Благородный принц

— Нет.

Это было немного, но лучше, чем ничего. Постепенно я начинал понимать эту женщину.

Скарлетт не была похожа на Пресли. Все, что приходило Пресли на ум, обычно выходило из ее уст, язвительно и все такое. Скарлетт тоже была язвительной, иногда, но она все скрывала.

Поспешного признания не последовало бы. На то, чтобы узнать о ней побольше, требовалось время. Доверие. И после всего, через что она прошла, я думаю, я не мог ее винить. Этот сукин сын Джеремая использовал ее. С чего бы ей думать, что я чем-то отличаюсь? Она меня не знает.

У меня была власть изменить это.

— Я учился в колледже, — сказал я. — Проучился все четыре года и закончил со степенью по социологии. За исключением занятий по уголовному правосудию, я ненавидел каждую минуту. Я всегда знал, что хочу быть полицейским, как мой отец, но все равно прогуливал занятия.

— Почему? — Скарлетт съела еще картошку фри, не в силах скрыть любопытство в голосе. Она могла задавать мне все вопросы, какие хотела. В отличие от нее, мне нечего было скрывать.

— Из-за моей мамы. Она хотела, чтобы я поступил в колледж ради опыта и образования. Втайне, я думаю, она надеялась, что я решу стать юристом, а не полицейским. — Мне всегда было интересно, смотрела ли она на меня сверху, радовалась ли, что я пошел по пути, на который так стремился, или разочаровывалась, что я не пошел дальше. — На самом деле я бы вообще не пошел в колледж, но она умерла в последнем классе старшей школы.

Скарлетт резко втянула воздух.

— Как?

— Рак молочных желез.

— Мне жаль.

Я грустно улыбнулся ей.

— Она была замечательной женщиной. Любовью всей жизни моего отца. Лучшей матерью в мире, и я поспорю с тобой, если ты скажешь, что твоя лучше.

Скарлетт опустила подбородок и покачала головой.

— Я вырос в Монтане. Прожил в этом штате всю свою жизнь. Когда мама была жива, мы жили в Грейт-Фолс. Там я родился. Потом, после ее смерти, ни папа, ни я не захотели оставаться. Слишком много воспоминаний. Мы переехали в Миссулу, и я отучился там в выпускном классе, а затем остался учиться в колледже. С тех пор он живет там. Хотя я думаю, что он переедет сюда, когда выйдет на пенсию через несколько лет.

По сей день мы оба скучаем по маме. И всегда будем скучать. Но особенно папа. Он остался сильным после ее смерти, не позволив горю поглотить себя. Для меня. И я надеялся, что каким-то образом я тоже помог ему. Мы опирались друг на друга.

— Вы близки? — спросила Скарлетт.

Я кивнул.

— Он мой лучший друг. Я разговариваю с ним пару раз в неделю.

Она опустила подбородок.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что, может быть, если ты узнаешь меня получше, то поймешь, что я хороший парень.

Скарлетт усмехнулась, звук был едва слышен. Затем она подняла лицо, ее взгляд был вызывающим, и покачала головой.

— Я не верю в хороших парней.

Мне придется переубедить ее на этот счет. К счастью, у меня есть время.

Скарлетт Маркс никуда не собиралась уходить.

Глава 5

Скарлетт

Тридцать дней. Прошло ровно тридцать дней с тех пор, как Люк вернулся домой и сказал мне, что ФБР находится в Клифтон Фордж. Тридцать дней прошло с тех пор, как он задал мне свои вопросы, на которые я отвечала «да» или «нет» о Джеремае и Воинах.

Тридцать дней — я считала — и с тех пор ничего. Никакого намека на то, что что-то происходило за этими стенами. Никаких расспросов о моем прошлом. Люк вел себя так, словно я была его постоянной гостьей. Или даже соседкой.

Каждое утро он уходил на работу, вставая раньше меня. Он оставлял включенным кофейник, в котором оставалось столько, что мне хватало на три чашки. Затем он приходил домой каждый вечер и съедал все, что я приготовила за день. Поскольку больше делать было нечего, приготовление пищи стало обычным времяпрепровождением.

Пару раз в неделю я оставляла на острове стикер с нужными мне вещами из продуктового магазина, и Люк послушно покупал их.

Ели мы не вместе. Я заботилась о том, чтобы закончить свой ужин до того, как он вернется домой, чтобы меня больше не заставляли идти в столовую. Туда я тоже не заходила за последние тридцать дней.

После того, как он поест, иногда мы вместе смотрели фильм. В другое время я исчезала в своей комнате, пока он поднимался наверх. Но неловкость между нами исчезала. Находиться рядом с ним было… комфортно. Легко. Или, по крайней мере, так должно было быть.

Шли дни, а он по-прежнему не проявлял абсолютно никакого интереса к тому, что произошло до того, как я поселилась под его крышей, и беспокойство брало свое.

Меня до смерти тошнило от приятных улыбок. Его стандартное «Как прошел твой день?» сопровождалось постоянным сообщением о погоде. Чертова погода.

Что происходит? ФБР все еще вынюхивает? Кто-нибудь видел Воинов или что-то слышал от них? Единственная причина почему он молчал, которую я смогла придумать заключалась в том, что он уже знал. Но это было невозможно. Он никак не мог знать о том, что произошло в Эштоне.

Он никак не мог знать о том, что было у меня в телефоне.

Так почему же он был таким тихим? Его молчание заставляло меня делать странные вещи. Это подтолкнуло меня к краю, и когда он вернется домой и увидит, что я сделала с его домом, что ж, ему останется винить только себя.

— Черт, — пробормотала я в потолок, плюхаясь на покрытый ковром пол. На висках выступили капельки пота, а сердце бешено колотилось в груди.

Боже, я не в форме. Мои мышцы ослабли после месяца безделья и ничегонеделания, кроме как просмотра Нетфликса, перекусов и чтения пары книг Люка — или попыток чтения. В библиотеке этого человека были только книги о мертвых президентах и мировых войнах.

Нет, спасибо.

Прошедший месяц практически без физической активности сделал мое тело вялым. Мое пребывание в клубе Воинов тоже не включало в себя регулярные физические упражнения. Я провела месяцы в комнате Джеремаи, избегая его братьев. Или правильнее будет сказать придурков.

Если сложить время, проведенное мной здесь, и время, проведенное там, я провела в Монтане десять месяцев. Почти год, я проводила больше времени в постели, чем на улице. Почти год ужаса и неуверенности.

Почти год потрачен впустую.

Больше не надо. В ту минуту, когда я выберусь отсюда, я собираюсь это изменить. Я найду работу. Дом. Я начну новую жизнь.

Только я понятия не имела, когда выберусь отсюда.

Люк, возможно, и не посвятил меня в то, что происходит с Воинами или ФБР, но я должна была верить, что, если бы не риск, он был бы первым, кто выгнал бы меня из своего дома.

Тем временем я застряла в доме Люка, отчаянно желая отвлечься и ища способы привести себя в форму.