знакомиться и выяснять.

И полковник неспешной поступью приблизился к особняку. Твердой рукой вдавил кнопку звонка на калитке. Тот оказался самым простецким, безо всяких видеокамер. И дверь распахнулась по-деревенски широко, доверчиво. На пороге, заслоняя собой почти весь проем, показался мужчина.

«Действительно: упырь», – пронеслось у Ходасевича, едва метнул на встречавшего мимолетный взгляд. Огромный, явно выше двух метров, необъятных габаритов, а лицо и вовсе исключительное: глаза-щелочки, огромный приплюснутый нос, хищный оскал зубов. Детишки, наверное, себе Бармалея таким представляют.

Зато улыбка широкая и голос приветливый:

– Здравствуйте. Вы ко мне? Проходите. Как раз к столу. Чай, кофе, борщец, бигос?

– Бигос? – Валерий Петрович против воли оживился.

Сие блюдо он жаловал и сам частенько готовил, а время, как ни крути, более чем обеденное.

– И огурчики, самолично их солю, и капуста из погреба, и картошечка рассыпчатая имеется, и ноль пять самое время раздавить. – Хозяин явно почувствовал его интерес.

– Не откажусь, – улыбнулся в ответ полковник.

Редко сейчас такое встретишь – чтобы абсолютно незнакомому человеку с порога предлагали выпить. Или Горемыхин его за какого-то другого принимает?

Но за кого бы ни принимал – улыбается широко. Может, просто скучно человеку в деревне, вот и рад любому интеллигентного вида гостю, готовому разделить с ним трапезу?

Мужчины миновали двор и вступили на террасу – необъятных размеров, с паркетным полом и массивными, под бронзу или действительно бронзовыми, люстрами. Из мебели здесь имелись лишь сервант с посудой да круглый стол, устланный скатертью с роскошными кистями. На нем уже был сервирован обед – на одну-единственную персону.

– Служанок у меня не имеется, – коротко проинформировал Горемыхин. – Берите вон сами в шкафу вторую тарелку.

Покуда Ходасевич доставал посуду и приборы, тот внимательно его рассматривал. А едва сели за стол, хозяин задумчиво произнес:

– Вы – образованный человек. По складу ума – аналитик. Живете, похоже, один. В столице. Любите детективы – что-то добротное, интеллектуальное. Агату Кристи? Себастьена Жапризо? Угадал?

И ведь действительно – почти в точку!

– Угадали, – кивнул полковник. – Только читаю я Стаута.

– Что ж... Разделить трапезу с умным человеком всегда приятно, – подытожил Петр Петрович. Разлил по стопочкам водку. Но, едва Ходасевич поднял свою, сделал упреждающий жест:

– Прежде скажите: вы мне друг или враг?