Битва За Масть

– О, клево! Кстати...
– проглотив слюну, Саша потянулся к рюмке.

– За свободу демократии!
– поднимая рюмку, ляпнул Фил.

Тут уж настала очередь переглянуться Саше с Космосом: вечно Фил со своим неуместным гражданским пафосом! Прямо пионер - всегда готов!

– Хорош, хорош!
– приостановил его Космос.

И провозгласил торжественно: - За будущего сына, Сань!

– Не дай бог, если дочь...
– пробормотал как заклинание Саша и закусил виноградиной.

– За настоящего пацана!
– опрокинул в себя рюмку Космос.

– Ладно, пошли.

На Ленинградском шоссе никаких признаков событий, сотрясавших телеэфиры, не наблюдалось. Наоборот - вовсю светило солнце и хотелось радоваться жизни. Единственное, что смущало Сашу, это отсутствие свежей информации. А нужна она была ему каждые пять минут. Еще бы - Оля рожала, да еще и на месяц раньше срока. Номер роддома все время отвечал короткими гудками.

– Ну что, Сань, как слетал-то? Отлично?
– Космос не пытался отвлечь друга от беспокойных мыслей, ему и вправду было интересно.

В отличие от него, Саше было не до деловых разговоров, тем более если речь шла о дне вчерашнем.

– Да так, более-менее ничего, - отбрехнулся он.

– Ну, а погода-то как в Майами?
– не отставал Космос.

Они с Филом, вольготно развалившись на заднем сиденье, все еще надеялись на подробный и красочный отчет о заграничной командировке командора.

– Да я не помню, я и океана-то не видел. Там братва с Урала подтянулась, мы пили в основном, - слабо защищался Саша, все набирая и набирая злосчастный номер.

– А кто был? Кабан был?
– решил прояснить обстановку и Фил.

– Был, и Мурат был.

– Ну, и как Кабан?

– Да так...
– неопределенно хмыкнул Саша. Фил эту его неопределенность воспринял как сигнал тревоги, все-таки безопасность была его головной болью:

– Чего, какие-то проблемы, что ли?

– Да нет...
– отрицательно мотнул головой Саша. О, кажется, дозвонился.

– Вообще Кабан проблемный...
– нахмурился Фил.

– Да что Кабан!
– жизнерадостно встрял Космос.
– Вот когда я на островах был, там такая негритяночка была...
– И он смачно зачмокал влажными губами.

– Братцы, я не слышу ни хрена!
– рыкнул на раздухарившихся опричников Саша.

Космос убавил звук, но остановиться не мог, продолжая тихо втолковывать Филу:

– А она, прикинь, раздевается, а там - все белое... Сань, да ты расслабься, - хлопнул он по плечу Белова, у которого опять сорвался звонок.
– Подумаешь, на месяц раньше...

– Я вообще семимесячным родился, - с неподдельной гордостью сообщил Фил.

– Ну! А разве по нему скажешь?
– радостно завопил Космос.
– Все будет по уму, Санек! Родится Ванька - ножки обмоем, свозим, окрестим в Свято-Даниловском...

– Постучи по дереву.
– Саша сам постучал костяшками пальцев по иконке, закрепленной у лобового стекла.
– Ладно. Лирика... Что там у Фархада?

Фил удрученно покачал головой:

– А у Фархада, Саня, полный аллее...

XXVI

"Дамы и господа! Наш самолет, следующий рейсом Душанбе - Москва, совершил посадку в аэропорту Домодедово. Температура за бортом - семь градусов тепла", - даже профессионально бодрый голос стюардессы не вывел Фархада из оцепенения. Перебирая в руках четки, он был словно не в Москве, а в своем доме, в Душанбе. Одни и те же мрачные мысли не оставляли его ни там, ни здесь. Теперь к ним добавились еще и воспоминания...

* * *

В своем благоухающем осенними плодами саду Фархад не находил себе места. Неприятности он предчувствовал заранее - как зверь, инстинктивно. Пытаясь отвлечься, он вытащил из кухни повара Рахмата. Все равно после обеда тот ничем не занимался, бездельничал, подкручивая холеные усы.

– Сейчас мы с тобой поиграем в Робин Гуда.

– Это кто?
– не понял Рахмат, но напрягся. Голос хозяина ничего хорошего не предвещал.

– Конь в пальто, - по-русски пояснил Фархад и добавил опять на родном: - Вставай туда. И яблоко возьми.

– Куда яблоко?
– Рахмат точно ничего не знал про Робин Гуда.

Пришлось Фархаду самому организовать полную диспозицию. Он взял за локоть повара, подвел его к щиту, куда обычно прикреплял мишень, упражняясь в стрельбе из лука. Когда же Фархад установил на голове несчастного Рахмата большое красное яблоко, тот прозрел. По меньшей мере догадался, каким же образом развлекался этот загадочный Робин Гуд.

– Фархад, может, не надо?
– жалобно простонал Рахмат, когда уже третья стрела вонзилась на расстоянии двух пальцев от его правого уха.

– Надо, надо. Должен же я когда-нибудь попасть...
– снова прицелился Фархад.

– Фархад, - окликнули его от дома, - к нам гости!

Оглянувшись, Фархад одновременно отпустил тетиву. Стрела вонзилась точно в яблоко, пригвоздив его к щиту.

Рахмат, не веря, что остался жив, кончиками пальцев стер капли со лба и лизнул влажные пальцы. Вместо вкуса крови он почувствовал восхитительную сладость яблока.

– Аллах акбар!
– прошептал он еле слышно.

– Вы видели, вы видели?!
– восторженно закричал на весь сад Фархад. Ему хотелось, чтобы весь мир разделил его триумф.

Но пришедшие к нему "старшие товарищи" были далеки от его детских восторгов.

– Фархад, есть разговор, - суровый Абдула-Нури поглаживал свою седую бородку, что само собой не предвещало ничего хорошего.

– Какой?
– Вопрос этот просто так сорвался с его губ.

Будто Фархад не знал, о чем с ним хотят говорить!

– Фархад, они деньги заберут. Нам не оставят. Толку от них не будет, тонкие усики Далера топорщились от возбуждения. Сквозь его длинные воздушные волосы просвечивало синее небо.

– Он правду говорит. Этот Белый - как черная нить на нашем дастархане, - вмешался лощеный Ораз, который несмотря на свой исключительно европейский вид всегда выражался по-восточному пышно.

– Вы что, с ума сошли? Какой дастархан?
– всплеснул руками возмущенный Фархад: достали эти их иносказания!
– Да Белый весь риск, всю опасность взял на себя. Он создал эту дорогу. И вообще, он мой кровный брат.

– Постой, Фархад. Успокойся.
– Абдула-Нури по-отечески положил ему руку на плечо и легонько сжал. Его голос из вкрадчивого стал жестким. Он уже не уговаривал, а приказывал.
– Сядь на место. Ты до сих пор юнец. Ты забыл об уважении к старшим. Тебе ближе этот Белый, чем все твои родные и близкие.
– Он тяжело ронял слова, будто ледяные капли на раскаленный камень.
– Завтра же поедешь в Москву, к этому Белому. И если не сможешь завершить это дело, то - мы поедем! Я два раза не повторяю. Не повторяю! повторил он тем не менее дважды...