Блондинка? Брюнетка? Рыжая!
Шрифт:
– Уверен, что да…
– И ты не сомневаешься, кто отец моего малыша?
– улыбнулась она.
– Ни на мгновение, - не раздумывая, ответил Франческо.
– А позволь-ка узнать, откуда у тебя такая уверенность, милый?
– Ты никогда не стала бы выдавать чужого ребенка за моего. Я успел достаточно хорошо тебя узнать, чтобы не сомневаться в этом.
– Значит, не во всех грехах мы склонны подозревать друг друга. Это прогресс, любимый, - пошутила Эрин.
– Если отбросить все твои недостатки, Франческо, ты
– Даже моя мама не считает меня славным, - признался он.
– Должно быть, ты шутишь. Мне показалось, она очень сильно тебя любит.
– Любит, как и положено матери, но славным все же не считает.
– Франческо, раз уж мы теперь все говорим начистоту, признайся… Когда ты понял, что любишь меня?
– Когда остался один. Когда осознал, что теряю тебя. До этого все казалось мне азартным приключением, способным отодвинуть в глубину мою тоску по брату. Да, я всегда хотел тебя, я забывался в твоих объятиях. Когда ты ушла, я думал, будто потерял всего лишь свою лучшую любовницу. Но я быстро осознал, что от меня ушел родной человек. И я часто вспоминал нашу первую встречу, тогда для меня весь мир померк, осталась только ты. Твои огненные волосы, веснушки, волшебный фиалковый взгляд, атласная кожа и сочные губы заполнили все мое сознание. Я понял, что никогда не смогу освободиться от влечения к тебе. А твои дерзкие шутки, бесстрашие и решительность покорили меня окончательно. Моей ошибкой было желание подчинить тебя себе, продемонстрировать свое превосходство, дать тебе почувствовать мою мужскую силу. Но все мои победы бессмысленны, если я теряю тебя, любовь моя.
– Я все время ощущала страшную неловкость, когда мой дрянной язык задевал твое мужское самолюбие.
– Потому что я всего лишь вспыльчивый болван. Я знаю, как ты любишь подтрунивать над моими недостатками, но все равно каждый раз сержусь, когда ты это делаешь.
– Я постараюсь беречь твою мужскую гордость, если ты не будешь…
– Манипулировать тобой и пытаться подчинить тебя себе, - закончил за нее Франческо.
– Ты понимаешь меня с полуслова, дорогой муж, - Эрин нежно его поцеловала.
Он провел рукой по ее огненным волосам.
– О чем ты задумалась, любимая?
– О нас, о малыше…
– Не надо. Подумай просто о себе. Ты прекрасна, но ты выглядишь очень усталой. И перелет, и обилие новых впечатлений, должно быть, сильно тебя утомили. Назначаю нам обоим постельный режим, - строго распорядился Франческо.
– Надолго?
– насмешливо поинтересовалась она.
– Дня на два, на три.
– Как скажешь, ты ведь босс, - рассмеялась Эрин.
– Покорная ты гораздо красивее.
– Когда ты назначаешь мне постельный режим, у меня это не вызывает возражений.
– Меня начинает пугать твое образцовое послушание. Надеюсь, ты не станешь слишком хорошей?
– И не надейся!
ЭПИЛОГ
В
зале раздались аплодисменты, и на сцену вышла изящная рыжеволосая женщина, ее вел под руку стройный широкоплечий мужчина. Она улыбнулась и склонила голову в приветствии.– Нью-Йорк признал тебя, - шепнул ей на ухо ее спутник.
– Все как во сне, - шепотом отозвалась она.
– Нет, любимая, это не сон, это реальность. Ты заслужила успех, так наслаждайся им.
– Без тебя этого всего не было бы…
– Подари этим людям свою обворожительную улыбку и свой самый загадочный взгляд. Сегодня ты их королева, - улыбнулся он.
– У меня губы судорогой сводит от страха, - еле слышно призналась героиня вечера.
– Что я слышу?
– Да. Признаюсь, я боюсь этих людей, собственной славы и популярности. Мне кажется, будто я самозванка на этом вечере. Страшно представить, что будет, когда меня разоблачат.
– Моя жена не может быть самозванкой! Моего признания ты тоже боишься?
– Нет.
– Тогда считай, что я им заплатил и они хорошо играют свою роль, - поддразнил Франческо Эрин.
– Зачем мне так считать?
– Затем, что судьба должна поощрять чудесную мать, талантливого фотографа и просто мудрую, терпеливую женщину - мою жену.
– Ладно, Франческо, я согласна. Значит, по-твоему, я заслужила этот праздник?
– Безусловно, родная…
Вопреки всем предостережениям матери Эрин Франческо оказался преданным мужем и прекрасным отцом маленькому Рафаэлю. Год, который Эрин и Франческо прожили бок о бок, не оставил ни единого сомнения в ее душе.
Семья Романелли тоже ее не разочаровала. Как и в первую встречу, они были со своей невесткой ласковы и душевны, а с появлением малыша Райфа просто потеряли голову от счастья. Казалось, мама Франческо, нянчась с внуком, наконец утешилась, и об ушедшем из жизни сыне она вспоминала лишь со светлой грустью.
Эрин отказалась от помощи наемных нянечек, да в этом и не было необходимости с таким количеством любящих, отзывчивых родственников. Она много работала и находила время для своих увлечений.
Как фотограф Эрин быстро переросла любительский уровень. Тревоги материнства обострили ее природную восприимчивость. Ее фотографии стали тоньше и правдивее, что не могли не отметить критики.
Участие в лондонской выставке стало для Эрин Романелли настоящим прорывом, после которого на нее посыпались предложения со всей Европы, а затем и Америки. В разгар этой кутерьмы супругам стало известно, что им предстоит очередное испытание…
– Что ты делаешь с моим сердцем, Эрин?
– спросил ее Франческо.
– Просто люблю тебя, это доказанный наукой факт, милый. И наши близнецы тому прямое подтверждение.
– И мне приходится делить тебя со всеми этими людьми… - посетовал Франческо.
– Ладно, иди принимай поздравления…