Блондинки не сдаются

— Господи, — испуганно вскрикнула Маша.

— Молодец, — спокойно похвалил я, — Ты разбила технику, которая стоит 200 тысяч, — я встал, осторожно переступая через осколки.

— Я не хотела! Сам виноват, ты постоянно меня оскорбляешь, — воскликнула она. — Нервы сдали.

— Тащи из кухни щетку и совок. Надо вымести все, пока не порезались.

Маша смела крупные куски. Я подтолкнул ей пылесос.

— Включай.

— Не командуй, — огрызнулась она.

Закончив, взяла сумку и направилась к двери.

— Достаточно этого цирка, открой, — потребовала Маша, попытавшись самостоятельно выбраться из квартиры.

— Куда собралась? — удивился я.

— Я верну деньги за технику, — бросила она, не смотря в мою сторону. — Верну постепенно. Буду продавать.

— Что продавать? — я подошел к ней поближе. — Себя?

— Картины! — она замахнулась, чтобы влепить мне пощечину, но я перехватил ее руку, — Больно, отпусти, придурок!

— Какая ты драчливая, — я толкнул ее к дивану. — И сколько картин ты собралась продать?

В ее сумочке истошно затрещал телефон.

— Рингтон детский, — не удержался я. — Тебе действительно 20 лет?

— Нет, пятнадцать! — она полезла за аппаратом. — Мам, я у преподавателя. Скоро буду.

Я выхватил у нее трубку. Маша успела укусить мою руку, я поморщился и придавил ее к дивану.

— Алло, это Андрей, не переживайте, я привезу ее домой. Одну вечером не отпущу, — нажав отбой, я повернулся к Маше, с трудом сдерживая желание придушить ее. — Что за реакция? Кусаешься как собака!

— Ты отнял мой телефон, я испугалась! Вдруг еще гадостей родителям наговоришь! — завопила она.

— Не ори, соседи подумают, что я тут кого-то убиваю, — я выругался и опустил ее.

Взял со стола ключи, открыл дверь и приглашающе указал на выход.

— Все, брысь отсюда. Встреч с тобой хочется все меньше.

— То есть деньги можно не возвращать? — наивно уточнила она.

— А вот за деньгами я намерено приду к тебе домой.

— Не надо, — она надменно вздернула подбородок. — Если я сказала, что верну, значит верну. Заработаю… Отдам.

— Заработай, а я посмотрю, как это у тебя получится, — я не удержался и шлепнул ее по заднице.

— Эй, больно же! — вскрикнула она.

— Мне тоже было больно, когда ты воткнула в меня зубы, — парировал я. — Выметайся, пока еще что-нибудь не разбила.

— Хам! — она пулей выскочила из квартиры.

Я рассмеялся. Почему-то было весело. Даже сломанный телевизор не испортил настроение.

Мы сели в машину. Весенние сумерки принесли прохладу. Маша ежилась, озираясь кругом. Я взял с заднего сиденья плед и бросил ей на колени.

— Укройся, а то трясешься как заяц.

— Спасибо, — буркнула она, разглядывая шерстяную вещь.

— Не бойся, стираный, слюни в него не пускал, — улыбнулся я, наблюдая за ее действиями.

— Перестань меня донимать, — уставшим голосом попросила она.

Выбравшись из частного сектора, я направил машину по шоссе к центру города. Минут через пятнадцать за стеклом замелькали рекламные огни магазинов, кафе, торговых центров и палаток с шаурмой. Проезжая мимо одной из них, я сбросил скорость.

— Ну что, едем в ресторан? — спросил я, подруливая к палатке. Хотелось есть. За весь день во мне было лишь разнообразие чая, от зеленого до черного.

— Нет, домой! — пытаясь не дать повернуть к палатке, она резко дернула руль.

Я не ожидал такого рвения девушки домой, от чего не сжал вовремя руль. Машина потеряла управление и мы врезались в угол торговой палатки. Удар был несильным, однако тряхнуло так, что девушка подскочила на сиденье и стукнулась головой о бардачок. Я был пристегнут, поэтому отделался испугом.

Волна ярости и гнева накрыла с головой. Сколько же проблем доставляет эта маленькая ведьма. Я вышел из машины и грубо выдернул ее с переднего сиденья:

— Да ты просто вредитель какой-то! — крикнул я, схватив ее за руку и подтащив к месту столкновения. — Смотри, что ты натворила!

Из палатки выбрался ошалевший от криков и происходящего молодой парень в белом колпаке и халате, и во все глаза уставился на нас.

Не знаю, что на меня нашло. До встречи с идиотом я была спокойной, выдержанной и хладнокровной. Сейчас же каждое его движение, действия и слова вызывали желание сделать все наоборот. Какой-то неконтролируемый внутренний протест против понукания мной как ребенком. Я посмотрела на разбитый бампер Лексуса и поняла, что мне хочется плакать. Андрей нависал надо мной с искаженным от гнева лицом. Протерев шишку на лбу, я выдернула свою руку и гордо взглянула на него.

— Сказал, что отвезешь домой. Какие рестораны на ночь глядя?!

— Я хотел купить булку в палатке, проголодался, — неожиданно остыл он и, махнув на меня рукой, отправился к парню в колпаке.

— Держи визитку, здесь указан телефон, — обратился Андрей к продавцу, пока тот растерянно осматривал погнутый угол металлического ларька. — Пусть владелец магазина завтра мне позвонит, обсудим компенсацию. Каюсь, виноват, ремонт компенсирую.

Парень кивнул, цокая языком и что-то бормоча на ломанном русском языке.

— Не переживай, я скажу, что ты защищал ее как мог, — подмигнул ему Андрей.

Надо отдать негодяю должное, присутствие духа в сложной ситуации он не терял. Я боялась, что он разорвет меня на части. Что дальше будет, страшно было представить.

— Чего стоишь и трясешься как заяц? — толкнул он меня к машине. — Садись, принцесса.

— Мы почти доехали, я сама могу дойти, — попыталась я увернуться и убежать с места преступления.

— Я обещал родителям доставить тебя до двери квартиры, к тому же кто будет улаживать ситуацию с разбитым телевизором, бампером и поврежденным магазином? — он открыл дверь и приглашающим жестом указал внутрь. — Думаю, мы с тобой как минимум год будем этот вопрос решать.

— Почему год? — не поняла я, пытаясь скрыть страх в голосе. — Ты собираешься подать на меня в суд? — я уселась на переднем сиденье и пристегнула ремень.

— Потому что сумма получается большая, — с этими словами Андрей достал из бардачка ежедневник, вырвал оттуда чистый лист и протянул мне. — Пиши расписку, — он задумался, — Я, далее ФИО, год рождения данные паспорта, обязуюсь вернуть, потом мою ФИО…

— Кроме твоего дурацкого имени, других данных у меня нет, — огрызнулась я и бросила листок на пол. — Не буду писать.