Бизнес - класс

Под ироническим взглядом Коломнина смешался:

– В смысле как деловой партнер.
– Поедешь со мной к президенту, распорядился Коломнин.

– Да он при одном упоминании моей фамилии в истерику впадает, - напомнил Богаченков.

– Перебьется. Подождешь в предбаннике. Вызову, когда понадобишься.

Богаченков вернул документы на место, ограничившись неодобрительным движением плеча. Умел человек держать при себе эмоции.

Удивительная штука - дорожные службы. Вроде и техники хватает. И муниципальные власти бдят и периодически их вздрючивают. Да и зимы в стране наступают не сказать, что много реже других времен года. А вот всякий раз при погодных катаклизмах оказываются не готовы. Трассы Москвы были буквально нашпигованы буксующими машинами. Так что в центральный офис Коломнин добрался позже назначенного времени.

– Прошу прощения, встречал Фархадова, - едва открыв дверь президентского кабинета, произнес ударную фразу Коломнин и - осекся.

За переговорным столом подле Дашевского расположились Ознобихин и Янко. Но не они, естественно, повергли его в изумление. По правую руку от Янко сидел не кто иной, как его собственный сын Дмитрий. При виде входящего отца он поспешно опустил голову.

– Заходи, заходи, скандалист, - поторопил Дашевский, вальяжным жестом приглашая Коломнина сесть напротив. Проследил, как вошедший, поздоровавшись на ходу с улыбающимся Ознобихиным, прошел на предложенное место, проигнорировав протянутую руку Янко.

– Ну-ну, - Дашевский нахмурился.
– Вижу, далеко зашло. Тогда начнем. Вопрос первый: как получилось, что вопреки принятому мною решению представитель банка, участвовавший в собрании "Руссойла", проголосовал против выплаты дивидендов. Вот Сергей Викторович в этом усматривает не что иное, как продажность.

При этом президент, до того заглядывавший в лежащую перед ним докладную, выстрелил исподлобья в смутившегося Янко.

– Сергей Викторович у нас человек увлекающийся, - осторожно начал Ознобихин.

– Докладывать будет Янко, - осек его Дашевский.

– И черт его знает, как это все так нескладно вышло, - повинился Андрей. Сергей Викторович действительно настаивал, чтобы мы оформили на него доверенность. Так кто бы против? Тем более "Хорнисс" этот с его проблемами нам поперек горла. Сколь раз в самом деле просил, Лев Борисович, заберите вы от нас этот офшорный мусор. Ведь у всей Европы на виду...

– Не отвлекайтесь, - потребовал Дашевский.

– Я к тому: вы же знаете, какими финансовыми проблемами занимаемся. Сейчас вот по американским депозитарным распискам прорабатываем. Тут чистота безупречная нужна. Кстати, хотел доложить, появились первые результаты.

– Вы мне доложите по "Руссойлу", - напомнил Дашевский. Но с несколько меньшим напором.

– Что тут скажешь? Идиотская накладка, - Янко удрученно повертел головой.
– Адвокат уехал в отпуск. А без него надлежаще не оформишь. Пытался договориться с Бурлюком. Но тот уперся: доверенность обязательно, чтоб легализованная. А адвокат этот появился за день до собрания. В общем оформлять на Сергей Викторовича уже поздно: физически бы не успели. А я-то от него знал, как важно было проголосовать. Короче, принял командирское решение: откомандировать на собрание его сына Дмитрия. Нашего сотрудника. Тем более в "Руссойле" уже была обозначена от банка фамилия Коломнина. Все вроде сходилось. К вечеру по дьячел получили доверенность, и Дмитрий вылетел в Гамбург.

– Значит, ТЫ банк подставил?
– Дашевский уперся тяжелым взглядом в побледневшего парня.

– Я ж говорю: накладка, - Янко поспешно вернул внимание к себе. Поручение я ему дал, а вот проинструктировать не успел: после обеда уехал на встречу в представительство Дойчебанка. Был уверен, что он созвонится с отцом и получит все указания. Почем я знал, что отец с сыном, оказывается, меж собой не общаются.

Янко огорченно затих.

– Вот оно, стало быть, как получилось. И что же было дальше?
– прохрипел Коломнин, обращая пылающее лицо к Дмитрию.

– Говори, чего там?
– подбодрил Дмитрия Ознобихин.
– Тут не только твоя вина. Все проморгали.

Но под пронизывающим взглядом отца тот продолжал угрюмо молчать.

– Переживает, - вмешался Янко.
– Все себе накладку простить не может. Отцу позвонить гордость, видите ли, не позволила. Вот и поехал в расчете, что на месте разберется. А Бурлюк, не будь дурак, ему и подсказал, что в интересах банка надо голосовать против выплаты дивидендов. Он мне потом звонил, довольный. Как я, мол, вас. А чего теперь скажешь, если лопухнулись? Ты себя, Дмитрий, не кори. Это не твоя, моя скорее вина. Прохлопал.

– Так что скажете, господин Коломнин-младший?
– Дашевский беспрерывно переводил внимательный взгляд с отца на сына.
– Так все и было?

– Да, - не поднимая головы, пробормотал Дмитрий. Коломнин прикрыл глаза. Больше всего ему хотелось сейчас исчезнуть. Из-за пульсирующей в висках крови он не сразу расслышал, с чем обращается к нему Дашевский. Так что тому пришлось повторить.

– У вас действительно не было с сыном разговора насчет того, как надо голосовать в "Руссойле"?

Коломнин, прикрывший лицо ладонью, физически ощущал воцарившееся взрывоопасное ожидание.

– Нет!
– прорычал он через силу.

– Ну, нет, так нет, - Дашевский понимающе скривился.
– Выходит, сам больше других виноват. А пыли-то напустил! Это мы умеем: не справился, а теперь виновных ищешь.

Он гадливо приподнял за угол Коломнинскую докладную.

– Вы тоже не правы, Лев Борисович, - жестко, к общему удивлению, вступился Ознобихин.
– Сергей Викторович всегда радеет за интересы дела. И, если что-то не получается, реагирует действительно чрезвычайно болезненно. Но здесь ему себя корить не за что. Просто не задалось. Карта не так легла.

Коломнин не отреагировал: партия с использованием джокера - его собственного сына - оказалась разыграна столь ловко, что теперь ему же еще и предлагалось выказать благодарность за поддержку.

– Обидно, конечно, - продолжил свою мысль Ознобихин.
– Но, пожалуй, и к лучшему. Вчера я встречался с господином Гиляловым. Пришлось поднажать. И он подтвердил готовность выкупить "Хорнисс холдинг" в течение трех месяцев - с возмещением банку всех потерь.

– Еще бы!
– взвился Коломнин.
– На те самые дивиденды, которые мы не получили сегодня. Лев Борисович, прежде чем будет принято решение, прошу выслушать меня отдельно. Имеется существенная информация.

– Насчет существенной информации, помнится, я слышал перед отъездом. Кто-то тут грозился немедленно закрыть кредит "Нафты".

– Я обещал, - признал очевидное Коломнин.
– И теперь подтверждаю. Не так, правда, легко, как хотелось бы. Но варианты все равно есть. Кроме того, сегодня в Москву прилетел Фархадов.

– Прилетел?! И что дальше?
– Дашевский нервно поднялся.
– О чем мне теперь прикажешь с ним говорить? Если ему даже возвращать долги нечем.

– Есть чем!
– объявил Коломнин.
– Об этом и собираюсь доложить.