Благие намерения

Он уже не шел, а бежал, что, впрочем, со стороны должно было казаться вполне естественным: забыл человек зонтик, теперь вот боится под дождь угодить…

Небо и впрямь хмурилось. На перекрестке Колодников был обыскан ледяным сквозняком, не проверившим разве что наличие брильянтов в известном месте. Апрель называется!.. Алексея уже поколачивала дрожь, и пожалуй, что не от холода.

Мысль о том, что Димка может быть причастен к разборке двух группировок, Алексей не просто отвергал - он отвергал ее с внутренним воплем. Однако, пытаясь понять, насколько велика грозящая сыну опасность, Колодников попробовал сдуру взглянуть на события глазами упомянутого опером следователя, и к добру это, естественно, не привело. Вскоре он осознал, что странное поведение Димки, и раньше тревожившее его своей непонятностью, становится тут же вполне объяснимым, стоит только допустить, что Колодников-младший и впрямь во всем этом замешан.

Известие о постигшем Костика несчастье он воспринял, помнится, как-то слишком уж равнодушно, словно знал обо всем наперед. А вот визит Алексея к судмедэксперту поразил Димку куда сильнее… Даже сковородку отставил… Далее! Получив в отместку по морде, запретил упоминать об этом в милиции, отказался идти в поликлинику… Потом настоятельный совет - забрать заявление! И самое главное: расправа со Скуржавым… Скуржавый не мог не сопротивляться!.. Такие продают жизнь дорого… И Димка вновь приходит домой весь избитый… И по времени все совпадает… Боже мой! Боже мой!.. Колодников чуть не плакал. Теперь он понимал, почему Димка с некоторых пор смотрит на него с затаенным страхом. Никак не сообразит: знает обо всем отец или нет? Догадался или не догадался?..

Теперь уже знает… Добрые люди подсказали…

* * *

–  Дмитрий дома?

–  А в чем дело?
– немедленно вскинулась Александра.

–  Так дома или нет?
– Алексей скинул туфли, содрал куртку и, кое-как определив их на место, двинулся к Димкиной двери, как водится, плотно закрытой.

Александра перекрыла ему путь. Ну, Махно - и Махно!.. Ей бы еще маузер, тачанку и черное знамя за спиной…

–  Что тебе от него надо?
– процедила она.
– Я же вижу: опять что-нибудь стряслось на работе… Обязательно нужно на ком-то настроение сорвать?

–  Не лезь, куда не просят!.. Иди вон детективы свои читай… - огрызнулся Колодников, углядев в ее руке очередную книжонку малого формата.

–  Это не детектив… - презрительно на него глядя, сказала она.

Алексей всмотрелся и досадливо тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение. В правой руке Александра держала «Новый завет», причем заложив меж страницами указательный палец.

–  В монастырь, что ли, собралась?

–  Да хоть бы и в монастырь… Тут с тобой вообще скоро монашкой станешь!..

От такой наглости Алексей на миг онемел. То на драной козе к ней не подъедешь, а то, оказывается, монашкой она из-за него живет…

Не в силах что-либо сказать в ответ, Колодников молча отодвинул легкую Александру и без стука отворил Димкину дверь. В малой комнате, принадлежащей сыну, он не был уже давно, и, может быть, именно поэтому изменения в обстановке сразу же бросились в глаза. Со стены исчезли плакаты со Шварценеггером. Куда-то делось спортивное железо, равно как и газовый пистолет, валявшийся обычно вместе с кобурой на самом видном месте.

Сам Димка сидел за пустым, вытертым влажной тряпкой столом и, запустив пальцы с оббитыми суставами в короткую стрижку, усиленно вникал в толстенную, не знакомую Алексею книгу. Не было таких книг в доме…

Зрелище, прямо скажем, ошарашивающее. А тут еще Димка поднял подживающую физиономию и неумело улыбнулся отцу. Колодникова чуть столбняк не хватил.

–  Здравствуй, папа… - незнакомым, вполне человеческим голосом приветствовал его Димка. Не буркнул, не проскрипел - проговорил!

Колодников недоверчиво вгляделся в странно изменившиеся черты сына. Такое впечатление, что припухлости, ссадины и кровоподтеки, сходя, обнажали совсем другое лицо - не то, что было прежде.

–  Что это с тобой?
– вымолвил наконец Колодников.

Димка поднялся во весь свой пугающий рост и, вздохнув полной грудью, подошел к отцу.

–  Папа, - проникновенно и в то же время как бы через силу произнес он, взяв окоченевшего Алексея за руки.
– Прости меня за все… Лох я был…

Если бы не последняя фраза, Колодников решил бы, что ослышался. Осторожно высвободил руки из сыновьих лап.

–  Послушай, Дим… - озадаченно покашливая и испытывая почему-то страшную неловкость, начал он.
– Я сейчас с оперуполномоченным говорил… - В этот миг взгляд его упал на открытую книгу - и Алексей запнулся. Ошибки быть не могло. Библия. Ни одна другая книга так не верстается…

–  Откуда это у тебя?

–  Купил… Сегодня утром…

Так. Сюрприз за сюрпризом… Колодников стиснул зубы и заставил себя забыть обо всем, кроме того, что услышал сегодня от опера.

–  Дима!
– решительно начал он.
– Слушай… м-м-м… Дима!.. Вот ты, как я знаю… э-э-э… бригадирствуешь на киосках…

Алексей предполагал, что Димка при этих его словах хотя бы насторожится, но тот просто оставил их без внимания.

–  В общем… спасибо тебе… - смущенно выдавил Димка. Тут же повеселел и, шагнув к столу, возложил нежную лапищу на раскрытую книгу, кажется, готовясь что-то зачитать вслух.

–  Я серьезно с тобой говорю!
– вспылил Колодников.
– От кого ты бригадирствуешь? От Архитектора?..

Сын вскинул голову. Глаза его на несколько секунд стали, как раньше, отчужденными и колючими. Словно нажали некую кнопочку - и снова включился прежний Димка.

–  А что за дела?..
– надменно проскрипел он.

–  Это я должен тебя спросить, что у тебя за дела с Архитектором!..

Однако кнопочка уже свое отработала. Черты Димки вновь смягчились.

–  Да Бог с ним с Архитектором… - поразмыслив, кротко молвил он.
– Сказано: получит он награду свою…

Колодников сбился. Меньше всего он ожидал уловить в речи сына эту известнейшую цитату из Нагорной проповеди, пусть даже в несколько искаженном виде.

–  Да что это на тебя нашло?
– пробормотал он.

Тут же припомнились давешние румяные иеговенки, и Колодниковым овладела легкая паника.

Димка смутился, отвел глаза и тихонько покряхтел, явно преодолевая гордыню. Одержал трудную победу над собой и, по-прежнему не поднимая глаз, взял со стола библию.

–  Вот… - глуховато сказал он - и далее чуть ли не по складам: - «И тот… час… как бы… чешуя отпала от глаз его… и вдруг он… прозрел… и встав крестился…»

Одолев стих, поднял голову и опасливо посмотрел на отца, видимо, боясь, что тот станет смеяться.

Алексею однако было не до смеха. Он пялил на сына глаза и никак не мог понять: искренен сейчас Димка или же неумело прикидывается.

–  Хочешь, расскажу, как было?..
– жарко покраснев, спросил Колодников-младший.

–  Д-давай… - согласился Алексей, не без робости присаживаясь на стул.

Димка насупился, склонил упрямо голову и поиграл желваками, снова став хоть немного похожим на себя прежнего. Вот только плечищи непривычно ссутулены…