Благородный принц

Я уставилась на него, ожидая объяснений.

Люк ничего не сказал. Он просто ушел, включая свет, когда проходил по своему дому.

У него была уверенная походка, каждый шаг был решительным и неторопливым. Без ботинок манжеты его джинсов волочились по полу, и джинсовая ткань по-другому ниспадала на его длинные ноги, подчеркивая силу его бедер. Облегая рельефную задницу. Я все еще чувствовала жар в своем кулаке, в том месте, которым я ударила его ранее.

Мои щеки запылали. Было ли это от смущения? Или от вожделения? Нельзя было отрицать, что у Люка Розена было чертовски привлекательное тело и чертовски привлекательное лицо.

Не время, Скарлетт. Определенно, сейчас было не время изучать упругий зад Люка.

Я опустила подбородок, изучая кирпичный узор на кафельном полу, исчезающий под стиральной машиной. У меня замерзли пальцы ног в ботинках, а носки немного хлюпали, но я не стала снимать ни то, ни другое. Вместо этого я осторожно вышла на кухню, следуя за Люком по деревянному полу.

Внутри его запах был не таким сильным, как в грузовике, но он все еще был там, как постоянное напоминание о том, что это его личное пространство. И по какой-то причине он пригласил меня внутрь.

Яркий свет на кухне освещал пространство. Черные подвески висели над блестящей столешницей из серого кварца. Приборы из нержавеющей были расставлены на белых шкафчиках.

У него была раковина в деревенском стиле.

За последние пять лет мы с мамой пристрастились смотреть шоу по благоустройству дома. Мы вместе сворачивались калачиком на диване в гостиной, делили миску попкорна и смотрели HGTV (прим. ред.: HGTV — американский платный телевизионный канал, принадлежащий Warner Bros. Discovery. Сеть в основном транслирует реалити-шоу, связанные с обустройством жилья и недвижимостью). Мой отец читал, не спуская с нас пристального взгляда, но это был единственный канал, который он был не против включить на заднем плане.

Если бы она увидела это место — эту раковину — она бы упала в обморок. На кухне Люка были все цветовые решения и элементы, которые она любила больше всего.

Мое сердце сжалось, когда я представила лицо моей матери. Пережила ли она мой побег? Сожалела ли она о том, что выставила меня за дверь?

Люк взял пульт дистанционного управления с деревянного журнального столика в гостиной и нажал кнопку, отчего шторы на всех окнах опустились. Затем он повернулся ко мне, его лицо смягчилось, когда он глубоко вздохнул.

— Это мой дом, — сказал он. — Ты можешь остаться здесь. Пока мы не найдем долгосрочного решения, это место будет лучше, чем то.

Я моргнула. Он это серьезно?

Люк провел рукой по своим темно-каштановым волосам, растрепав аккуратно зачесанные пряди. Я была не единственной, кто устал за этот день.

— Проходи. Чувствуй себя как дома.

Я не отходила от кухонного островка.

Диван выглядел уютным, а на стене над камином висел большой плоский экран. Здесь было по-домашнему тепло. Декор был мужественным, в нем преобладали смелые кожаные диваны и темные тона деревянной мебели. Стены гостиной были выкрашены в насыщенный коричневый цвет, напомнивший мне шоколадную глазурь.

Это было так привлекательно. Слишком привлекательно. Слишком хорошо.

Не зря в пословице говорится: Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Или, может быть, это был его способ заслужить мое доверие, показать мне свое, чтобы я показал ему свое.

— Моя сестра когда-нибудь проводила здесь ночь? — вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела мысленно его обдумать.

Возможно, я спросила потому, что для меня самым быстрым способом отделить Люка Розена и его красивое лицо было представить его с Пресли. Представить его не своим.

— Нет. — Люк покачал головой.

— Но вы встречались.

— Да. Совсем недолго.

Пресли сказала мне, что встречалась с Люком, но я не знала, насколько у них все было серьезно. Я вообще мало что знала о жизни моей сестры за последние десять лет. И уж точно не о ее любовниках.

Хотя, я думаю, любовники — неправильный термин. Большую часть десятилетия она была с Джеремаей. Он нашел ее после того, как бросил меня. Они были помолвлены, пока он не бросил ее в день их свадьбы.

Из-за меня.

— Ты трахнул ее? — спросила я слишком резко.

Люк даже глазом не моргнул.

— Нет.

Возможно, он говорил правду. Люк не походил на человека, который стал бы лгать, но я плохо разбиралась в людях. Насколько я понимала, он заманил меня в свое логово. Я стала его добычей. Но сегодня вечером я слишком устала, чтобы беспокоиться.

Я прошаркала мимо островка, подняв руку, чтобы провести по гладкой поверхности белого шкафа. Шкафы Люка были нетронутыми. Чистыми и неповрежденными.

Я надеялась, что такими они и останутся.

У нас дома были белые шкафчики. Мама мыла их, чтобы они не были жирными и грязными. По крайней мере, это была ложь, которую она говорила себе. На самом деле, она мыла их после одной из папиных вспышек гнева. Буквально в прошлом году, незадолго до моего отъезда, он взял тарелку с запеченным зити (прим. ред.: зити — популярная запеканка в неаполитанском стиле, приготовленная из пасты зити и томатного соуса) и запустил ею в шкаф. Мама использовала купленный в магазине соус маринара вместо того, чтобы приготовить его самостоятельно. Я помогла ей убрать этот беспорядок, потому что он толкнул ее так сильно, что она упала и вывихнула запястье.

Забавно, что пребывание в хорошем доме пробудило мои собственные воспоминания. Я была настолько поглощена Джеремаей и Воинами, что мои родители отошли на второй план. Не забыты, но и не в центре внимания. Но, похоже, сегодня я не смогла выбросить их из головы.

— Что случилось между тобой и Пресли? — спросила я Люка, присоединившись к нему в гостиной.

— Ты не спрашивала ее?

— У меня не было шанса.

Когда я приехала в Клифтон Фордж, я не видела Пресли десять лет. С той ночи, когда она сбежала из Чикаго, а я решила остаться. Но я знала, где она жила. Пресли выбрала Клифтон Фордж задолго до того, как сбежала от нашего отца.

Мне потребовалось много времени, чтобы присоединиться к ней. Слишком много времени. Вместо того, чтобы уехать из Чикаго и найти ее, как я должна была сделать, я отправилась к Джеремае.

Он собирался жениться на ней, и я должна была знать, любил ли он меня когда-нибудь вообще. Или он всегда хотел Пресли.

Меня. Он выбрал меня. И в процессе бросил Пресли и их свадьбу.

Чувство вины за свои действия, за то, что я унизила ее, останется со мной навсегда.