Благословенный

Хок с трудом все дотащил до ее комнаты, с ног до головы увешанный пакетами, которые чуть ли не в зубах тащил. Ни Джека, ни Патрика Кэрол за целый день так и не увидела.

Стараясь не замечать ноющую боль в груди, вызванную нежеланием сына ее увидеть, Кэрол приступила к приготовлениям. Приняла ароматную ванну. Потом долго наносила макияж, укладывала волосы.

И теперь, любуясь на себя в зеркало, она осталась полностью довольна тем, что видела.

Ключ в замке повернулся.

— Входи, Шон, я уже готова. — сказала она, и, набрызгав облако новых духов, стала под него, с наслаждением впитывая в себя восхитительный аромат. И замерла, увидев в зеркале не Шона, а Джека.

Он застыл на пороге, изумленно смотря на нее.

— Что это? Что ты сделала с волосами?

— А что? — Кэрол обернулась, вызывающе встретив его взгляд. — Ты хотел, чтобы я стала блондинкой. Я блондинка. Что опять не так?

— Но я имел в виду, чтобы ты вернула себе прежний цвет волос, какой у тебя всегда был раньше.

— Правда? Ну, извини, надо было уточнять. Сказал, блондинка. А блондинки разные бывают. Если не разбираешься, нечего командовать.

— Издеваешься? Мне не нравится. Ты… так ты стала еще больше похожа на Элен. Завтра же перекрасься.

— Еще чего! И не подумаю. Мне нравится. Это мои волосы, я не собираюсь тебе угождать. Плевала я на то, что тебе нравится, а что нет, понял? И не надо грозиться, что обреешь меня. Брей. Не смертельно. Мать уже меня брила… я от этого не умерла. А что до Элен… так я не похожа. Я и так Элен, разве ты забыл? А Кэрол больше нет.

Джек побагровел, сверля ее потемневшим взглядом.

— Ладно, потом поговорим. А сейчас пойдем, нас уже ждут. И пеняй на себя, если ты меня опозоришь.

— Так может, мне лучше остаться здесь?

— Пошли, я сказал, — он грубо взял ее под руку и вывел из комнаты.

Только тогда Кэрол увидела, что за спиной у него стоит Патрик.

— Сыночек! — она потянулась к нему, наклоняясь. — Привет!

— Привет, — холодно ответил он и взял Джека за руку, не пожелав к ней подойти. Руки Кэрол огорченно повисли. Джек снова взял ее под руку, сжав плечо пальцами, и повел к гостям. Парик, держа его за руку, шел по другую сторону, нарядный и красивый. На Джеке был великолепный черный костюм, прекрасно сидевший на его стройной фигуре, галстук, на манжетах белой рубашки из под рукавов пиджака поблескивали драгоценные запонки. Кэрол уловила запах его любимого парфюма, смешанного с табаком. Такой хорошо знакомый ей запах, его запах… Она вспомнила, как разыграл ее Кевин, надушившись таким же ароматом, пытаясь ее напугать, прикинувшись Джеком. И как она его разоблачила, не почувствовав в этом запахе табака. Вот теперь это был именно тот запах, который она знала и помнила. Который ей так нравился.

Когда они появились перед гостями, Джек ослабил хватку и почти с нежностью приобнял ее за талию. Кэрол не воспротивилась.

Она была вежлива и приветлива с гостями, смеялась и принимала многочисленные комплименты, чувствуя на себе настороженный взгляд мужа, который за ней наблюдал, не выпуская из вида, опасаясь, что она что-нибудь выкинет. Но он напрасно беспокоился. Кэрол не собиралась выставлять на показ то, что происходило между ними. Она вела себя так, как от нее ожидали. Изображала счастливую женщину, вернувшуюся домой после тяжелого и страшного испытания. О том, что с ней произошло, никто не осмелился задать ей ни одного вопроса, даже журналисты. А еще она замечала, что Джек не просто за ней наблюдает, но еще и разглядывает, и сердце ее при этом взволнованно колотилось. Она поняла, что он остался доволен ее видом, несмотря на то, что говорил о ее волосах. И что ему нравится, что на его жену смотрят с восхищением и восторгом, что находят ее такой красивой. И пытался не замечать, как скользят мужские взгляды по ее роскошному телу, не показать своей ревности и душившей его ярости от того, что не мог ни на минуту забыть о том, что она была с другим мужчиной… с этим наглым молокососом, возомнившем из себя невесть что, которого, как он надеялся, он отправил на тот свет.

Вечер прошел безупречно.

Около одиннадцати гости разошлись.

Провожая взглядами последнего гостя, они стояли у входной двери на улице, все еще демонстрируя идеальную семью — Кэрол, Джек, Патрик и Шон.

— Почему все так быстро ушли? Еще же совсем рано! — досадовал Патрик. — Что мы теперь будем делать — спать? Но я не хочу!

— Хорошо, Рик, никто тебя не заставляет спать. Можете сходить с Шоном в игровой клуб.

— Правда? Здорово! Шон, пойдем, папа разрешил!

— Но уже поздно, — попыталась возразить Кэрол. — Рик, завтра сходите.

Но на нее никто не обратил внимание, словно ее вообще не существовало и никто ее даже не услышал. Взяв Шона за руку, Патрик стащил его по ступенькам.

— Хок, проводи мою жену к себе, — даже не взглянув на нее, приказал Джек стоявшему тут же телохранителю. Тот кивнул и вежливо распахнул перед Кэрол дверь.

Больше ничего не сказав, Кэрол ушла. Но не успела она оказаться в своей комнате, как почти следом за ней зашел Джек.

Кэрол приросла к полу, настороженно смотря на него. В мысли ее закралось смутное неприятное подозрение — не отправил ли Джек Патрика из дому намеренно, чтобы… Чтобы что?

Сердце ее в страхе забилось, она невольно отступила, пятясь назад.

Джек молчал, откровенно ее разглядывая.

— Раздевайся, — сухо велел он.

— Что?

— Что слышала.

Кэрол вытянулась, напряглась, стиснув челюсти. Но не подчинилась, продолжая стоять на месте.

— Раздевайся, — повторил он с такой ненавистью в голосе и взгляде, что Кэрол задрожала.

— Нет.

Не двигаясь, она наблюдала, как он неторопливо снял пиджак и бросил его на стул. Дыхание ее перехватило, когда он расстегнул ремень и медленно вытащил его из брюк. Сжав его концы в кулаке, он снова посмотрел на нее.

— Раздевайся, шлюха.

— Я не шлюха!

— А кто же ты?

— А ты?

— Я мужчина!

— А я женщина! — Кэрол подавила в себе страх, вызывающе смотря на него.

— Ты не женщина, ты — моя жена! — он медленно наступал, бледный от ярости. — Изменила мне, рога наставила… с этим мальчишкой! Или не только с ним? Может, еще были? Потаскуха! Снимай свой тряпки, я сказал, дрянь!

Кэрол отпрянула назад, когда он взмахнул рукой и ударил ее ремнем. Стиснув зубы, она даже не вскрикнула, несмотря на резкую боль, которая обожгла ее тело. Она видела, что он потерял над собой контроль. С рычанием он загнал ее в угол, продолжая бить. Закрываясь руками, Кэрол сползла по стене на пол, и, прижавшись к ней спиной, подобрала ноги, сжавшись. Закрыв лицо руками, она поначалу терпела, но это еще больше его разозлило. А потом боль стала невыносимой. Она стала стонать, потом вскрикивать. И испугалась, увидев его лицо, почерневшее, перекошенное от боли и ярости.

— Понравилось, шваль? Понравилось с ним трахаться? Я отобью в тебе охоту, похотливая сучка… Воет она по нему, скулит, рыдает… тварь… Его жена она теперь, видите ли… Я покажу тебе, чья ты жена, напомню, раз забыла! Забыла меня… я тебе напомню…

Кэрол закричала, не в силах больше терпеть боль, поняла, что он ее сейчас убьет. Забьет до смерти. Даже Кейт не била ее с такой жестокостью, с такой беспощадностью.

— Джек! — взмолилась она, не выдержав.

— Не любишь меня больше, да? Не хочешь? Строптивая какая стала, дерзкая, посмотрите на нее! Я выбью из тебя спесь! Напомню, перед кем ты должна раздвигать свои ноги, раз забыла! И мне плевать, хочешь ты или нет!

Кэрол расслышала в его голосе боль, уловила в нем дрожь, и бросила на него удивленный взгляд.

— Убью тебя! Сдохни, тварь! — кричал он, не замечая, как по щеке его медленно катится слеза.

— Папа! Папа! Не надо! Остановись! — вдруг раздался рядом испуганны голос Патрика.

Мальчик бросился между ними и обхватил его руками, сжав со всех сил.

— Пожалуйста, папа!

Джек попытался его оттолкнуть, но мальчик вцепился в него мертвой хваткой. Кэрол тем временем распласталась на полу, тихо постанывая. Бросив на нее взгляд, Патрик оторвался от Джека и, упав на колени, обнял ее.