Бизнес - класс

– Я дважды не повторяю, - огрызнулся Дашевский, обрубая тем неприятный ему разговор.
– Резюмирую: кабинет свой оставишь за собой. Людей в проект подберешь по усмотрению. Но имей в виду - если не выполнишь обещанное или еще хоть раз ворвешься без вызова, уволю без выходного пособия.

"Кто бы сомневался"?
– пробурчал, выходя, Коломнин.

Седых поджидал внизу.

– Что?!
– нервно спросил он.
– Поехали в управление.

– Значит, восстанавливают?!

– Нет. Еду за вещами. Ухожу на самостоятельный проект. Имею несколько вакансий. Так что скажи там хлопцам, если кто захочет, - до конца дня буду у себя в кабинете. Само собой, твоя вакансия первая.

– Что за проект?

– По правде стремный. "Нафту" станем вытягивать. Но нам ли, бывалым операм, привыкать к трудностям? Коломнин приподнял руку, собираясь успокоительно положить ее на плечо приятелю. Но - не положил: Седых с отчужденным лицом сидел, пригнувшись к рулю.

В его собственном кабинете вовсю хозяйничали. Пашенька Маковей был едва виден из-за документов, вывернутых из ящиков стола. В шкафу перебирала что-то Катенька Целик. При виде Коломнина Маковей запунцовел:

– О! Сергей Викторович! Так рано. А мы вот тут... Вам уже сказали? Коломнин кивнул, с интересом разглядывая обоих.

– Вы не подумайте, - Пашенька, спохватившись, поднялся.
– Я не набивался. Наоборот. Но там как-то все так решилось...

Под насмешливым взглядом Катеньки он сбился.

Среди прочих бумаг Коломнин углядел еще один вариант концепции. Взвесил на руке:

– Что? Плод ума холодных наблюдений?

– Так тут и ваши мысли. Я как бы использовал их как основу. Но, конечно, многое доработал. Переосмыслил, - он сбился.
– В общем я очень надеюсь, что вы не откажетесь помогать всячески. Преодолеете, так сказать, амбиции во имя дела.

– И в качестве кого я должен их преодолеть?
– заинтересовался Коломнин.

– Я пока еще не продумывал детально, по персоналиям, - Пашенькин пигмент отрыгнул на щеки свежую, особой ядовитости краску.

– Вообще-то кандидатуры руководителей управлений уже размечены, - как бы в никуда произнесла Катенька.
– Если только начальником отдела. Но я лично неуверена, что с этической точки зрения для Сергей Викторовича это будет целесообразно.

– Да, этические проблемы здесь имеют место быть, - согласился Коломнин. А ты, Катя, должно быть, станешь ядром кредитного подразделения? Достойно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего. Добивалась и - добилась. Интересная вы, ребята, поросль. Упорная.

– Что ж в том плохого?
– Целик раздосадованно наморщила носик.
– Чтоб в наше время пробиться, нужно быть жизнестойким.

– С этим не поспоришь, - признал Коломнин.
– Кстати, знаете, какие самые жизнестойкие растения? Такие, что никакими химикатами не вытравишь? Правильно, - сорняки.

Он неспешно повесил на "рога" дубленку, поставил на привычное место портфель.

– Я тут на полчасика спущусь перекусить. И чтоб к моему возвращению все было на месте, кроме вас самих! Засим имею быть.

Он ернически поклонился, с садистским удовольствием обнаружив в глазах и у Пашеньки, и у Катеньки ужас людей, которые не сомневались, что Дашевский изменил прежнее решение, а значит, оба они только что отчаянно, непоправимо "прокололись".

Внизу, на первом этаже, размещался малюсенький ресторанчик, предназначенный для высших менеджеров банка. Обычно Коломнин предпочитал общее кафе, куда спускался в компании своих замов. Но сегодня хотелось побыть одному. Да и замов он больше не имел.

Ресторанчик представлял собой круглый стол. По мысли Дашевского, круглый стол символизировал собой неразрывную связь руководителей банка. С другой стороны, был он достаточно велик, чтоб вести доверительные беседы: разговоры на одном конце до другого не доносились.

Но когда туда вошел Коломнин, ресторанчик был пуст. Официант, глянув на дверь, неспешно отложил иллюстрированный журнал, живо принес заказ и вновь углубился в разгадывание кроссворда. Через некоторое время, что-то заслышав, он отбросил чтиво, поправил суетливо "бабочку" и, подбежав к двери, поспешно распахнул ее перед вице-президентом банка Ознобихиным.

– Давай что-нибудь, но только живенько, - потребовал Ознобихин. И тут обнаружил Коломнина. Тень смущения почудилась Коломнину. Но скорее лишь почудилась. В следующую долю секунды Николай расплылся от удовольствия.

– Привет, старый!
– в обычной своей, снисходительно-ироничной манере поздоровался он.
– Не сердишься, что так по-дурацки на правлении получилось? Представляешь, народ как с цепи сорвался. Просто-таки один за другим за Маковея. Крепко ты, должен сказать, постарался.

– Мне это сегодня уже Дашевский разъяснил.

Ознобихин устроился рядом, нетерпеливым жестом отогнал официанта ("Сказал же, -как обычно").

– А если совсем до конца, я сам это и организовал. Руби шею, - он покаянно положил голову на салфетку.

От неожиданной откровенности Коломнин едва не поперхнулся.

– А затем, что достал ты меня! Ни один вопрос без драки не решали. Разве так можно работать?

– С Маковеем, конечно, будет удобней.

– А то! Он мне всем обязан, так что, как бобик на поводке плясать станет.

– Да! Пока случай куснуть не представится.

– Зубы обломает. Да и не о себе одном я думал. Главное - о твоей пользе.

Коломнин как раз пил сок. На этот раз он подавился всерьез, так что Ознобихин озабоченно застучал кулаком по его спине.

– Я без шуток. Ну что тебе эта должностенка? Пара тысяч баксов и куча проблем? Ты же классный спец, Серега. И юрист, и экономист, каких мало. Вот и реализуйся на серьезных проектах. Хоть заработаешь.

– Похоже, ты уже в курсе, чем я теперь заниматься буду?

– Смешно бы было, - Коля придвинул блюдо с овощным салатом, с хрустом запустил зубы в лист капусты.
– Мне еще с вечера Хачатрян позвонил. Вроде как посоветоваться. Опомнился, засранец! Я их, сволочей, всегда учил: хочешь наварить? Имеешь право. Но - не зарывайся. Или потеряешь все. Кстати, ты меня крепенько удивил, что согласился "Нафту" вытаскивать. Там ведь, похоже, беспросвет. Не из-за Ларисы? Или - есть шанс чего-нибудь замутить? Не зря ж тебе Дашевский чуть ли не лицензию на убийство выдал. Во всяком случае, буду рад, если тебе удастся. Я, кстати, Дашевскому насчет этой смехотворной твоей премии высказался. Так что - помни, кому обязан котрактом. И - цени.