Близнецы на вкус и ощупь

Истома, доставляемая этим дополнительным нежным движением, становится невыносимой. Уизли щекочет кончиками у самого входа, наслаждаясь волнами сжатия вокруг члена, даруемыми зыбью её экстаза.

Близнецовская шаловливая натура получила новый виток, когда братья доросли до интереса к женщинам. Фреду нравилось наблюдать, как перехватывает дыхание у нежных созданий, когда он использует свой арсенал, чтобы удивлять, шокировать и заставать их врасплох. Порывистое дыхание, забывающее иногда работать и вовсе, румяные скорченные личики, растерянные новообретёнными представлениями о собственных телах, были десертом парня в этом ресторане плотских утех.

Сначала он хотел предупредить, что введёт палец, но потом решил не сообщать. И не прогадал. Как только Уизли неожиданно вставил палец на две фаланги, бедная Холла распласталась по столу, сбрасывая остававшиеся на нем с прошлого года пергаменты и перья. Её стоны, на этот раз им не сдерживаемые, раскатились по помещению, как шары от бильярда при первой разбивке мощным ударом кия. Не вынимая пальца из попки его нежной ситуативной любовницы, Фред опустил глаза, чтобы пронаблюдать, как толстый член пропадает между малых аккуратных губок и с чувством выполненного долга кончил, продолжая ласкать попку Холлы изнутри.

***

Когда рейвенклонка появилась у кабинета истории магии с совершенно пустой головой, Джордж и Пэнси уже вовсю расслабленно болтали.

— Ты где пропадала? Ты в порядке? — спросила обеспокоенная Паркинсон, глазея на красное лицо и поплывший взгляд подруги.

— Не то слово. Я счастлива, — улыбнулась Hollow себе самой и в полном спокойствии посмотрела на Джорджа. Пусть что угодно спрашивает, пусть хоть сывороткой правды поит.

Пэнси непонятно почему считалась в Слизерине дурочкой, потому что мгновенно всё поняла. И не только подругу, но и парня, с глубоко спрятанным чутьем глядя в его волчий взгляд: он хочет остаться с рейвенклонкой наедине.

Аккуратно выверяя слова, она прикидывала, уходить ли далеко, на случай, если временную безмозглость подруги придётся подстраховать.

— Мы выяснили, что именно ты нужна Джорджу в его вопросе, помнишь, у тебя была книга по травологии? Правда, мне самой уже пора бежать… на лекцию, — сморозила Пэнси, забыв, что сейчас выходные. — На частный урок. Со Снейпом… да, вот.

— Та книга, ага, — Джордж пристально смотрел, не замечая никаких несостыковок в речи Паркинсон.

— Увидимся за ужином, пока, Джорджи! — Пэнси подобрала с подоконника пуловер и исчезла за порогом арки, отделяющей скрытое пространство от наводнённого ребятами коридора, бросив последний обеспокоенный взгляд. Она не уйдёт далеко, главное — не утонуть в этом наполненном телами потоке. И так странно, что в паре метров от него в знаменитом закутке можно спрятаться от чужих глаз в самой гуще событий.

«Что еще за Джорджи?» Сегодня утром она чуть факультет свой не забыла при его появлении.

Как только слизеринка покинула проём, вся манера Джорджа сменилась, ведь актерская игра, не попадающая в истинное настроение, очень утомительна. Из паяца-забияки с завтрака он превращался обычного парня. Даже… слишком обычного.

— Во-первых… извини, — он вздохнул, понуро опуская голову и плечи, даруя себе несколько секунд чистоты поведения. — Извини, что вчера огрызнулся, это было неправильно.

— Ничего страшного, ты, должно быть, устал после матча, — Холла смотрела на него, словно на призрака своего Фреда, но с другой душой.

— Да, именно так, — ухватился за соломинку Джордж. — Но… есть ещё кое-что, о чём я хочу поговорить.

— О книге? Да я уже и забыла про неё, — девушка присела на край подоконника, словно чуя, что разговор не окончен.

— Да нет же, — парень нервничал, видеть его в таком состоянии было очень непривычно, если не сказать… странно. Машинально он смотрел в окно на зелёный луг, простирающийся до ворот хогвартских владений. — Может, хочешь прогуляться на днях по Хогсмиду?

Холла опешила, совсем не этого разговора она ждала.

— Я хочу загладить вину за свое поведение, — поспешно добавил Джордж, снова скукоживаясь и понуро клонясь.

В этом закутке некоторое время назад, кажущееся сейчас доисторическим, он стоял вот так, как Холла сейчас, опираясь о подоконник, а Имоджен пила его глотками. Он помнил, как сложно было задирать тяжелую зимнюю мантию, чтобы пристроиться сзади к теплой коже. Пара испытывала судьбу — пойманные, они оба были бы исключены, но их пронесло, и от нависающего над головой риска Уизли на адреналине входил в неё так быстро и остро, что устал стоять на ногах.

— Да у тебя шнурок развязан! — заметил парень, когда его взгляд вперился, спускаясь по коленям Холлы, в пол. Джордж наклонился, чтобы подхватить верёвочки.

Передышка. Нелепая, но возможная. Еще пару минут, чтобы придумать следующую реплику. Холла ощутила дыхание в районе своего колена и увидела рыжую голову, которая сверху так походила на Фреда, что и спутать можно… Она едва успела не коснуться его волос, одёргивая поспешно руку.

Вместо того, чтобы просто затолкать шнурки в боковины кроссовки, как и предполагал сделать, близнец инстинктивно тянул время, начиная завязывать их в бант трясущимися руками. Кожа её ноги была так близко, что он видел небольшие розовые царапинки, манящие быть успокоенными его губами.

Юбка, подол, взгляд капризно тянул подняться выше. Сильно ли неуместным будет сейчас скользнуть под неё руками…

Поднимаясь с колен, первое, что он увидел, — это шокированное лицо Лайзы Турпин, занявшей собой весь проём в коридор.

— Вы… ты… — она хватала ртом воздух, почти как Гарри после заплыва в Чёрном Озере на кубке в прошлом году. — Где Фред? — крикнула она слегка истерически уже наружу, вон, убегая по коридору, как рыба, подхваченная течением.

Джордж ухватил двумя пальцами и раздражённо потер переносицу, зажмурившись: почему эта ищейка находится сразу везде, как будто у неё и самой есть карта мародёров?!

«Какого рода идиотки только не влюблены в Фреда», — пробормотал он тихо, но Холла, все ещё тупо таращащаяся в пустое ныне пространство, услышала.

— Так что скажешь насчет Хогсмида? — близнец сбросил, наконец, наваждение неловкости и хаоса. И девчонка снова оказалась прижатой к стенке, потому что с момента появления Лайзы сбилась с изобретения хороших причин отказать.