Биологическое оружие деревни Ночи

Широу не имела ни имени, ни речи, ни способов передвижения, ни желаний или целей. Она поглощала питательные вещества из окружающей её среды. Это длилось много, очень много лет, пока однажды пища не закончилась. Водоём, где жила Широу, пересох. Тогда бактерию проглотила цапля. Именно тогда же Широу поняла, что может контролировать столь глупое создание, посылая импульсы энергии в мозг. Несколько лет Широу питалась содержимым желудка птицы как умный паразит, давая питаться и цапле, и себе. Так продолжалось долго, Широу смогла подчинить себе все процессы в этом организме. Она видела то же, что видела цапля, слышала то же, чувствовала то же. Но Широу не могла справиться с естественным процессом самоуничтожения организма. Ослабленную цаплю съела лиса. Процесс повторился. Именно тогда Широу увидела человека.

Широу никогда ранее не видела людей. Человек поймал лису и принёс её домой. Он зажарил её и накормил ею свою семью. Сам он съел лисий желудок, где была чуть живая Широу. Той же ночью она попыталась взять над ним верх…но его воля была сильнее её воли, и человек победил. Это был один из Экирей, и жил он при Рикудо Сеннине.

Прошли годы. Человек стал одним из последователей Хагоромо. Мудрец узнал о бактерии и научил Экирей использовать её. Широу же стала симбионтом. Она получала один процент от пищи носителя, позже научилась с ним разговаривать телепатически. Трупной бактерией её начали называть, когда однажды она заставила своего хозяина отправиться на кладбище и разрыть свежую могилу, после чего произвела первое Канкиншоу. Вкус мёртвой человеческой плоти понравился Широу, но она не убила собственного хозяина и его родню, а направила его на войну. Нейрогуморальной и чакро – регуляцией она добилась огромных запасов чакры носителя, замедлила процесс старения, дала красоту и силу.

Но люди смертны. В пылу боя носитель был убит. Широу немедленно поглотила его тело, оголив до костей, и необычайным усилием воли подчинила-таки разум убийцы, заставив проглотить её, не жуя. Затем она довела его до стана Экирей и уничтожила изнутри. Дочь погибшего стала следующей носительницей Широу, она дожила до ста лет, оставив после себя тринадцать детей, из которых до совершеннолетия дожили пятеро – род Экирей был проклят судьбой. Младший из пятнадцати живых внуков стал следующим носителем.

Шли столетия. Род Экирей перешёл на сторону Сенджу в вековой войне с Учихами. Предводитель Экирей всегда был носителем Широу. Но род вымирал. Часть умирала в боях, часть настигало проклятие. Один ребёнок из пяти не доживал до десяти лет, ещё двое умирали до совершеннолетия. Широу внушила Хане, которому на момент соединения было всего два года, мысль о создании деревни Ночи, где род Экирей сможет возродиться, где не будет войн и смертей, где дети доживут до совершеннолетия и продолжат род. К сожалению, Хане поведал эту идею не своим детям, а своему племяннику. Шло время, Хане умер от старости, но Широу не получила нового тела – её спрятали в банке с питательным раствором и заморозили. Изредка её подселяли детям, дожившим до двадцать восьмой модификации, но ни один из них не выживал – от голода Широу выпивала все их запасы энергии, которой у них и так не было.

Рисаимин тоже должна была умереть. Но проклятие Экирей сжалилось над ней, Широу не успела сильно проголодаться, а Риса была крепким и плотным ребёнком, поэтому выжила…»

«Теперь ты всё знаешь».

Рисаимин опустила голову. Мыслеобразы, которые ей передала Широу, приоткрыли завесу тайны её собственного прошлого. Стала понятна причина, по которой Рисаимин до сих пор жива. Но появились ещё вопросы, главным из которых был «Кто проклял наш род и за что?». Что-то подсказывало Рисе, что ответ на этот вопрос не знает даже сам Мудрец.

– Интересно, нам ещё долго ждать? – задумчиво спросила пространство Риса, прикрывая глаза.

– Недолго, думаю,- ответил Хаширама,- На войнах ниндзя события разворачиваются довольно быстро.

– Ладно. А что вы понимаете под «быстро»? Один день, два? Неделю? Месяц?

– Ну…быстро на войне – это два-три дня. Скоро объявится Мадара, мы его быстренько победим, а уже потом ты его обнимешь, если так хочется. Риса, ты меня пойми: тебе его не победить. Да даже МНЕ его не победить, особенно в одиночку.

Рисаимин не ответила. Только улыбнулась. Просто так, немного грустно, немного весело, а немного – самоуверенно. Хаширама обречённо вздохнул – она его опять не слушает. Но тут же вспомнил одну историю, связанную с Экирей…

«…Хане был искусен в ниндзюцу, как никто. Клановой особенностью Экирей было отсутствие какой-либо определённой стихии, только Интон и Янтон, в которых Экирей достигли небывалого мастерства. Но Хане стоял особняком даже среди Экирей. Когда Хашираме было около шестнадцати, Хане узнал о зеркале, обладающем магическими свойствами. И, разумеется, решил его заполучить.

– Хаширама, пошли со мной. Мне понадобится помощник.

– Хане-сенсей, но это зеркало…оно же у Дайме Страны Воды! Вы его не достанете, даже если я буду вам помогать.

– Достану! Вот пока ты не начал меня уговаривать, я так не думал, а теперь я уверен, что достану! Вернусь через пару месяцев с зеркалом,- Хане улыбнулся тогда так же, как сегодня улыбнулась его пра-праплемянница, и ушёл. А через тридцать три дня вернулся помятый, взъерошенный, немытый, но с зеркалом за пазухой. Он так и не рассказал, каким образом спёр зеркало, но зато дал Хашираме взглянуть на своё отражение там.

Увиденное повергло Хашираму в шок: в отражении был он сам, только на несколько лет старше. Тот Хаширама стоял вполоборота к глади зеркала и жал руку Мадаре, а огромное количество народу пялилось на них с одобрением или (см. Тобирама) недоверчивостью и сомнением.

Через несколько лет так и случилось. Зеркало Хане отражало недалёкое будущее человека, посмотревшего туда…»

Но главным в этой истории было не зеркало. Главное – улыбка Хане. Такая же, какая у Рисаимин сейчас. И если причины этих улыбок аналогичны, отговаривать Рису просто бесполезно. Правда, в Хане тоже никто не верил, а он вернулся-таки живым, да ещё и с зеркалом. Кто знает, может, и Рисе повезёт… А если нет? Как тогда Хашираме смотреть в глаза Хане? Как ему потом смотреть на перестраивающийся мир, где больше нет чакры?

Но Хаширама инстинктивно понимает, что переубедить Рису у него не получится, не стоит и пытаться. «Эх, взглянуть бы мне в то зеркало Хане-сенсея…ну хоть на секунду! Сейчас мне бы это очень пригодилось».

– Пора идти,- велел Тобирама и встал. Вслед за ним встали члены его команды, Орочмару и Кабуто, четверо Каге…и Рисаимин.

– Прошу прощения, но я…но я не могу идти в этом. Там много людей, мне стыдно!

Минато молча снял с себя плащ Каге и протянул Рисаимин. Со стороны это выглядело весьма и весьма двусмысленно, но Рисаимин это не волновало. Она накинула плащ, поблагодарила за помощь и двинулась за Саске.

Чтобы добраться побыстрее до поля боя Рисаимин предложила всем забраться к ней на спину и схватиться покрепче.

– Я бы мог телепортировать нас всех прямо на поле боя, если бы там был мой кунай.

– Тобирама-сама, я могу это обеспечить! Давайте сюда кунай и укажите направление, я постараюсь,- Рисаимин, получив кунай, сосредоточила всю чакру силы в руке, а потом метнула…

Описав красивую дугу, кунай долетел прямо до поля боя и вонзился в землю рядом с Мадарой. Чудом (плохим, плохим чудом) Мадара успел увернуться, но настроения это ему не прибавило. Напротив, с этого момента и до конца времён он считал, что всё было подстроено. Его не разубеждали.