Благие намерения

Тут Колодников прервал дозволенные речи, и принял протянутую стопку из грязновато-розовой пластмассы.

–  Ты закусывай, - задушевно посоветовал ему Борька.
– А то без закуски тоже, знаешь, здоровью вредить…

–  Нет, ты послушай, ты послушай, что они говорят!
– кипятился Алексей.
– На улице остановись, послушай! Казней хотят, лагерей хотят, руки хотят рубить за воровство!.. И когда они все только передохнут, ком-муняки недобитые?.. А витебское дело! Помнишь, в прессе шум был о витебском деле? Ради галочки невиновных шлепнули!..

–  Ну, это еще при советской власти… - заметил Борька.

–  Какая разница? И вот думаю: а может, у нас все время не тех расстреливают? А что?.. Очень даже просто! Настоящего преступника ловить - это ж замучишься! А начальство-то - давит, дело-то не раскрыто… А тут как раз проходит мимо какой-нибудь Алексей Колодников. Во! То, что надо! Цап его! Пил с ними в арке? Пил… Отпечатки пальцев на рюмке есть? Есть… Ну и все! Ты их, стало быть, и замочил… Выколотили признание - и к стенке!..

–  Погоди… - Борька ошалело тряхнул башкой.
– А с кем это ты пил? Со Скуржавым, что ли?..

Тут Алексей понял, что все-таки проговорился, и густо покраснел.

–  Да нет! Я говорю: допустим… - с досадой отмахнулся он.
– А она еще на меня бочки катит, что я против смертной казни…

Последние слова Колодникова относились к Александре, с которой он, действительно, не раз схватывался на эту тему, но произнесены были исключительно для того, чтобы замести следы.

–  Водку плещешь… - недовольно заметил Борька.

Колодников спохватился и выпил.

–  Ну вот… - сдавленно продолжил он.

–  Да ты закуси сначала.

Забывший после двух стопок о своей мрачной угрозе стать вегетарианцем, Алексей живо расправился с небольшим обломком полукопченой колбасы и куском черного хлеба.

–  На чем я остановился?..

–  На рюмке, - напомнил Борька.
– С отпечатками…

–  Да что ты привязался к этой рюмке?.. Никакой рюмки не было! Рюмка - это так, образно выражаясь… О чем я перед этим говорил?..

–  Как голову подбирали… отрезанную…

Алексей запнулся. Под свитером опять разбежались мурашки, полупроглоченная колбаса стала поперек горла.

–  Ну что… - насупившись, глухо и отрывисто заговорил он.
– Мужики, видать, тертые, привычные, не то что я: ногой в пакет закатили… Ну а сам подумай: чем еще?.. Рукой - неприятно, да и испачкаешься… И слышу, один мент говорит другому… «Знакомая, - говорит, - картина. Ясно: трамваем башку отмахнуло. Или поездом…»

–  Поездом?
– усомнился Борька.
– Вокзал-то - вон аж где…

–  Вот и ему так же сказали… А он уперся, стоит на своем… «Значит, - говорит, - под трамвай его сунули, а потом уже сюда притащили. И не фиг даже, - говорит, - экспертизы ждать. Надо поблизости все трамвайные линии проверить. Лужа крови должна быть на путях…» А я еще думаю: «Каким трамваем? Какие трамваи в первом часу ночи?.. Дежурный разве…»

Борька крякнул и принялся сокрушенно качать короткой с проседью стрижкой. Потом налил по третьей. До половины.

–  Хреново… - вздохнул он.
– Ой, хреново, сосед… Не надо было тебе открывать, вот что…

–  Затаскают?..
– с понимающей безрадостной усмешкой спросил Алексей.

–  Да и затаскают тоже… - уклончиво ответил Борька.
– Все равно ведь не просекут, что к чему… Сюда бы не ментов вызвать…

Последняя фраза прозвучала тоскливо и как-то больно уж многозначительно. Алексей поставил стопку, надел очки и вопросительно воззрился на электрика.

–  А кого?
– спросил он.
– Прокуратуру?

–  А!..
– Борька махнул рукой и выпил.

–  Погоди-погоди… - стремительно трезвея, процедил Алексей.
– Я тебя за язык не тянул. Говори, раз начал!.. Кого вызвать? Колдунов, что ли?

Борька помялся, покряхтел.

–  Не знаю… - нехотя молвил он.
– Может, попа…

Алексею немедленно вспомнился батюшка с «дипломатом», покидающий двухэтажный кирпичный особнячок.

–  Арку освятить? Или все четыре?..

Борька тут же вскинул голову.

–  Еще в какой-нибудь морду набили?.. А кому?

Колодников прикусил язык. Чуть было и про Димку не проболтался, идиот!..

–  Да нет, на всякий случай… - сердито пояснил он.
– Чего уж там! Кадить - так кадить! На весь двор…

Электрик озадаченно почесал за ухом. Вид у него был, по правде сказать, разочарованный.

–  Чего не пьешь-то?
– спросил он.

–  Не буду, - решительно отрубил Колодников.
– Я перед тобой - как на духу, а ты мне опять мозги пудришь! По глазам же вижу: знаешь что-то - и молчишь!..

–  Смеяться будешь… - отводя глаза, буркнул Борька.
– Ты вон образованный… в компьютерах секешь…

–  Не буду!
– истово поклялся Алексей.
– Ну хочешь - перекрещусь?..

И он угрожающе поднес троеперстие ко лбу. Угроза, как ни странно, подействовала. Электрик покосился, вздохнул…

–  Ты выпей сначала…

Алексей послушно разжал щепоть и выпил. Как заправский алкаш, кашлянул, занюхал рукавом и уставился в ожидании на Борьку. Тот все еще жался и кряхтел.

–  Не надо было ворота в арках разваривать… - вымолвил он наконец с самым мрачным видом.
– А теперь, конечно, перемкнуло накрест…

–  Что перемкнуло?..
– У Алексея даже голос сел.

–  Двор перемкнуло!
– огрызнулся Борька. Засопел и налил еще.
– Раньше-то все это дело… бульками выходило, как из бутылки… А теперь как бы сквозняком протянуло… из арки в арку…

Алексей моргал.

–  Каким сквозняком? Ворота же и так сквозные!..

–  Так ведь не воздухом же протянуло, - с досадой сказал Борька.
– Я ж про сквозняк - так, для примеру…

–  А чем?
– жадно спросил Алексей.

–  Чем-чем!..
– ощетинился Борька.
– Я, что ли, знаю, чем? Протянуло - и все…

* * *

Далее мерзавец Борька вспомнил вдруг, что ему надо куда-то там бежать по вызову, и опять оставил Алексея в дураках: все у него выспросил, а сам так ничего по сути и не сказал…

Выставленный из бендежки Колодников постоял, пораздувал во гневе ноздри, да и убрался восвояси. Шел и злобствовал… Ну не придурок, а? То привидения чекистов у него по ночам шастают, то ущипни его, то арку ему святой водой окропи!.. Надо же - двор перемкнуло!.. В башке у него перемкнуло! Накрест!..