Бледное солнце Сиверии

С этими настроениями стал проваливаться в сон.

Откуда-то потянуло холодом. Я подумал, что это сверху через отверстия, для выхода дыма. Но тут моего лица коснулась чья-то рука.

— Стояна? — тихо спросил я.

Тишина.

— Стояна, ты?

— Я…

В тусклом свете тлеющих углей проявилась тёмная фигура.

— Что в этот раз?

— Пойдём со мной, — говорила друидка тихим голосом.

Я встал и последовал за ней наружу. Подспудно мелькнула мысль, что это сон; но вот в лицо задул холодный ветер, и его порывы мгновенно «отрезвили».

Ночь. В небе висит луна. Тихо-тихо.

— Что ты хотела? — спрашиваю у Стояны.

Она стоит рядом, тоже смотрит в небо.

— Жди, — еле слышно говорит друидка.

И я жду. Сознание цепенеет от сонливой усталости… Зачем я сюда вышел? Лучше бы лежал да похрапывал, как Кремень. Там внутри и тепло, и…

Небо расколола молния. Она промчалась от юга до севера. Стало светло как днём, а потом снова темнота.

Не может быть! — пронеслось в голове. — Гроза? Зимой?

Едва хотел сделать шаг, как земля вдруг содрогнулась. Мои ноги тут же подкосились, и я упал на колени. Затем ещё один толчок…

— Смотри! — говорит мне Стояна.

Она указала в сторону, где на круче росли старые сосны. Я долго и внимательно присматривался, но видел лишь громадный валун. От толчков тот вдруг накренился и поехал вниз. Несколько мгновений камень переворачивался, а потом гулко рухнул наземь.

— Иди, — подтолкнула в спину Стояна. — Иди скорей.

Подниматься на ноги было ой, как тяжело. Мне казалось, что я преодолеваю водную толщ.

Камень издали был похож на кошачью голову. Я неспешно подобрался ближе, но Стояна потребовала, чтобы я пошёл к тому месту, где он лежал раньше.

— Смотри там, — говорит она. — И будь внимательней…

Тут снова толчок и я опять падаю на колени. Небо снова рассекла молния и в её свете что-то блеснуло из-под комьев земли.

Я наклонился и чуть раздвинул землю. На том месте, где ранее покоился камень, лежало небольшое кольцо.

— Делай, как я, — услышал я холодный бесцветный голос Стояны.

И вдруг мысль, словно сполох в ночи: а друидка ли это? Но до конца понять не успел. Темная тень подошла ближе и положила свою тяжёлую руку мне на плечо.

— Надень кольцо на безымянный палец правой руки.

Я послушался.

— Протяни левую ладонь.

Только это сделал, как холодное острое лезвие полоснуло по коже и снова приказ:

— Прижми кольцо к ладони.

Я приложил руку к порезу. А трезвая частичка моего разума растеряно пробормотала: «Бред какой-то».

Тень вскинула правую руку в непонятном знаке и заставила сделать меня тоже самое.

— Выйди ко мне, Хфитнир!

— Выйди… ко мне… Хфитнир… — повторил я следом. Слова дались с трудом.

Стояна бросила перед собой тлеющий уголёк… Вспышка. Глазам стало больно. Красная точка в мгновение ока выросла до неимоверных размеров, и передо мной появился гигантских размеров волк. Его черно-угольное тело, покрытое каменными пластинами, ощетинившимися в стороны, дымилось от внутреннего жара. Ноздри волка шумно раздувались, выпуская огненные сполохи.

Вдох… Бока зверя расширились, и его тело покрылось тончайшей сеткой цвета раскалённого железа. Выдох — и снова угольно-черная вздыбленная «шерсть».

Огневолк… От ужаса даже язык присох к нёбу. Нихаз меня подери! Это же огневолк!

Снег под лапами зверя плавился, земля превращалась в грязные лужицы.

— Хфитнир — вот твой новый хозяин, — твёрдо сказала Стояна.

Огневолк повернул ко мне свою морду и сделал шаг вперёд. В лицо ударил нестерпимый жар и смрад. В воздухе сильно завоняло серой и чем-то ещё.

Пасть приоткрылась, и моим глазам предстал ярко-красный язык и острые белые клыки. Я мимоходом подумал, что такие могут ствол ели перекусить, и даже не сломаются.

Стояна опустилась рядом и заглянула мне в лицо. Её губы приоткрылись и чужой грубый голос сказал:

— Бор!..

Я живо открыл глаза. Надо мной склонился Кремень.

— Пора! — сказал он. — Скоро придут воины…

Я резко поднялся и сел на лежаке.

Приснилось, что ли? Тут же глянул на руку: на безымянном пальце было одето весьма неприглядное простенькое кольцо. Глянул на левую: а пореза нет…

Что за..?

— Всё в порядке? — спросил вдруг у Кремня.

Шаман удивлённо приподнял бровь.

Я практически выскочил наружу, обежал шатёр и поглядел на камень в виде кошачьей головы.

— Духов Камень, — послышалось невнятное бормотание сзади.

— Что? — не понял я.

Вышедший следом за мной Кремень часто дышал.

— Это… это… — с трудом говорил шаман, как-то испугано таращась на камень. — Много… много десятков лет он стоял там… стоял… Камень сдвинулся!

Я ещё раз посмотрел на «кошачью голову» и неожиданно чётко понял одну мысль: оркам в Сиверии быть.

— Послушай, шаман, — сказал я, поворачиваясь к нему.

Тот замер и уставился на меня своим единственным глазом.

— Я и не вашего племени… И даже не орк. Следовательно, не могу быть вождём.

— Что? — не понимал Кремень.

— Это, — тут я ткнул в сторону Духова Камня, — знак предков…

Шаман по-прежнему не понимал, или делал вид.

— Я и есть единорог. Это, — для пущей верности кивнул на камень, — Тигр-хан…

Молчание. Кремень чуть опустил голову, а я решил продолжить:

— Если бы не этот…. глупый вызов вождю… Хотя, чего «глупый»?

— Зачем же ты его бросал? — наконец-то раскрыл рот шаман.

— Зачем бросал? — повторил я вопрос.

Тогда это было единственным спасительным решением.

— Боги ведают, зачем, — усмехнулся я вместо этого. — И хоть я и победил вождя, но сам им становиться не собирался… Наверное, духи ваших предков посчитали, что Коготь не тот, кто должен возглавлять клан Тигров… Помнишь своё видение? Тигр-Хан вышел из Духова Камня — ты так говорил? И он вышел (тут я снова кивнул на «кошачью голову»), а Когтя… его мертвое тело теперь будут клевать вороны. Он не достоин того, чтобы его сожгли, а прах развеяли по ветру.