Blue Strawberry
Шрифт:
– И тебе этого показалось мало?! – Ткнула она пальцем в это непотребство.
– Еще бы! Чего ты удивляешься? Я потратил много энергии и мне нужно ее чем-то восполнить. К тому же… – Он недовольно потянулся: – Этот гигай – жутко неприятная штука, которая от голода стягивает тебя, точно высушенная тряпка.
Куросаки не без умиления взглянула на жаловавшегося Гриммджоу: такой ребенок, ей-богу!
– Ладно, – снова вытерла она полотенцем его щеку и поправила торчащую челку, – так уж и быть… Приготовлю тебе что-нибудь.
Джагерджак сверкнул довольными глазами, в которых точно лампочкой зажглось два слова: «Ура! Еда!»
– Но с
– Вот еще… – Скрестил руки он на груди. – Король и... убирать.
Куросаки треснула его веником по плечу.
– Давай, король… Уверена, что это тебе не впервой. Урахара не привык содержать у себя бесполезных жильцов, так что… стопудово приучил тебя к порядку.
– Все-то ты знаешь… – Передразнил Гриммджоу, но веник взял.
Куросаки довольно принялась за готовку.
– Вообще-то я – не Юзу, конечно, но попытаюсь тебя удивить… – Прокомментировала она и достала из шкафа и холодильника необходимые продукты. Она торжественно объявила: – Паста со сливочным соусом! Как тебе? Итальянское блюдо, между прочим.
– Правда что ли? Надеюсь, это можно будет есть?
Куросаки хмыкнула: Гриммджоу возвращался. Бесящий ее до невозможности, с небывалой энергией, ощутимой даже на расстоянии, с чувствами, которым стыдно витать в воздухе понапрасну, если они не встречают должную реакцию в ответ... От него так и веяло смешанной сексуально-пакостной силищей, которую, действительно, нужно было чем-то унять, иначе этот зверюга точно съест ее вместо ужина…
Джагерджак, к удивлению хозяйки дома, довольно быстро справился: мусор убрал, коробки обратно расставил, муку успешно стряхнул. Кошачья ловкость и скорость пригодилась даже в хозяйстве. Делано уставший, он с видом желанного облегчения плюхнулся на стул в ожидании ужина, обещанного Куросаки.
Хищные глаза уперлись в девушку, колдовавшую у плиты, в коротенькой белой футболке. Ее старательные движения, порхающие шаги, сосредоточенный взгляд, мерное дыхание, сладкоголосое тихое мурлыканье… Она выглядела счастливой. По сердцу Гриммджоу растеклась карамель, тепло которой навсегда слилось с его сознанием. Перед глазами вспыхнули волнующие картинки недавнего наслаждения. Ее первый рык, ее первый восторженный взгляд, ее вжимавшееся в него объятие, ее соблазнительно-волнующее тело… Если это и было счастье, то Гриммджоу также чувствовал себя счастливым, потому что сумел сделать счастливой ее. И пускай они еще только в самом начале… Пускай он совершенно не думает о себе… Плевать! Его истинные желания и звериные удовольствия подождут, а, может, и не стоят ничего в сравнении с этим ее счастливо бьющимся сердцем.
– Гриммджоу. Прекрати пялиться на меня… – Бросила она ему через плечо, чувствуя, что он думал о ней, смотрел на нее и…
– Не льсти себе, детка… На что там у тебя пялиться? Ты ж не Иноуэ: у той барышни точно есть на что посмотреть – и спереди, и сзади…
Куросаки покачала головой: он неисправим. Она хихикнула:
– Ну, какая есть…
Гриммджоу усмехнулся: здорово, что она не обиделась, хотя ему так хотелось ее подразнить. Просто хлебом не корми. Секста впился взглядом в огромную синюю цифру «15» на футболке Куросаки. Она просто кричала о себе.
– Вот ты обожаешь эту цифру! Папашка явно угодил с твоим именем.
– Почему только с именем? Я же еще и родилась 15 июля…
– Врешь... – Неожиданно выпалил Джагерджак.
– Почему? – Усмехнулась она, оборачиваясь к нему. – Правда, 15
июля. А что?– Хех, а я тоже родился в июле! 31-го числа.
Куросаки растянулась в улыбке:
– Так значит, у кое-кого совсем скоро день рожденья? И сколько же тебе стукнет?
Гриммджоу задумался, затем смутился, и, наконец, вспылил:
– Ты на что намекаешь, женщина? Я – мужчина в полном расцвете сил…
«Прямо, как Карлсон, – подумала Куросаки, но в ответ не упомянула: вряд ли столь чертовски привлекательному мужчине понравится сравнение с маленьким толстеньким человечком из сказки».
– И все же, киса… – Растянуто протянул Гриммджоу, продолжавший сверлить фигурку Куросаки. Пускай она и была далека от совершенства женственных параметров, но эта мешковидная футболка делала ее совершенно бесформенной.
– Чего?
Он бесшумно оказался рядом с ней, прижимаясь вплотную к ее спине. Его руки скользнули по бокам девушки, захватывая свободные края футболки и обтягивая тем самым ткань на ее бедрах.
– Ты бы надела что-то более соблазнительное для своего мужчины.
Ичиго растерянно окинула себя взглядом и остановила помешивание сливочного соуса в сотейнике. Она грустно вздохнула:
– А, знаешь, Гриммджоу… У меня и впрямь ничего нет такого в гардеробе, кроме мужских вещей… Признаться, за эти годы я просто отвыкла быть девушкой.
Печальные нотки не ускользнули от Сексты, и он уже пожалел, что его длинный язык взболтнул слишком опрометчивые вещи вслух.
Куросаки мгновенно ощутила прикосновение его рук, забиравшихся ей под футболку. Острый подбородок Гриммджоу лег ей на плечо.
– Ничего. Это необязательно, ведь… – Его настойчиво-требовательная рука описала круг по бедру Куросаки и скользнула вниз, устраиваясь меж ног девушки. – … Ты мне нравишься и без всякой одежды…
Щеки Ичиго вспыхнули от воспоминаний этих волнительных прикосновений, но руки упорно вцепились в ложку, размешивающую ароматно-дурманящее яство.
– Ты же говорил, что голоден… – Прошептала она, смущенно улыбаясь. – …Да и ужин почти готов…
Гриммджоу повернул краник на плите под горелкой.
– Ну, с этим голодом я могу пока потерпеть… – Прижался он влажными губами к ее шее. – Тем более, что от «клубники» я тоже не откажусь…
Его руки резко повернули девушку к себе, и усадили ту на столешницу шкафа рядом с плитой. Он приблизился вплотную, и Куросаки коленкой уперлась в нестерпимое желание, выпиравшее из джинсов Гриммджоу. Его обнаженный торс завздымался чаще от разгорячившегося вмиг дыхания и она прижалась ладошками к фактурным кубикам пресса и груди, чтобы хоть как-то унять эту волнующе-пугающую дрожь. Ей казалось, что взбесившееся от нахлынувшей вновь страсти, сердце Сексты вот-вот сейчас вырвется наружу. И что они тогда будут делать?!
– Ш-ш-ш, – прошептала она и прижалась к его губам, позволяя Гриммджоу окунуться в клубничный вкус изголодавшимся ртом. Ему понравилось. Он усмехнулся в уста Куросаки, и его голубые глаза прищурились от хитрого предвкушения…
Куросаки ощутила на коже скользяще-надавливающие прикосновения сильных ладоней Гриммджоу. Распахивая колени, точно вожделенную дверь, Джагерджак вжался тканью джинсов в пах девушки. От парня шел нескрываемый жар... Он скользнул большими пальцами по внутренней стороне бедер, и, к нескрываемой радости, обнаружил, что Ичиго в спешке не успела надеть белье. Для наступательных действий Сексты не оставалось никаких причин для промедления...