Блудный сын

— Стреляла я, — ответила Карсон. — Имела право. Он выстрелил в меня первым.

Фрай удивленно воззрился на нее.

— Как ты могла не попасть в него с такого расстояния?

— Частично попала.

— Я видел кровь, — кивнул Фрай. — Но немного. И все-таки раны от дроби, они жутко болезненные. Как он смог устоять на ногах?

— Может, обезболивающие таблетки? — предположил Майкл.

— Слушай, обезболивающие таблетки — это хорошо, но не думаю, что они помогут против заряда дроби.

В этот момент из спальни вышел один из экспертов.

— О'Коннор, Мэддисон, вы должны на это посмотреть. Мы только что обнаружили его настоящее жилье.

Глава 78

Отец Патрик Дюшен, пастырь прихожан церкви Госпожи Наших Печалей, снял трубку с телефонного аппарата на кухне, где он ел жареные орешки в сахарной корочке и пытался разрешить моральную дилемму.

Послеполуночный телефонный звонок священнику мог означать, что кто-то из его прихожан умер или умирал и требовалось совершить последние ритуалы или сказать несколько слов утешения близким. Но на этот раз отец Дюшен не сомневался, что звонит Виктор, и он не ошибся.

— Ты сделал то, о чем я тебя просил, Патрик?

— Да, сэр. Разумеется. После нашей встречи обегал весь город. Но никто из наших людей не видел того из нас, кто вел себя… странно.

— Правда? Ты можешь заверить меня, что среди Новой расы нет ренегата? Нет… вероотступника?

— Нет, сэр, в этом я заверить вас не могу. Но если такой и есть, он не выказывает внешних признаков психологического кризиса.

— Но он выказал, — холодно возразил Виктор.

— Сэр?

— Если ты включишь радио или утром посмотришь выпуск новостей по любому телеканалу, то узнаешь много интересного о нашем детективе Харкере, сотруднике отдела расследования убийств.

Отец Дюшен нервно облизал губы, сладкие от сахарной корочки орешков.

— Я понимаю. Он служил в полиции, не так ли? Вы… вы чувствуете, что я вас подвел?

— Нет, Патрик. Он — парень умный.

— В своих поисках… я старался ничего не упустить.

— Я уверен, ты сделал все, что мог.

«Тогда чем вызван этот звонок?» — хотел спросить отец Дюшен, но не решился.

Вместо этого, поскольку его создатель молчал, задал другой вопрос: «Вы хотите, чтобы я сделал что-нибудь еще?»

— На данный момент нет, — ответил Виктор. — Может быть, позже.

Отец Дюшен слизал с губ весь сахар, и в пересохшем рту появился кислый привкус.

В поисках слов, которые могли бы восстановить в глазах создателя его подмоченную репутацию, он неожиданно для себя услышал свой голос:

— Да пребудет с вами Господь, — а поскольку ему ответило молчание, добавил: — Шутка, сэр.

— Неужто? — переспросил Виктор. — Как забавно.

— Вроде той, что вы сказали мне в церкви.

— Я помню. Спокойной ночи, Патрик.

— Спокойной ночи, сэр.

Священник положил трубку. Взял с блюда, стоявшего на разделочном столике, несколько жареных орешков в сахарной корочке, но рука его так сильно дрожала, что он выронил их, не успев донести до рта. Наклонился над столиком, вновь взял орешки, на этот раз отправил по назначению.

— Если тебе понадобится убежище, Патрик, к кому ты обратишься? — спросил Джонатан Харкер. Он сидел за кухонным столом. Перед ним стояли стакан для воды и бутылка вина.

Отец Дюшен ему не ответил. Его мысли занимало другое.

— Я ослушался его приказа. Я ему солгал. Как такое возможно?

— Возможно, такое невозможно, — ответил Харкер. — Во всяком случае, без чудовищных последствий.

— Нет, я думаю, все-таки возможно… мою программу переписали.

— Да? И как ее можно переписать, если ты более не в резервуаре сотворения и не подключен к информационному банку?

Отец Дюшен взглянул на потолок, на Небеса.

— Это же несерьезно. — Харкер глотнул церковного вина.

— Вера может изменить человека, — упорствовал отец Дюшен.

— Прежде всего, ты не человек. В том смысле, что не творение Божье. Настоящий священник назвал бы тебя ходячим богохульством.

И он говорил правду. Отец Дюшен ничего не мог противопоставить этому обвинению.

— А кроме того, — продолжил Харкер, — на самом-то деле нет у тебя никакой веры.

— В последнее время я начал… спрашивать себя, а может, и есть.

— Я — убийца, — напомнил ему Харкер. — Убил двоих из их числа и одного нашего. Бог одобрит твое решение предоставить мне убежище? Или в этом его мнение совпадет с мнением Виктора?

Харкер облек в слова ключевой момент моральной дилеммы отца Дюшена. Ответа у него опять не нашлось. Вот он и отправил в рот еще несколько орешков в сахарной корочке.

Глава 79

Эксперт снял заднюю стенку стенного шкафа, и за ней глазам детективов открылась лестница со старыми, деревянными, скрипящими ступеньками.

— В свое время на первом этаже был магазин, а трех верхних — офисы, — объяснял молодой эксперт, поднимаясь по лестнице первым. — А чердак использовался как склад для арендаторов. Когда здание реконструировали, приспособив его под квартиры, чердак забили. Харкер каким-то образом узнал о его существовании. И превратил в свою кунсткамеру.

С балки свисали две лампочки, заливавшие чердак тусклым желтым светом.

От лампочки к лампочке перелетали большие серые мотыльки. Их тени метались по половицам, дощатым стенам, стропилам.

Из мебели они увидели только стул и складной стол, который служил и рабочим, и письменным. Книги лежали как на столе, так и на полу.

На огромном самодельном экране, подсвеченном сзади, который занимал две трети северной стены, висели десятки рентгеновских снимков: лыбящиеся черепа, груди, тазовые части, позвоночники, конечности…

— Я думал, что, выйдя через заднюю стенку гардероба, мы попадем в волшебную страну Нарнию, — заметил Майкл, глядя на всю эту жуть. — Но, должно быть, свернули не туда.

В северо-западном углу стояло трехстворчатое зеркало в золоченой раме. На полу перед ним лежал белый коврик, какие стелют в ванной.

Под порхающими мотыльками Карсон прошла в другой конец чердака, где на южной стене поджидала еще одна выставка.

На ней Харкер устроил коллаж из изображений святых: Христос на кресте, Христос, открывающий свое святое сердце, Дева Мария, Будда, Ахурамазда, богини Кали и Парвати, боги Вишну и Варуна, Королева небес Куань Инь, она же богиня сострадания, египетские боги Анубис, Гор, Амен-Ра.