Битва судьбы

Остальные собаки попятились, злобно рыча. Тренькнула тетива Хортова лука, и один из псов, захлебнувшись собственным рычанием, упал на месте. Но дело свое собаки сделали. От становища доносились встревоженные голоса и лязг оружия, быстро приближалась вереница факелов.

– Не успеем, – проронил Хорт мрачно, и еще одна псина с коротким взвизгом умерла. Свора мрачно завыла и ринулась прочь.

– Всё успеем, – отрезал Ратан и сунул Леславу мешок. – Понесешь его.

– А свой отдай магу, – добавил воевода, повернувшись к Хорту.

– Зачем это? – поинтересовался учитель.

– Вы пойдете на юг так быстро, как сможете, – ответил Ратан. – А мы их задержим. Не упущу случая омочить меч в крови этих тварей.

Свечение Дара над головой воеводы налилось кровавым багрянцем, тревожно заполыхало. Вепрь за спиной сердито хрюкнул, а барс над головой злобно оскалился и зарычал.

– Идем. – Учитель дернул Леслава за рукав, и юноша, с сожалением оторвавшись от разглядывания тотемов, зашагал во тьму.

Два мешка – это, конечно, тяжело, но если идти не торопясь, то вполне можно справиться. Хуже оказалось другое. Ни Леслав, ни Родомист не умели выбирать дорогу. То и дело забредали в глубокий снег или, что было еще хуже, в лужи, встречавшие их радостным хлюпаньем.

Охотник

Отослав мага с учеником, Ратан повернулся к Хорту, и охотника поразила перемена в облике воина – тот собрался, стал жестче, на лице, обычно спокойном, проступили ярость и жажда крови.

– Ну что, повоюем? – спросил Ратан зловеще. Лицо его в этот миг настолько напоминало морду свирепого хищника, что Хорт почувствовал озноб. В животе возник ком льда, но охотник нашел силы ответить:

– Повоюем.

– Тогда твое место там. – Ратан поднял руку, указывая на небольшой холм к западу. – Стреляй, как я дам сигнал. Они несут факелы, так что тебе будет хорошо видно.

Хорт послушно кивнул и заторопился к указанному месту. Когда обернулся, то Ратан исчез, будто растворился. Тьма ночи скрыла его, словно мать – дитя. Едва успел присесть за сугробом, как десяток Красноглазых с факелами появились на том месте, где недавно разговаривали путники. Когда обнаружили след, то возбужденно загалдели и сбились в кучу. Услышав пронзительный свист, мало похожий на птичий, разом подняли головы. В алых глазах блеснули отражения факелов.

Свист донесся и до Хорта. Отшвырнув страх, словно ненужный более сапог, он прицелился и спустил тетиву. Вновь натянул тетиву, краем сознания отметил, как падает Красноглазый, пораженный первым выстрелом. Словно сквозь стену донесся вопль собратьев убитого.

Хорт успел выпустить еще две стрелы, прежде чем степняки догадались, откуда летят смертоносные снаряды. Снег к этому времени осквернили три кляксы мертвых тел. И тут в круг света ворвался Ратан...

Воевода

Хорт все сделал наилучшим образом. Стрелы посеяли панику среди Красноглазых и нанесли им некоторый урон. Оправиться степнякам Ратан шанса не дал. Он выскочил из ложбины, где затаился, и ринулся в атаку.

Его заметили сразу. Воевода увидел перекошенные в крике рты, широко раскрытые глаза. Но не услышал ничего, кроме стенаний ночного ветра. Меч ударил раз, другой, третий. Один из Красноглазых рухнул на снег, его сородич отшатнулся, пытаясь зажать рану на животе.

Легко уйдя от неловкого удара, Ратан сделал выпад, и еще один из его противников со стоном согнулся, прижав руки к груди. А когда воевода уложил еще одного, степняки, в сущности – простые скотоводы, не воины, побежали. За спиной тихо зашуршал снег. Ратан обернулся, вскидывая меч, но опустил его, когда понял, что это Хорт.

Упавшие факелы шипели, освещая картину побоища. Громко стонал раненный в живот. Ратан знал, что до утра он не доживет.

– Да, здорово ты их, – проговорил Хорт. – Может быть, стоило обойтись без драки?

– Для такого, как я, – воевода мрачно улыбнулся, – кровавый бой – необходимость. Дар нужно иногда подкармливать.

– Убивая?

Ответа не дождался. Ратан помог собрать стрелы. Оказавшись около раненого, охотник спросил:

– Добьем?

– Надо. Зачем лишние мучения?

Хорт деловито кивнул, потянулся за ножом. Ткнул раненого под подбородок, отер лезвие об одежду Красноглазого:

– Ну что, пошли?

– Пошли, – отозвался Ратан.

Когда они скрылись за холмами, теплый степной ветер, предвестник близкой весны, налетел и затушил последний из упавших факелов.

Путешественник

Четвертый день Луций шагал по степным просторам. Он благополучно миновал болота, узкой полосой тянувшиеся вдоль южного края гор. Но не хуже топей ход замедлял лежавший в степях снег. Рыхлый, предвесенний, он с радостью проглатывал сапоги, но отдавать не спешил, засасывал ступню белым мокрым ртом. Каждый шаг давался с трудом и сопровождался противным чавканьем.

В утро дня Совы Луций встал рано. Позавтракал, свернул пожитки и отправился дальше. Сапоги пока держались, но Огнебородый в очередной раз вознес хвалу самому себе, что взял запасную пару. Сражение со снегом, льдом и грязью – не самое простое испытание для обуви, а кто знает, какие дороги ждут впереди?

Миновал полдень, но цверг продолжал неутомимо оставлять сажени степи за спиной. Так бы и шагал, наверное, до самого вечера, если бы не темное пятнышко, что неожиданно появилось на западном горизонте.

На всякий случай Луций упал в снег, откатился в ближайшую ложбину и там замер. Сырость тут же полезла под одежду, но уроженец Кум здраво рассудил, что лучше уж быть мокрым, чем мертвым, и остался лежать.

Пятнышко приблизилось, превратилось в отряд всадников. Определив, что по степи мчатся Красноглазые, Луций ухитрился лежа приготовить лук, вытащил стрелу.

Всадники мчались быстро и, казалось, миновали лежащего путника. Но в тот миг, когда Луций был готов вздохнуть с облегчением, раздался резкий гортанный возглас. Кони мигом развернулись и помчались прямо на цверга. Не заботясь более о скрытности, он встал на одно колено и натянул тетиву.

Всадники остановились столь резко, что талый снег фонтанами полетел из-под копыт. Красноглазые съехались в кружок и о чем-то пошептались. После совещания один медленно поехал к Луцию.

Тот опустил оружие, но стрелу с тетивы не снял. Когда всадник приблизился на десять шагов, цверг на наречии Красноглазых крикнул:

– Стой! – и для верности поднял лук.

Как и всякий купец, он знал набор самых простых слов на языках всех Семи Племен.

Всадник остановил лошадь и громко заговорил, тщательно подбирая слова:

– Мы не хотим причинить тебе вред. Мы – мирные орки. Мы – не враги. Не стреляй.

– Хорошо, – ответил Луций. – Я тоже не хочу причинить вам вред. Езжайте своей дорогой, а я пойду своей.

– Мы не можем так поступить. Ты в наших землях, и мы должны знать, что тебе понадобилось в степи. Это наше право. Ты не будешь с этим спорить?