Блондинки моего мужа

– Оставив машину на улице, лже-Кузен прошел тогда в дом. Соседка ждала его на веранде. Читала и беспокойно поглядывала на часы.

Откуда ты знаешь? – в своих попытках быть дотошной я всегда немного перебарщивала.

Видел через окно.

Георгий потащил меня за угол. Дверь дома была закрыта на большой амбарный замок. Застекленная веранда, видимо, никогда не зашторивалась, что позволяло заглянуть внутрь.

Когда в доме горел свет, мне отсюда было прекрасно видно происходящее внутри. Лже-Кузен с девушкой говорили слишком тихо, но, судя по выражениям лиц, ничего хорошего каждый из них про собеседника не думал. Тут я услышал какой-то скрип. Оказалось, это открывалась дверь сарая. Сарай тут служит и гаражом. По крайне мере там стоял автомобиль. Голубая “Таврия”.

Это она скрипела дверью? – недопоняла я.

Не сбивай меня с толку! – зарычал Георгий, – Нет. Дверью скрипел тот самый Задохлик. Судя по всему, он приехал с Лже-Кузеном и, переждав какое-то время в машине, зачем-то пробирался теперь в сарай. Тогда я еще не знал, что Машина машина там. Знал бы, предотвратил бы, наверное, катастрофу.

Рассказывай, что было, а не что могло бы быть.

Узнать, что Задохлик там делал, мне так и не удалось. Окон в сарае нет, а дверь скрипит немилосердно. Я её и трогать не решился. Через какое-то время Задохлик покинул сарай. Потом разъяренный лже-кузен выскочил на улицу и, судя по звукам, уехал прочь. Я уже собрался возвращаться домой, как вдруг Маша, уже нагруженная чемоданом, бросилась к своей машине и умчалась вслед за братцем. Предчувствие не позволило мне остаться на месте. Уже подбегая к перекрестку в конце улицы, я услышал звуки аварии. Похоже, Маша не справилась с управлением. Вместо того чтобы повернуть на перекрестке налево, “Таврия” поехала прямо и на полной скорости врезалась в бетонный забор, предварительно зацепив фонарный столб. Столб этот, между прочим, спас Марии жизнь. От столкновения с ним машину слегка развернуло, и в забор врезалось крыло Таврии, а не морда. И вообще, то, что Мария осталась жива – это самое настоящее чудо. Возле места аварии стоял “Фольксваген”, рядом с ним переговаривались Лже-Кузен и Задохлик. Смысл разговора я тебе уже пересказывал.

А почему никто из местных не видел аварию? Почему ГАИ не приезжало?

Чтобы увидеть, нужно смотреть. А нынче народ пугливый стал. Слышали шум все, но никто не вышел посмотреть. На следующее утро меня продавщица в киоске спрашивала, не знаю ли, что за грохот ночью стоял. А ГАИ.… Не знаю я ничего про ГАИ. Может, у Лже-Кузена и впрямь все куплено?

А на каком основании Автосос забрал Машину “Таврию”? Может, её еще восстановить можно.

В ответ Георгий повел себя как-то странно. Никогда не думала, что расспросы про “Таврию” могут доводить его до такого бешенства. Может, он не любит советские автомобили? Не знаю…

Не двигайся и молчи! – зашептал Георгий, одной рукой зажав мне рот, другой пригибая к земле, – Там кто-то есть!

Где? – мычанием и выпяченными глазами спросила я.

Там. В кустах. А ты не верила, что тут можно спрятаться.… Смотри!

И тут моим глазам предстало явное доказательство жорикиной правоты. Господин Лихогон собственной персоной! Чертыхаясь себе под нос, очищая не по погоде пухнастый свитер от налипших репейников, конкурент вылез из зарослей кустарника, распрямился в полный рост и пересек двор, нескладно мотыляя конечностями и совершенно не скрываясь. После этого Лихогон легонько толкнул калитку и вышел наружу. Через какое-то время вдали послышался звук заводимого мотора. Все понятно. Даже укрытие для слежки Георгий и Лихогон выбирали в одних и тех же кустах.

Зачем, спрашивается, мы лезли через забор, если там было открыто?! – вот первое, что произнесла я, когда Георгий убрал руку от моего рта. По сей день удивляюсь, почему Жорик тут же не положил руку обратно. Ну что поделаешь, такой вот странный день у меня выдался. День вредности и глупых высказываний.

Вопрос в другом, – Георгий уже нырнул в покинутые Лихогоном заросли, – Зачем он лазил через забор? Судя по следам, прибыл сюда г-н Лихогон с территории нашей дачи. То есть этим двором он воспользовался исключительно с целью ретироваться незамеченным. А вот что он делал у нас? Безусловно, следил… Ох, не нравится мне это…

До меня вдруг дошло.

Но если он был у нас, значит, он все знает! Значит, он мог видеть, что мы прячем у себя самое главное!

Ошарашенные, мы с Георгием моментально залезли на отделяющий нас от родной дачи забор. На этот раз помощь мне не понадобилась.

Добрый день! – громко поприветствовало нас Самое Главное, чинно восседавшее за пластиковым столиком на территории дачи моих родителей. Зябко кутаясь в плед, Мария писала что-то на желтоватых листках. Похоже, ей и в голову не приходило, что кто-то мог следить за ней. На нас она обратила внимание только из-за моего окрика. Рядом с Машей, в старом пепелище, веселилось пламя небольшого костерка, – Артем сказал, что мне полезен свежий воздух и переместил меня сюда. Здесь хорошо. Не волнуйтесь, с улицы меня не видно, так что, если кто и приедет, о моем тут наличии не узнают, – Маша наивно улыбнулась, и на нас повеяло щемяще-светлой гармонией, – Он пошел за хлебом. Мы хотели испечь картошки и поджарить гренки на костре. Представляете? Я уже и забыла, что такое посиделки возле костра.

Еще вчера днем я пыталась заставить Георгия или Артема разжечь мне костер. Оба они синхронно мотали головами, причитали, мол, глупо возиться с костром, когда есть плита, жаловались на усталость и чуть ли не аллергию от пепла. А тут, на тебе, Тёмка моментально излечился от всего и превратился в любителя романтичных вечеров.

Только не говорите Артему, что я пишу, ладно? – Мария поспешно убрала листочки куда-то в складки пледа, – Он утверждает, что для зрения сумерки – самое губительное время. А когда же мне еще писать, если весь день мы с ним разговаривали? Не хочу его расстраивать, вот и пишу, когда он ушел…

“Все ясно. Тёмка превратился в мистера Заботливость. С учетом внешних данных Марии это неудивительно. Непонятно только, отчего Маша потакает ему, а не попытается расставить точки над i правдивым рассказом о, скажем, женихе – миллионере.… Наверняка в коллекции Маши такой числится, и с её стороны просто свинство не оповестить об этом витающего в иллюзиях Тёмку. Впрочем, откуда мне знать, может, все женихи миллионеры уже надоели Маше. И все равно вряд ли наш дворовый Тёмка может быть всерьез интересен этой элитной девочке. И зачем она морочит ему голову? Самоутверждается, проверяет чары, стараясь покорить любого на своем пути? Не слишком-то это хорошо…” – замелькало в моей голове.

Простите, а что вы делаете на заборе моей дачи? – кажется, сейчас Мария меня тоже не одобряла. Хорошо, когда между людьми существует взаимность.

Проводим следственный эксперимент, – ответила я, – Устанавливаем, мог ли видеть тебя человек, минуту назад прятавшийся вот в этих кустах. Эксперимент подтверждает самое худшее. Мог бы.

Тогда не буду мешать… Экспериментируйте на здоровье, – Мария невозмутимо кивнула нам и взялась за книгу с таким видом, будто все её знакомые только и занимались в жизни тем, что лазили на чужие заборы.

Вот что значит, аристократка, – прошептала я Жорику, снова проникнувшись симпатией к гостье, – Сама в полной растерянности, а на лице не единой эмоции. Будто все в норме. Молодец, девчонка.

Вот что значит женская логика! – зарычал в ответ Георгий, – Мозги дали, а пользоваться ими не научили. Как можно быть такими глупыми? Знает, что ей нужно прятаться, но при этом кричит на весь квартал и восседает в самом видном месте двора! Вот обрадуется братец, узнав, где Маша… И ты тоже молодец! Нет, чтоб попросить беглянку помолчать, – лезешь диалог поддерживать… А Артем, выпустивший её на свежий воздух!!! Ну, хорош! Просто слов нет. С вас, женщин, и спрос не велик. Но Артем-то?!

А что же ты нас не остановил, когда мы говорили? – как истинная женщина, я реагировала в первую очередь на те высказывания, которые касались непосредственно обсуждения моей персоны.

С вами спорить – себе дороже. Еще больший шум бы подняли…

Георгий молча спрыгнул с забора и снял оттуда меня. Прятаться было уже бесполезно, поэтому ужинать можно было на свежем воздухе. У костра.

“Здорово все-таки, что Лихогон нас заметил, а то бы пришлось в кухонной духоте прятаться”, – подумала я и тут же выругала себя за кощунственные мысли.