Блудный сын

— Что ты здесь делаешь?

— Я захожу, куда хочу. За двести лет многое выучил о замках.

Его слова не оставили Карсон выбора: она достала пистолет. Но направила его в пол.

— Это незаконное проникновение в жилище. Выйди на свет.

Мужчина не двинулся с места.

— Только без глупостей. Выйди. На. Свет.

— Я пытаюсь сделать это всю жизнь. — И он сделал два шага вперед.

Она не ожидала увидеть такое лицо. Слева — нормальное, симпатичное, справа — изуродованное донельзя. И на это уродство, скрывая его, кто-то нанес сложный рисунок, отдаленно напоминающий татуировку маори. [26]

26

Маори — коренное население Новой Зеландии.

— Человек, который жил здесь, мучился, — сказал незнакомец. — Я чувствую его боль.

Хотя он уже остановился, Карсон прикинула, что до нее он может добраться в два шага, и предупредила: «Ближе не подходи».

— Его создал не Бог… и у него не было души. Он агонизировал.

— Как тебя зовут? Очень осторожно, очень медленно покажи мне удостоверение личности.

Ее приказ он проигнорировал.

— У Бобби Оллвайна не было свободы выбора. В сущности он был рабом. Хотел умереть, но не мог покончить с собой.

Если этот парень говорил правду, не ошибся и Харкер. Каждое лезвие в ванной свидетельствовало об очередной неудачной попытке самоуничтожения.

— У всех нас встроенный запрет самоубийства.

— У нас?

— Оллвайна переполняла и ярость. Он хотел убить своего создателя. Но мы сконструированы так, что не можем поднять на него руку. Я попытался… давным-давно… и он едва не убил меня.

В каждом современном городе хватало безумцев, и Карсон ранее полагала, что ее уже ничем не удивишь, но такого человека она не встречала никогда, и у нее помимо воли складывалось впечатление, что он в здравом уме.

— Я собирался пойти к его дому, чтобы взглянуть на него со стороны… Но если бы меня увидели, он мог бы меня убить. Поэтому я пришел сюда. Это дело заинтересовало меня вырезанным сердцем. Меня создали из украденных человеческих частей.

Был этот громила Хирургом или нет, он определенно не относился к тем людям, с появлением которых в городе становилось спокойнее.

— Что-то я тебя не понимаю. Раскинь руки, медленно опустись на колени.

Возможно, причину следовало искать в игре света, но она подумала, что увидела в его глазах пульсирующее сияние, когда он ответил: «Я ни перед кем не преклоняю колени».

Глава 35

Я НИ ПЕРЕД КЕМ НЕ ПРЕКЛОНЯЮ КОЛЕНИ.

Ни один подозреваемый в совершении преступления не бросал ей вызов в столь поэтической форме.

Карсон двинулась в сторону, потому что чувствовала себя неуютно, стоя спиной к окну.

— Я об этом не просила.

Теперь она держала пистолет двумя руками, целясь в незваного гостя.

— Вы хотите прострелить мне сердце? — спросил он. — Вам понадобятся два патрона.

Оллвайн, лежащий на стальном столе в секционном зале. Вскрытая грудная клетка. Сосудистая система, указывающая на наличие двух сердец.

— Я пришел сюда, думая, что Оллвайн — невинный человек, — продолжил незнакомец, — у которого вырезали сердце для проведения другого… эксперимента. Но теперь понял, что все не так просто.

Он сдвинулся с места, и на мгновение она подумала, что он направляется к ней.

— Давай без глупостей!

Но он подошел к окну.

— У каждого города есть свои секреты, но нет такого ужасного, как этот. Ваша цель — не обезумевший убийца. Ваш настоящий враг — его создатель… и мой тоже.

Карсон еще не пришла в себя от утверждения Дукалиона, что у него два сердца.

— Что ты имел в виду, говоря о двух патронах?

— Его методы стали более изощренными. Но меня он создавал из тел, украденных с тюремного кладбища.

Когда он отвернулся от окна и вновь посмотрел на Карсон, ей показалось, что она снова увидела в его глазах пульсирующее сияние.

— Одно мое сердце вырезали у безумного поджигателя. Второе — у растлителя детей.

Они поменялись позициями. Теперь он стоял спиной к окну, а она — к двери ванной. Внезапно она задалась вопросом, а один ли он пришел.

Она чуть повернулась, чтобы видеть и его, и периферийным зрением дверь ванной, но в итоге оказалась спиной к двери в гостиную. Не могла держать под контролем все подходы к себе.

— Мои руки взяты у душителя, глаза — у убийцы, который орудовал топором. Источник моей жизненной силы — молнии. И эта же гроза одарила меня тем, что никогда бы не дал мне Виктор. Во-первых…

Он двигался так быстро, что она даже не заметила, как он сделал шаг. Только что стоял у окна и тут же оказался рядом.

С первых дней в полицейской академии никогда и никому не удавалось опередить Карсон в быстроте реакции. Внезапно возникнув перед ней, он резким движением вырвал пистолет из ее руки. Раздался выстрел, зазвенели осколки разбитого стекла, а он уже зашел ей за спину.

Это она думала, что он у нее за спиной, но, когда обернулась, обнаружила пустоту. Он, казалось, исчез.

Даже одетый в черное в этой черной комнате, он не мог превратиться в собственную тень. Габариты не позволяли ему прикинуться хамелеоном в темном углу. Его голос (его, тут ошибки быть не могло) раздался от подоконника: «Я больше не монстр», — но, когда Карсон вновь развернулась лицом к нему, у окна никого не было.

Вновь он заговорил из дверного проема в гостиную: «Я — единственная ваша надежда…» Она опять развернулась на голос, но результат остался прежним: никого не увидела.

Не нашла она незнакомца и в гостиной, хотя обнаружила там свой пистолет. Он лежал на полу рядом с «Локэйдом», который она оставила там раньше.

Дверь в коридор была распахнута.

С гулко бьющимся сердцем Карсон вытащила обойму. Блеск гильзы подтвердил, что пистолет заряжен, но в обойме не хватало одного патрона.

Загнав обойму в рукоятку, она осторожно вышла в коридор, чуть присев, держа пистолет перед собой обеими руками.

Никого. Карсон задержала дыхание, но не услышала шагов на лестнице. В доме царила полная тишина.

Грохот случайного выстрела могли услышать, так что в этот самый момент кто-то мог смотреть на нее в глазок двери квартиры напротив.

Карсон вернулась в черную дыру, подняла с пола отмычку-пистолет, выскочила из квартиры, захлопнула за собой дверь. Поспешила вниз.