Биография smerti

– Ох, Таня... – вздохнул Стасик. – Я просто не знаю, как тебе все объяснить...

Шагнул к ней. Она вздрогнула, отступила на шаг.

– Ты чего? – удивился молодой человек.

– Нет-нет, ничего.

– Ладно, я расскажу тебе. Только ни слова никому, хорошо? Это сделал отец.

– Что-о?

– Кирку убил отец, – повторил Холмогоров-младший.

– Почему? За что?

– Ни почему и ни за что. Просто наклюкался, как обычно, и полез к ней приставать. А Кирка-то – девчонка с гонором, начала орать, вырываться... Вот он и приложил ее о камин. Вроде как для острастки. Только силы не рассчитал.

– Не может быть!

– Может, – снова вздохнул Стас. – Он сам признался. Да и Фаина видела.

Таня на мгновение задумалась. Доказательств, конечно, по-прежнему никаких – но интуитивно она чувствовала: Холмогоров не врет. И главное: повесть ее совсем не удивляет. Чего-то подобного от Игоря Феоктистовича она и ожидала.

– Ну и зачем ты целый огород городил? – укорила Татьяна. – Сказал бы сразу.

– Так стыдно же, – нахмурился молодой человек. – И гадко. Мы с мамой долго думали, как поступить. Она хотела делу официальный ход дать, а я ее уговорил отмазать его. Все-таки отец.

– Добрый ты, Стас... – задумчиво протянула Татьяна.

В голове у Садовниковой мгновенно сформировался план, как отшить Холмогорова-старшего с его дурацким требованием закончить книгу. Пусть теперь только попробует припугнуть ее договором да потраченным авансом – у нее козыри на руках куда крупнее. Она его в ответ пригрозит сдать ментам. Тут уж тот никакого возврата аванса не захочет!

«Подлая ты, Танька, – укорила саму себя Садовникова. – Люди к тебе, как к последней надежде, а ты их шантажировать собралась...»

– Тань, – тихо заговорил вновь Стас, – ну что? Я твою просьбу выполнил. А ты мне поможешь?

Было, конечно, искушение отказаться. Но тогда в памяти ее навсегда останутся эти молящие, беспомощные, ослепительно синие глаза.

И девушка тихо произнесла:

– Хорошо, Стас. Подожди меня в холле. Я сейчас подойду.

Его лицо полыхнуло счастьем. Оттого ли, что вчерашняя ссора забыта и она снова с ним? Или просто потому, что нашлось, на кого переложить ответственность за организацию похорон?

А все оказалось похожим на обычную офисную работу. Координируешь, вдохновляешь, выявляешь приоритеты – чем не менеджер? Пусть Татьяна и не имела опыта в данной сфере, всегда трудилась креативщиком, но с новой миссией справлялась неожиданно легко. Помогло, наверное, что сразу на себя начальственный вид напустила и указания раздавала безапелляционным тоном. Или слушались ее просто потому, что больше было некого?

Формальный глава семьи, Игорь Феоктистович Холмогоров, и правда оказался абсолютно не в форме. Самый неприятный, на Танин взгляд, вид опьянения: когда человек и на ногах вполне стоит, и слова в предложения еще в состоянии складывать, однако при этом несет столь откровенную ахинею, что перед горничными стыдно. Хотя ей-то, Татьяне, что за него стыдиться? Но просто противно смотреть, когда хозяин на несчастную Зухру наскакивает:

– Б-быстро, Зухра! Что за бардак в доме? Серебро не почищено, портьеры все в пыли!

Да разве до серебра сейчас или до портьер? На поминки официально приглашено больше ста человек, и каждого надо накормить-напоить, а чуть не половина из них еще и ночевать в доме останется.

Но Игорь Феоктистович на эти проблемы плевать хотел. Привык, что все хозяйство на Марине Евгеньевне и на Фаине. И даже когда обеих не стало, не сомневается: кто-нибудь за него все решит. Знай себе куражится:

– И пойди переоденься, Зухра. Юбку, так и быть, можешь оставить. А кофту поменяй. И лифчик сними. Экая, право, дрянь!

Стас, как увидел, в каком отец состоянии, аж покраснел до корней волос:

– Извини, Танюш... Он, по-моему, еще больше набрался.

– А-а, голубки! – вскинулся на его голос Игорь Феоктистович. И глумливо заулыбался Татьяне: – Вижу, вижу, лапуля, ты мне молодую кровь предпочла. Ну и пусть, ну и ладно. Кого б насильно заставил, но ради сына родного – так и быть, промолчу. Хотя устоять перед такими прелестями трудно...

– Папа! – еще больше смутился Стас. И виновато взглянул на девушку: – Не обращай внимания!

– Постараюсь, – пробормотала Садовникова. И приказала застывшей в почтительном отдалении Зухре: – Двоих охранников сюда, быстро!

Девушка послушно метнулась прочь, а Игорь Феоктистович (не настолько, видно, и пьян, коли расслышал) напустился на Садовникову:

– Кто тебе право командовать тут дал, дрянь московская?

Добром с ним все равно не договориться, и Таня только плечами пожала, коротко бросила:

– Заткнись.

– Ах ты, сучка! – окончательно взъярился новоявленный хозяин дома и качнулся по направлению к ней.

– Папа! Не смей! – всколыхнулся Стасик.

Но в тот момент, к счастью, в комнату ворвались двое охранников, и Таня хладнокровно велела:

– Уведите его. Пусть проспится.

– Что ты сказала? Ах, тварь! Вышвырнуть ее! – разбушевался Холмогоров-старший.

Охранники неуверенно переглянулись. Но, к счастью, на помощь Садовниковой пришел Стас. Встал с ней плечо к плечу и твердо произнес:

– Вы слышали, что вам сказали? Уведите его. Он очень пьян, ему надо отдохнуть.

И сделал вид, будто не слышит проклятий, коими их осыпал папаня, покуда его волокли прочь из гостиной.

А когда все стихло, уважительно произнес:

– У тебя не хуже, чем у мамы, получается...

Таня поморщилась: еще один любитель жесткой руки. Спросила:

– Ты мне лучше скажи: сколько в доме гостевых комнат?

– Гостевых? – захлопал глазами Стас. – Точно не знаю... штук пять, наверное...

– Ясно, – вздохнула девушка.

Взглянула на часы: половина восьмого. Что там говорила вчера Фаина? На двенадцать, кажется, назначена панихида – в Сочи. В три нужно быть на кладбище – в Красной Долине. А в шесть – уже здесь, дома. Потому что некоторые из гостей приедут только сюда, на поминки. Но теперь, с арестом экономки, вся организация, весь отлаженный механизм домоуправления явно грозит дать сбой.

– Мне нужны телефоны, – обратилась Татьяна к Стасу, – список всех гостей и наличные деньги. Много денег. Если в рублях, то тысяч двести.