Blue Strawberry

– Уже несут. Спокойствие…

«Спокойствие?.. Какое к черту спокойствие? Когда даже в самый обычный день я вся, как на иголках… Эх, где ты, Гриммджоу, чтобы меня успокоить?..»

– Гриммджоу Джагерджак… – Отдался эхом ее мыслям голос Мацумото. – Он, кажется, стал хорошим парнем. – Непонятный разговор целиком перебрал на себя все внимание Куросаки. Лейтенант продолжила, добившись должной реакции: – Ты в курсе, что в Обществе душ, я встретилась с этим арранкаром, сразу после того, как ты исчезла с Айзеном...

– Не особо, он не рассказывал мне об этом в деталях. Впрочем, мы редко говорим о прошлой войне.

Лукавая улыбка заиграла на губах блондинки: и откуда в ней столько кричащего эротизма даже в этот момент?

– Предполагаю, вы вообще сейчас мало, о чем говорите, наслаждаясь бесчисленными поцелуями, страстными объятиями, ненасытными ночами… Влюбленные в самом начале редко вставляют слова в свои отношения. Это почти, как медовый месяц.

– Э, Рангику-сан, не вгоняйте меня в краску, – замялась Куросаки, ведь подтверждение ее слов мигом завертелось в голове картинками из недавних сладострастных воспоминаний.

– Прости, Ичиго, но, что, если я позволю еще больше смутить тебя, расхвалив твоего несносного арранкара до небес?

– В каком смысле? – Брови Ичиго удивленно взлетели вверх, прячась в выровненной челке: Гриммджоу, что, и впрямь заделался героем, раз уже второй человек подряд пытается поведать о лучшей стороне его сущности?

– Я хочу попросить тебя, Ичиго, передать Гриммджоу Джагерджаку спасибо.

– За что?..

– Хм… – Смущенно улыбнулась Рангику. – За то, что сделал меня счастливой…

Недвусмысленная фраза повисла в воздухе. Ресницы Ичиго захлопали не то от потрясения, не то от возмущения. Голова плохо собирала в кучу два паззла с надписями «Гриммджоу» и «Рангику», но рот, непроизвольно, открывался от удивления. Ко всему прочему Мацумото сверлила ее смешливыми глазами, чем невероятно сбивала с толку и без того огорошенную Куросаки, которую будто по голове только что огрели чем-то тяжелым.

Тишину, нависшую над девушками, нарушил появившийся официант, бережно расставляя перед посетительницами долгожданные аппетитные десерты.

– Спасибо, – машинально, не отвлекаясь, проронила Куросаки.

– Спа-си-бо, – с придыханием и нараспев произнесла Мацумото, впиваясь теперь своим взглядом в обслуживающего их официанта.

«Флиртует… – Подметила Ичиго сходу, мгновенно раздражаясь. – Сначала Джагерджак. Теперь этот… Да, что, с тобой Мацумото?!» Ярость и тоска смешались в душе рыжеволосой: как она могла, Рангику, с ее-то чувствами? Так быстро перемениться. Точно и не было в ее жизни самого дорогого человека! Неужели эта женщина настолько легкомысленна???!!!

– Спасибо... – Над ухом Ичиго невесомо прозвучало еще одно благодарственное слово, проплывшее в воздухе над девушками.

Куросаки не успела изумиться третьему случайному голосу в их беседе, как ее интерес всецело перехватило следующее действие: возле креманки с мороженым на стол легла тонкая бледная рука, приоткрывшая, точно ракушка, лазурно-бирюзовую жемчужину родом из ее кошмарного прошлого. «Хогьоку?..» Ичиго сглотнула. Она заворожено посмотрела на шарик, и, открыв рот от удивления, подняла вопросительный взгляд на Мацумото. Однако совсем неожиданно временная синигами встретилась прямо перед собой с искрящимся взглядом точно таких же голубовато-бирюзовых глаз.

– Ты?.. – Отказывалась верить своему зрению Куросаки.

Серебряные прямые волосы, острый нос, вздернутый, будто шпага, лисья улыбка до ушей… Ошибки быть не может. Разве что эти редко появлявшиеся из-под щелочек глаза… живые и такие удивительно-искренние.

– Ну, не Айзен же! – Захихикал гость.

– Невозможно… – Отрицательно покачала головой девушка.

– Вполне было бы так… – Ясные глаза вмиг скрылись за еще более довольной усмешкой, превращавшую их обратно в знакомые щелочки.

– … если бы не один арранкар, решивший помочь никому не нужным влюбленным… – закончила Мацумото за парня, крепко обнимавшего теперь ее за плечи.

– Г-гин? – Заикнувшись, Ичиго все же выдала вслух имя появившегося из ниоткуда человека, хотя вернее сказать – вернувшегося с того света. – Но… как? Что произошло?.. Я видела, пронзенное тело насквозь… И плач Рангику… И та пугающая тишина, в которой реяцу перестает излучаться … Как?! Как тебе удалось вернуться?

– А кто ж его знает? – Пожал плечами вечно улыбающийся Гин, отчего, как обычно, никто не понял: говорил он правду или подшучивал над менее проницательными, как он, людьми.

– Не может быть!!! – Протестовала Куросаки.

– Тебе ли не знать, что может. – С ехидцей проронил Ичимару, но без всякой злобы или издевки.

– Хогьоку… – Рангику покрутила пальчиком посверкивающий в лампах искусственного освещения шарик, явив треснувший с одной стороны бок.

– Ками, Ран, что ты с ним делала, что приключилось такое?

– Гин, твои шуточки… Вот сейчас не смешно! – Грозно посмотрела на Гина златовласка. – Я же пытаюсь все рассказать.

Тот жестом показал, что застегивает рот на замок-молнию. Она не могла сдержать улыбку и уже более воодушевленно посмотрела на Куросаки:

– Это сокровище успело выполнить мое заветное желание…

– А, может, мое, – встрял Ичимару в разговор.

– Ага, на полпути в пекло…

– Да я – вылитый ангел. Уже одной ногой в раю стоял, если бы не одна зануда решила вернуть меня в ску-у-учное место под названием «Общество душ».

– Ну, ты ж и не там сейчас.

– И что? Здесь тоже скучно… ведь ты там.

– Я же «зануда»?.. – Хитро скосила глаза Рангику.

– Ну, таков мой крест… – Развел руками бывший капитан.

– Ты невыносим, Гин.

– Я тебя тоже люблю, Рангику.

На этой фразе светлоглазая поджала губы, не то стыдясь счастливой улыбки, не то собираясь расплакаться.

– Ичиго… Я не знаю, правда, как хогьоку удалось это, но, уверена, если бы не Гриммджоу, я бы никогда не додумалась про него и могла бы тогда навсегда потерять моего дорогого Гина.

Она нервно сжала руку Ичимару в своей, точно боялась, что тот возьмет и вновь исчезнет, как обычно, не говоря ей ни слова. Но ее друг расцепил беспомощную хватку своей подруги и переплел свои пальцы с ее, убеждая в тысячный раз – он здесь, рядом, и больше никуда не станет уходить из ее жизни. Парочка обменялась обнадеженными взглядами, окружая себя невидимым покрывалом преданности и нежности, от которого Куросаки, как невольной свидетельнице, стало вдруг стыдливо-неловко, но все же так хорошо…