Бизнес - класс
Шрифт:
– Эх, Салман Курбадович. Кому доверились? Уйду, раз гоните. Только с кем останетесь? С этими?!
– он презрительно описал круг пальцем.
– То-то они вам наработают. Оглянуться не успеете, как месторождение из-под вас вынут и под банчок свой подложат. Вот тогда и вспомните о верном псе, да поздно будет.
И, безысходно махнув рукой, вышел, стараясь ступать бодро.
Встревоженные взгляды оставшихся были устремлены на президента компании. Лишь Калерия Михайловна упорно пыталась втиснуть ему приготовленный валокордин.
– Да убери эту пакость!
– Фархадов раздраженно
– Что разглядываете? Перепугались, небось, что не на вас поставлю? Ладно. Как это говорят? Из глаз долой, из сердца вон? Выбор сделан. Назад хода нет. Пробуйте. Я поехал домой. Подготовите подробный план - мне на утверждение.
Сделав шаг, остановился.
– Казбек, с сегодняшнего дня Ларисе выделить охрану... И этому тоже, острый палец уперся в Коломнина.
Следом за Коломниным в "предбанник" вышел Резуненко.
– М-да, нашел, чем уесть Деда, сволота, - пробормотал он.
– Прямо под дых махнул.
– Это ты насчет "железки"?
– Само собой. Дед потому и сник, что и впрямь по сути своими руками власть над ключевой точкой отдали.
– Так, может, можно вернуть?
– вскинулся Коломнин.
– Если бы так. Но чечены, во что вцепились, того не отдают, - Резуненко увидел, что собеседник нетерпеливо ожидает разъяснений.
– А, так ты же еще до этого не доехал. На узкоколейке давно чеченская группировка заправляет.
– Но как они там оказались, если "железка" строилась по инициативе "Нафты"?
– Тимур привел, - мрачно объявил Резуненко.
– Тимур?!
– Коломнин не смог сдержать изумления. И это почему-то рассердило Резуненко.
– Да, Тимур! Чего вылупился? Там же народец знаешь, какой собрался? Оторви и брось. Потом менты с поборами подъезжать начали. А чечены взялись порядок навести. Вот Тимур и решил, чем самим воевать, так лучше чужими руками. Вот и!..
– он собрался смачно выругаться, но из Фархадовского кабинета вышла Калерия Михайловна. И это его остановило.
– А, чего теперь воздух трясти?
– Погоди, - Коломнин был искренне озадачен.
– Но Тимур, насколько я успел понять, был человеком вменяемым. А вязаться с мафией - это же стремно.
– А наш бизнес вообще стремный. Хотя пытался я его предупредить. Но Тимур, он же заводной был. По части упрямства в папашу пошел. И, если надо было переть буром, то - буром. Надо смести - сметал, - Резуненко подметил неодобрительный взгляд, что бросила на него прислушивавшаяся к разговору секретарша.
– А что ты в самом деле хотел? Быть возле нефти и не измазаться такого не бывает.
И, коротко кивнув Калерии Михайловне, вышел в коридор.
Коломнин был озадачен. Хотя что в самом деле ожидал он? До сих пор он знал о Тимуре со слов вдовы, отца. Отсюда эдакий сусальный образчик благочиния. Но ставить на ноги нефтяную державу - труд не для ангелочков.
Внезапная мысль заставила Коломнина выскочить вслед за Резуненко.
– Послушай, Виктор, - он придержал Резуненко за локоть. Убедился, что поблизости никого нет.
– А убийство Тимура, не могли чечены?..
– Все так думали, - не удивился вопросу Резуненко.
– Многие и до сих пор считают. И Фархадов тот же. Потому всю работу с "железкой"
– А ты сам как?
– Не исключено, конечно. Ведь пока Тимур был жив, он их в руках держал. И реальной власти не отдавал.
– Так тем более!
– Тем менее!
– огрызнулся Резуненко. Было заметно, что мысль эта и самому ему не давала покоя.
– Больно тонкая комбинация образуется. Ведь чтоб акции на себя переписать и свою команду поставить, мало было Тимура завалить. Должно было после его смерти все срастись. И чтоб Салман Курбадыч с инфарктом свалился, и чтоб Мясоедов, паскуда эта, провалил все, что можно. Короче, чтоб компания в безнадзоре оказалась. Могли они все это просчитать? Полагаю, вряд ли.
И вместо прощания с чувством нахлобучил косматую шапку на косматую гриву.
В один из первых мартовских дней в кабинет Коломнина негромко постучались. Зашедший перед тем Богаченков удивленно обернулся: по банковской привычке Коломнин держал двери приоткрытыми, - все желающие могли зайти без стука с любой проблемой. И желающих таких становилось все больше и больше. Что вызывало справедливые нарекания со стороны финансового директора Шараевой: бесконечные пустые визиты отвлекали Коломнина от главной задачи. Но сам он слишком привык к такому стилю в банке и отказываться от него не желал. Кроме того, подобная доступность приносила и дивиденды: за время доверительных бесед ему удалось узнать об изнанке компании то, что невозможно выяснить и за годы сидений на совещаниях.
– Войдите, - удивленно пригласил Коломнин, когда в приоткрытую дверь постучали вторично: мягко, будто подушечками пальцев.
Зазор чуть увеличился. И в нем образовалось сияющее радушием, хотя и заметно смущенное лицо Мясоедова. В последние дни Мясоедов в компании почти не бывал, дожидаясь расчета. На просьбы помочь разобраться в оставляемом наследстве, отвечал ехидно, что-нибудь вроде: "Вы же все умные. Сами разберетесь". Тем более неожиданен показался и сам визит, и робость визитера.
– Не помешал?
– Мясоедов огляделся.
– Неуютно у тебя что-то, Сергей Викторович. Для твоего уровня обстановочка несерьезная. Дай команду перенести из моего кабинета диван, телевизор. Мишура, а - облагораживает.
– Да нет, не стоит. Сплю я в пансионате. Там же и телевизор. Хотя времени на него, признаться, не остается. Да вы садитесь. Дивана, правда, нет. Но стул свободный - завсегда.
Мясоедов глазами значительно покосился на Богаченкова. Но Коломнин намек проигнорировал. Более того, сделал знак Богаченкову остаться: разговаривать с двуличным Мясоедовым было надежней при свидетелях.
– Я чего пришел-то?
– Мясоедов вздохнул.
– Решил, что неправильно это вовсе отстраняться. Сначала, конечно, разобиделся на Салман Курбадовича. А потом подумал: разве чужое все? Разве мало моего труда здесь? Не хочется, чтоб прахом пошло. Правильно думаю, нет?
Коломнин ждал, пытаясь сообразить, к чему клонит нежданный визитер.
– Дошло до меня, что ты письма покупателям конденсата разослал, что от их услуг отказываешься.
– Стало быть, уже получили, - прокомментировал оживившийся Богаченков.