Благие намерения

Димка несколько утратил осанку и погрузился в тревожное раздумье.

–  Может, очко сыграло?..
– как бы про себя предположил он.
– Вроде как у Петра… когда по воде ходил…

–  У какого Петра?

–  У апостола… Усомнился - ну и все! Волной накрыло…

–  Да погоди ты с Петром!
– взмолился Алексей.
– Мы же про Борьку говорим! Борька-то в чем усомнился?..

Димка пошевелил губами, явно хотел снова раскрыть Библию, но передумал и решил обойтись своими словами.

–  Усомнился, что крыша надежная… - пояснил он хмуро и негромко.

После таких слов Алексей даже обмяк слегка.

–  Дим… - плачуще выкрикнул он.
– Ну нельзя же так!.. Ты прости меня, но… Такое впечатление, что ты к Богу, как к пахану какому-нибудь, относишься…

В дверном проеме давно маячило встревоженное лицо Александры. Сын смотрел на Алексея с недоумением.

–  Ну ты, пап, сравнил… - укоризненно молвил он, качнув головой.
– Бог-то, наверно, покруче будет!..

Глава 19

Действительно, подходы к Центральному райотделу милиции были перекрыты. Но, даже и не приближаясь к ребристому бетонному зданию, Алексей мог еще с перекрестка заметить суматоху и суету у настежь распахнутых железных ворот. Эх, не позавчера бы, а сегодня вести москвичам съемку (кстати, оператор их, судя по ракурсу угрюмого строения, тоже снимал откуда-то отсюда). Вне всякого сомнения, райотдел в спешке эвакуировали: из железных ворот люди в милицейской форме и в штатском выносили и складывали в кузова и фургоны грузовиков всевозможные столы и ящики - с документами, надо понимать. Вполне возможно, в одном из этих ящиков находилась папка с делом об инвестиционном фонде «Россиянин», а следовательно и трудовая книжка бывшего специалиста по компьютерному дизайну Алексея Колодникова.

Собственно говоря, можно было поворачиваться и идти себе домой. Пока перевезут (кстати, куда?), пока распакуют, разберут документы - это, считай, недели две пройдет… Если, конечно, не потеряют по дороге… С них станется…

Колодников хотел уже было возвратиться к трамвайной остановке, но тут со стороны бетонного ребристого здания подкатила светло-бежевая легковушка, сбросила скорость и притерлась к бровке, оборвав череду скорбных Колодниковских мыслей. Задняя дверца приоткрылась, и Алексей узрел округлую хмурую физиономию опера. Выглядел Геннадий Степанович неважно: под непроспавшимися глазами - угольно-черные тени, принятые поначалу Колодниковым за синяки. В первую секунду у него даже мелькнула догадка, что опер уже огреб все ему по справедливости причитающееся - и, слава Богу, выжил…

–  К нам?..

–  Д-да… - сказал Колодников, подходя.
– То есть не к вам, а… Ну, за трудовой, словом… Фонд ликвидировали…

–  Садись, подбросим… - ворчливо то ли предложил, то ли приказал Геннадий Степанович, отодвигаясь в глубь салона.

Алексей был удивлен и встревожен внезапным предложением, однако отказаться не посмел.

–  Ну что, Эраст Петрович?..
– все так же ворчливо, но уже с хорошей дозой яда в голосе осведомился опер, когда Алексей захлопнул дверцу и машина тронулась.
– В хулиганы, говоришь, подался?..

–  Эразм… - машинально поправил его Алексей, потом вник в сказанное - и ослабел.
– А как же вы… узнали?..
– беспомощно спросил он.

–  А чего там было узнавать!
– натужно усмехнулся опер.
– Я из командировки вернулся, а мне подарочек: прямо в самом райотделе побоище… Просмотрел на всякий случай протоколы… Гляжу: подпись знакомая… Ты ж фамилию-то чужую поставил, а подпись - свою… За что замели-то?

–  Да вот как раз в связи со всем этим… - затосковав, начал Алексей. Скрывать что-либо уже не имело смысла.
– Понял, что к чему, ну и напился на радостях…

–  Ну, и что же ты понял?..

Легковушка выбралась на магистраль, дома кончились, по обе стороны полотна летели зазеленевшие посадки, латунные плети ив. Шофер гнал, насколько мог судить Колодников, куда-то к северной окраине города. Над спинкой переднего сиденья маячил крепкий затылок рукастого детины, знакомого Алексею еще по первому разговору в райотделе. Детина, как всегда, молчал и катал желваки.

–  Сам придумал или в листовке прочел?
– со скукой полюбопытствовал опер, когда Алексей изложил ему вкратце кое-что из недавних своих приключений. Чувствовалось, однако, что усомнился Геннадий Степанович - так, по привычке. Проверить, насколько искренне человек говорит.

–  Да никаких листовок тогда еще в помине не было!..
– запальчиво напомнил Колодников.
– Они только на второй день появились, когда меня уже выпустили…

Тут же сообразил, что ничего это не доказывает, - и примолк. Действительно, выдумать свою историю он с тем же успехом мог и позавчера, и вчера, и сегодня. Да хоть сию минуту… И попробуй проверь!

Машина тем временем ворвалась в жилой массив и, попетляв по улочкам, остановилась, немного не доехав до желтоватого казенного здания, также оказавшегося райотделом милиции. У входа, с двух сторон обложенного солидными темно-красными златолитерными табличками, тоже наблюдалась суматоха, как и там, откуда Колодников прибыл, с той только разницей, что здесь не выносили ящики, а заносили. Один райотдел уплотняли другим.

–  Так, - нахмурившись, бросил опер.
– Пойдем сейчас попробуем твою трудовую выручить…

«…а потом уж поговорим», - мысленно закончил фразу Колодников и снова затосковал. И черт его дернул задержаться на перекрестке! Видел же, видел: переезжает райотдел… Ну и шел бы себе домой, придурок! Нет, нужно было опять нарваться…

* * *

Трудовую книжку выручили на удивление легко. Большеротый меланхоличный следователь, чем-то напоминающий морщинистого эксперта - того самого, что когда-то разобидел Колодникова, принял их в обстановке, максимально приближенной к боевой - среди полураспакованных ящиков и в страшной тесноте. Тем не менее, он задал Алексею несколько вопросов, касавшихся фонда и его руководителей, причем чувствовалось, что, окажись этот следователь в жерле вулкана или на крыше небоскреба, вести он себя будет так же невозмутимо и неторопливо. На вопросы его Колодников внятно ответить не смог, ибо касались они, в основном, финансовых операций. Так и не добившись толку, следователь почесал острую, как у Дуремара, лысину, вздохнул с привычным разочарованием и, найдя среди многих трудовых книжек принадлежащую специалисту по компьютерному дизайну Алексею Колодникову, ткнул пальцем в какую-то ведомость, где надлежало расписаться в получении.

Поскольку суеты и толкотни хватало на всех этажах, Геннадий Степанович предложил выйти на воздух и перекурить. Надо полагать, затевалась очередная задушевная беседа - без протокола, естественно… Я, дескать, помог тебе трудовую отбить, а ты давай в порядке благодарности рассказывай… Интересно, о чем? Вроде уже и не о чем…

–  Ну теперь-то вы хоть верите, что я не врал тогда?..
– жалобно спросил Алексей, поднося оперу зажигалку.

–  Теперь это неважно… - сердито помолчав, ответил тот и затянулся несколько раз подряд.

–  Нет, но… - несколько растерялся Колодников.
– Как это неважно? Дело-то, как я понимаю, не закрыто…

–  Ты телевизор смотришь?
– спросил опер.

–  М-м… Иногда.

–  Чаще смотри, - ворчливо посоветовал опер.
– Хотя бы новости знать будешь… - Помолчал, посопел.
– Заварухой этой теперь занимается ФСБ, - сообщил он сквозь зубы.
– А мы - так, по мелочи, на подхвате. Вот пускай у них голова и болит… Понял, какие дела, Алексей Петрович? Если и будут тебя таскать, то уже не к нам…