Блокшот
Шрифт:
Это приятная фантазия, но не более того. Я поняла это после первых нескольких раз, когда Эндрю причинил мне боль, а потом пообещал, что больше никогда этого не допустит. И я поверила ему. Я не совершу одну и ту же ошибку дважды.
Глава восьмая
Вид сломленной Монтаны сделал со мной практически то же самое. Я, блядь, не могу дождаться, когда доберусь до ублюдка, который сделал это с ней. Звуки ее горьких
Почему она отказывается признать то, что мы оба знаем?
Черт, ее тело покрыто синяками. Я знал, что ее сильно избили - я понял это по ее лицу. Но я понятия не имел, насколько все плохо, пока она не вышла из ванны и я не увидел все следы на ее теле. У меня было немало синяков. Я чертов хоккеист, но то дерьмо, что с ней сделали… Я не понимаю, как она вообще передвигается.
Переодевшись, я спускаюсь вниз. Прохожу через гостиную, и мне в голову приходит идея.
Крепость из одеял защитит наши секреты, Люк. Никто не сможет к ним прикоснуться, если они будут заперты здесь.
В моей голове снова звучат ее невинные детские слова. Стоит попробовать.
Я бегу наверх, хватаю стопку одеял из бельевого шкафа, бросаю их в гостиной и расставляю мебель. Затем я приступаю к сооружению идеальной крепости из одеял. Удовлетворившись своими ограниченными архитектурными успехами, я перетаскиваю меховой ковер от камина к центру своего сооружения. Разбросав подушки, я беру с дивана один из пледов и расстилаю его. Я отхожу назад и любуюсь своей работой.
Неплохо, но нужно что-то еще…
Я отправляюсь в гараж и роюсь в коробке с рождественскими украшениями, которые Алия заставила меня повесить в тот год, когда я переехал. Нахожу несколько гирлянд, возвращаюсь в дом и развешиваю их по верху своей импровизированной крепости, а затем подключаю к сети и включаю.
Довольный результатом, я выключаю остальное освещение в комнате, закрываю жалюзи и любуюсь тем, как мерцают маленькие лампочки. Затем я иду на кухню и быстро готовлю закуски. Я знаю, что Монтана не будет есть полноценный обед, но, может быть, она захочет перекусить. Я беру две бутылки воды и деревянную доску, на которой теперь полно мяса, сыров, крекеров и фруктов. И ставлю все в центре крепости. Теперь мне не хватает только девушки.
Я нахожу Монтану в гостевой комнате. Она складывает одежду, которая свалена на кровати рядом с пустыми пакетами. Алия любит ходить по магазинам.
– Эй, пойдем со мной на секунду. Я хочу тебе кое-что показать.
– Я стою у двери и смотрю, как Монтана, прихрамывая, идет от кровати к одному из комодов.
– Мне следовало убрать это. Такой беспорядок. Мне очень жаль, - говорит она.
– Это не беспорядок, и ты можешь разложить все позже, Танна. Пойдем, это не займет много времени.
– Я протягиваю ей руку, надеясь, что она возьмет ее.
– Ты уверен?
– спрашивает она, нахмурив брови и глядя на кучу перед собой.
– Однозначно. Пойдем. Потом я помогу тебе.
Монтана подходит ко мне, ее шаги неуверенные и явно болезненные. Она переоделась в шорты и футболку, а ее волосы собраны на затылке. Даже покрытая синяками, она все равно самая красивая из всех девушек, которых
я когда-либо видел. Она вкладывает свою руку в мою и идет за мной вниз по лестнице. Я останавливаюсь на пороге гостиной, и Монтана ахает.– Что ты сделал?
– спрашивает она.
– Я построил нам крепость. Пойдем.
– Я завожу ее внутрь и сажусь в центре. Монтана опускается напротив меня, ее глаза широко раскрыты и смотрят испытующе. За болью и грустью, которые я вижу в них, скрывается намек на прежнюю Монтану.
– Когда мы были детьми, ты доставала нас с Шоном, чтобы мы строили такие крепости для тебя. Ты их любила, - напоминаю я ей.
– Я помню, - говорит она.
– Крепость из одеял защитит наши секреты, Люк. Никто не сможет к ним прикоснуться, если они будут заперты здесь, - я повторяю ее собственные слова.
– Слова ребенка, который хотел в это верить.
– Нет. Это правда. Эта крепость защитит наши секреты, Танна. И мы собираемся раскрыть их все. Единственные, кто может их услышать, - это ты, я… и крепость.
– Я не знаю… - начинает она, уже качая головой.
Я беру одну из бутылок с водой, откручиваю крышку и протягиваю ей.
– Я буду первым.
– Я стягиваю футболку и указываю на ее имя на груди.
– В ночь похорон Шона я отправилась в тату-салон с намерением сделать что-нибудь в память о нем. Но, когда сел в кресло, я попросил не об этом. Я попросил набить твое имя. Я хотел, чтобы ты была со мной хотя бы так. В тот день я потерял не только Шона. Я потерял и тебя, и, как бы мне ни было неприятно признавать это, думаю, что в конце концов потерять тебя было больнее.
Монтана смотрит на меня, на свое имя на моей коже.
– Я… я не умерла, Люк. Я была рядом. Ты предпочел уйти.
– Ты права. Я принял это решение. И я ошибся. Мне не следовало уходить от тебя. Я думал, что поступаю правильно. По отношению к тебе и к Шону.
Монтана отпивает глоток воды и ставит бутылку на ковер. Она закрывает глаза и начинает говорить.
– Я… я встретила Эндрю три года назад…
Я протягиваю руку и накрываю ее дрожащие ладони. Я ничего не говорю. Я просто жду, когда она продолжит.
– Первые несколько месяцев все было хорошо. Я думала, что нашла человека, который любит меня. Кто не уйдет просто так. Меня всегда все бросают.
Она делает паузу, и нож вонзается мне прямо в грудь. Я, блядь, ушел. Я часть этих всех.
– И Эндрю не ушел. Он… Я не знаю, что произошло, но изменения были постепенными. Со временем, понимаешь. У него случались внезапные вспышки гнева, если я делала что-то не так или нарушала одно из его правил. Я старалась быть такой, как он хотел. Я действительно старалась. Но я такая же, как они, моя мама, Шон… Я слишком эгоистична, чтобы быть полезной для кого-то еще.
Я хочу прервать ее. Сказать ей, что это полная чушь. Что она не эгоистка. Она идеальна такая, какая есть. Но я прикусываю язык, боясь, что, если перебью ее сейчас, она снова замкнется.
– Когда он ударил меня в первый раз, все было не так страшно. Он клялся, что это была случайность, и я хотела ему верить. Я действительно думала, что он изменится. Потом я стала думать про себя: «По крайней мере, он меня не бросил». Если он остается со мной, значит, я обязана стараться изо всех сил.