Blue Strawberry
Шрифт:
«Мой мир отдаляется, как и те двое…» Ичиго припомнила Зангетсу и Хичиго в момент их сражения за секрет Завершенной Гутсуги Теншоу. Их прощающиеся лица. Их скорбные голоса, которые оставляли ее навек, а потом почудились, когда ее сознание почти подчинил Пустой. Как и тогда, после боя с Улькиоррой, она не помнила совершенно ничего из случившегося внутри себя, а потому просто верила тому чувству, кричавшему ей о возврате преданных друзей. «Да нет это невозможно…» – Горько заключила она. Если бы ее духовные помощники были живы, то этот мир бы не исчезал сейчас, как и не исходили бы от нее последние
– Ичиго?.. – Тепло, в стократ приятнее любого солнца, коснулось плеч, прошлось по рукам и заключило в кольцо объятий… Ей не следовало оборачиваться: их хозяина в ее внутреннем мире не существовало, но вот его тепло, его голос, его цвет, его имя – здесь все было пропитано насквозь этим удивительным арранкаром, проросшим, точно молодой силы росток, в ее сломанном теле…
– Гриммджоу… Ты пришел за мной?
– Нам пора уходить, детка… – Нежное дыхание приласкало ухо. Ичиго непроизвольно убрала отросшие прядки за него, чтобы подставить кожу приятно-волнующему воздушному прикосновению.
– Можно… Мне еще остаться немного?..
– Нет. Так будет только сложнее… Ведь ты же все и так понимаешь, принимаешь и знаешь, что ты не одна… И вместе мы справимся с этим…
– А, что, если я больше никогда не вернусь сюда?..
– Тогда запомни этот мир таким, пока еще целым и красивым, как твоя душа…
– Поэтому я должна проснуться, чтобы не прощаться с собой?
– Ты должна проснуться… Чтобы проститься с другими…
– Ру-ки-я? – Глаза Куросаки дрогнули и распахнулись. Перед ней сразу показалось маленькое личико темноволосой девочки с огромными синими глазами. Она совершенно не моргала, боясь спугнуть движением ресниц пробравшуюся реальность между ней и тем, кто только что очнулся и позвал ее по имени. – Рукия…
– Все хорошо, Ичиго, я здесь… – Синеглазая потянулась к ней рукой, но рыжеволосая вдруг подскочила.
– Моя сила?! – Принялась та лихорадочно ощупывать себя. Она была в своем теле, а тоненькие нити духовной силы еще струились вокруг него. – Все в порядке? – Куросаки покосилась на Кучики, которая сидела перед ней в образе синигами. – Я… все еще вижу тебя…
Брюнетка тяжко вздохнула и опустила голову, не имея сил смотреть в столь оживленные и вспыхнувшие надеждой глаза, которую сейчас ей предстояло убить…
– Урахара-сан пояснил, что ты сейчас на второй стадии потери реяцу, Ичиго, – проронила девушка. – Совсем скоро твоя сила полностью исчезнет…
– Вот как… – Куросаки ослаблено упала на подушку. – Значит, ты теперь уйдешь? Это ведь я была тем «твоим заданием»?
Рукия кивнула, сжав складки на хакама:
– Ты догадалась…
– Да. Наверняка, старик и капитаны сильно переживали за меня? – Хмыкнула она, изгибая губы в горькой улыбке. – Прости, Рукия…
– За что?
– За то, что тебе довелось со мной возиться…
– Дурочка, – обиженно бросила темноволосая и отвернула синие глаза, наполняющиеся слезами: если бы она могла, если бы это только помогло, то желала бы пробыть рядом с Куросаки вечность, только бы не видеть ее такой, опустошенной и все принимающей… – Разве ты не понимаешь… – Прошептала Кучики.
– Понимаю, – Ичиго взяла подругу за руку, зная, что поступила бы и поступала уже,
с ней так же. – Мы – друзья…– … и этого ничто не изменит. – Рукия поддержала фразу и повернула дрожащий взгляд к рыжеволосому «герою Общества душ». Этот титул закрепился за ней навсегда.
– Ты будешь помнить это, Рукия?
– Я никогда этого не забуду, Ичиго…
Обе девушки замолчали, борясь с комком в горле и щипавшими слезами в глазах. Слабые женские эмоции не для этих двух сложных по характеру и сильных по воле личностей. Их пальцы, в абсолютной тишине, сжимали друг друга, словно бы впечатывая память об одном в кожу другого, и это действие было куда значимее, чем сотни слов, растаявших в воздухе и во времени.
Вдруг Куросаки вновь подскочила, садясь в постели.
– А Гриммджоу? Где он?
Рукия снисходительно улыбнулась:
– Кажется, он сейчас с Йоруичи-сан тренируются в «яме» под магазином. Позвать его?
– Н-нет… – С облегчением выдохнула Ичиго: он здесь, он рядом, это был не сон… – Не стоит… Я подожду его… – Она окинула взглядом комнату и только сейчас заметила, что находилась не дома. – Так значит, я у Урахары…
– Да. Э-э-э… – Медля с произношением имени не то врага, не то уже друга, Кучики запнулась на миг: – Джагерджак… принес тебя сюда сразу после боя с Пустым, а Кон доставил твое тело…
– Ясненько… – Вспоминая последние события, Куросаки привычно хмурилась, отчего Рукию пробила нервная дрожь ностальгии.
Сколько времени прошло с тех пор, как она повстречала того рыжего храброго мальчишку, который оказался вовсе не мальчишкой, но не менее храброй девчонкой?.. Кажется, вечность заставила их пробежать по трем мирам, а в лице Ичиго ничегошеньки не поменялось. Вот только волосы отросли, почти как тогда, после победы над Айзеном, да и этот голубоватый проблеск в глазах появился, когда она думала о своем любимом арранкаре…
Но ведь тот был не единственным, кто так сильно любит ее и не единственный, кто занял все ее женское сердце без остатка…
– Ичиго, не хочешь пройтись?
– Выйти на улицу? – Будто очнувшись от сна, переспросила Куросаки. – Да. Пожалуй, можно… Сколько я проспала?
– На сей раз – сутки, даже меньше. Сейчас только вечереет.
– Тогда… Да, я хочу выйти на воздух.
Куросаки куталась в ветровку – ослабленное человеческое тело зябко воспринимало августовскую прохладцу. Она с некоторой завистью покосилась на Рукию, которая спокойно вышагивала в стандартном шихакушо синигами, приемлемом для любой погоды и событий. Хм, прежде, она ненавидела эту форму, а сейчас, кажется, уже скучала по ней…
Ичиго усмехнулась про себя редким сантиментам, случавшимся с нею, пряча лицо от Рукии в рассыпавшихся прядках, спадавших ей на лоб и свисавших по бокам. Рыжие нити, спутавшись с черными ресницами теперь окрашивали закатное розовое зарево, наполнявшее парк неподалеку от магазина Урахары, в апельсиново-морковный свет в глазах девушки. Она улыбнулась и дышать сразу стало легче. Они не говорили с Рукией, просто шли, неторопливо, навстречу своему прощанию, предоставляя только судьбе определить для этого самое подходящее время и место. И сливовая аллея в парке пришлась как нельзя, кстати.