Blue Strawberry

Рыжеволосая голова взметнулась вверх и с наслаждением запрокинулась назад, обнажая шею для любимого места передышки Гриммджоу. Тот и впрямь уткнулся лбом в нее сразу, не медля с желанным для Куросаки и для него самого удовольствием заполненности. Она сладостно простонала и отозвалась приятной влагой внизу. Гриммджоу довольно ухмыльнулся – эта женщина мгновенно реагировала на него. Он прижался губами к беззащитной нежной коже меж ключицами, плавно двигаясь по ним, влево и вправо, от следа к следу оставленных им недавних укусов и запекшихся поцелуев. Нет, он не станет кусать их снова, лишь приласкает языком, стараясь забрать боль и заметный отпечаток своей слишком необузданной страсти, неподходящей для столь тонкого и мягкого девичьего тела.

Запах Куросаки волновал сильнее приготовленной рядом вкусноты, но все же желудок потребовал удовлетворения тоже. Глаза жадно покосились на ужин. Гриммджоу, пропустив прелюдии, не стал тормозить себя и в последующих действиях. Не здесь, не на кухне, где он просто не в силах контролировать оба своих голода одновременно. Он – все-таки зверь, Король Пантер, и некоторые вещи просто сводили его с ума. Он живо задвигался внутри девушки, заставляя ту дрожащими от столь быстрого наслаждения пальцами схватиться за края столешницы. Толчок, еще толчок: «Прости, киса, за мою грубость, но чертов голод застилает глаза и вызывает во мне животное…»

– Ах, Гримм… – Прошептала Куросаки, кусая губы до крови от волнения и восторга. Новые и старые впечатления тасовались в колоду, и теперь Ичиго не знала, что же ей больше нравилось: сдерживаемая звериная нежность или дикая животная страсть. Она чувствовала жар в нем… в себе… доводивший их до кипения, как готовящееся на плите угощение!

Джагерджак задвигался еще резче и быстрее, чувствуя надвигавшееся на обоих удовольствие. Он сознательно не стремился продлевать этот промежуточный процесс – у них впереди еще целая ночь, и сейчас – это только перекус, насыщавший его тело, пробуждавший аппетит в ней самой.

– Куросаки! – Выкрикнул он, доходя до края. Горячее дыхание вырвалось изо рта и обжигающими воздушными толчками уткнулось в ее губы. Она устало прижалась лбом к его вспотевшей голубой челке и посмотрела бурлящей вулканической карамелью в голубую успокаивающую своим удовлетворением бездну. Улыбнулась ему. Джагерджак пропустил удар сердца: его осветила будто тысяча солнц!

– Кур-р-росаки, – прорычал ухмылявшийся во весь рот счастливый Гриммджоу, закрывая глаза от невыносимого удовольствия. – Я тер-ряю р-расудок…

Ее дрожащие еще наслаждением ладони притянули своего арранкара за голову, а ноги, вокруг его талии, впечатали в себя еще сильнее. Ароматная улыбка Клубнички-тян бесстрашно сократила расстояние до неконтролируемо скалящихся клыков дикой усмешки Джагерджака.

– Не бойся, я рядом… – Прошептала Ичиго. – Ты можешь потеряться только во мне…

====== LVI. СТРАННАЯ ПАРОЧКА: МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ ======

– И, что, мне, правда, надо уходить? – Уже минут с двадцать топтался на месте Гриммджоу, прощаясь с Куросаки перед ее домом.

– Прости… – Виновато пожала плечами девушка. – Отец с девочками вернулись, а, значит, мы не можем оставаться здесь вдвоем. По крайней мере, мне нужно подготовить их к этой новости…

– По-моему, они и так в курсе всего, – кивнул голубоволосый на окно кухни, из которого за ними, плохо скрываясь, наблюдали три пары любопытных глаз.

Ичиго усмехнулась: в этой семье ничего невозможно скрыть. Чего только стоит поступок отца, давший ей и Гриммджоу побыть наедине целых два дня и две ночи!!!

– В конце концов, это возможность и нам немного передохнуть… – Попыталась мягко вылавировать Куросаки.

– От чего это еще?! – Вспыхнул глазами Джагерджак.

– Ну… От усердных «тренировок», – чмокнула она его в щеку. – Прости, Гримм, но я всего лишь человек и не могу так быстро восстанавливать силы, как бывший Эспада.

Он недовольно хмыкнул: злой Секста – вредный Секста.

– Хм. Не помню, с каких пор, разрешил называть меня «Гриммом»… Этой кошачьей кличкой?!

– С тех самых, когда стал шептать мне свое «киса»… – Она промурлыкала в его ухо что-то сладкое и возбуждающее.

Гриммджоу завелся сразу и ткнулся носом в ее щеку, рука дерзко скользнула под футболку, и Ичиго пришлось затащить арранкара к отвесной стене, которую невозможно было наблюдать ни с какого окна дома, разве что, непосредственно выйдя на крыльцо… Звериный рык вперемешку со смачными причмокиванием смешил Куросаки, которая четко и безоговорочно установила дозволенные рамки на сегодня.

– Гримм… Тебе пора… – Настойчиво она прошептала.

– Приказываешь? Это хор-р-рошо, – нагло залез он языком в рот «своей госпожи», но та, отказываясь играть, больно прикусила губу арранкару.

– Куросаки, ёпт!.. Больно!

– Будешь знать, как самому кусаться… – Усмехнулась она победоносно, но показной силы надолго не хватило и она прижалась щекой к его плечу. – Прости. Правда.

– Да, ладно, – опешил Джагерджак такой перемене: – Я, конечно, зверюга, но не настолько, чтобы замучить тебя и лишить всех сил…

– Они и так безостановочно покидают меня. Моя реяцу медленно, но все же слабеет. Ты, наверняка, почувствовал это…

Ее лицо вдруг сделалось серьезным и печальным. Секста Эспада, несклонный к сантиментам, поскольку не любил щемящее чувство огорчения в груди, крепко прижал к себе горемыку-синигами, пытаясь утопить поток ее грусти в своем сверхмерном оптимизме.

– Ты справишься. Я – рядом. Что такое потеря сил по сравнению со смертью? У нас бывали времена и похуже…

Куросаки в ответ обняла парня, прикладывая ладони ему на лопатки: ей так нравилось чувствовать в них вибрации его сердца, такого живого, решительного, не сдающегося и преданного.

– Спасибо, – произнесла она, утыкаясь лицом в горевшую пониманием душу.

– А, пустяки, – рассеянно произнес он. Подобные минуты нежности вызывали в Гриммджоу не то легкое раздражение, не то жуткое смущение. Ощущение этой чувственной уязвимости в реальности, не окутанной простынями, шло в разрез с его впечатавшейся в разум самоуверенностью и с тщательно хранимым имиджем крутого парня.

– Так значит, до завтра? – Посмотрела в глаза арранкара Ичиго.

– Ты все-таки настаиваешь, чтобы я присоединился к вашим задушевным посиделкам со школьными сопляками?

– Мог бы сказать то же самое, но помягче… – Постучала она пальчиком по его лбу, где отпечаталась вся его грубость. – Я обещала им все рассказать о себе, а ты – теперь часть меня: часть моей жизни, которая случилась со мной там, в Уэко Мундо, часть жизни, которая теперь сплетается со мной здесь, на земле.

– Ну, хорошо, – буркнул Гриммджоу. – Я постараюсь прийти, если шляпник и кошка не втянут меня в очередную бессмысленную затею.