Блуждающие по мирам. Бессмертные

— Гром, прекрати надо мной издеваться. Мне что-нибудь попроще, — взмолилась я.

— Окей!

Наконец, Учитель остановил свой выбор на коротких шортах, топе и кожаной куртке косухе. Он смотрел то на меня, то на интерфейс.

— А можно не столь открытую и обтягивающую одежду? Чувствую себя почти голой.

— А мне нравится.

— Что ты делаешь? — полюбопытствовала я.

— Подожди еще минутку.

Через некоторое время Гром поднес к моему лицу ладонь, в которой было маленькое зеркало, и в нем отразилась совершенно другая девушка — не я. У этой девушки было симпатичное личико и модная стрижка из иссиня-черных волос.

— Пришлось немного потратиться на прическу и макияж. Считай это моим скромным извинением, — довольно улыбаясь, сказал мэтр.

— Спасибо, Гром! У меня нет слов. Одежду верну, как только платье подсохнет.

— Что я буду с ней делать? Отнесу на блошиный рынок? Носи на здоровье.

Сняв классную куртку, я обнаружила на своем предплечье татуировку стрекозы и уставилась на Грома с немым вопросом в глазах.

— Это отметка о принадлежности к магическому лесу Ашизан. Стрекоза — наш тайный знак. Смотри, у меня тоже она есть, — он закатал рукав и продемонстрировал мне идентичную татуировку.

— И еще, Ли, если ты когда-либо услышишь зов дерева, подойти и выслушай, что оно тебе скажет. Это может быть важная информация, — серьезным тоном сказал Учитель.

Я с трудом представила себе говорящее дерево. Однако ерничать не стала и отнеслась к просьбе с пониманием.

— Пойдем, Ли. Нас ждут эльфки на чай.

Я без сожаления рассталась с тензанским платьем, которое сиротливо осталось лежать на берегу, и последовала за Громом. Одежда, подаренная Учителем, нравилась мне куда больше, хотя и поначалу стесняла мои движения.

Мы пересекли узкую улицу и вошли в дом, перед фасадом которого был разбит шикарный палисадник с голубыми гортензиями. В доме Леильфы, кроме нее самой, находились еще три девушки: Фильва, Ансла и Фрея — жена смотрителя леса Сокола, которая тоже была эльфкой.

Фильва — блондинка с воинственным выражением лица и крепким телосложением. Мало улыбается, ведет себя настороженно и говорит так, будто насильно принуждает себя к разговору. Она игрок. У меня сложилось двоякое впечатление о ней.

Ансла — хрупкая девушка с двойным цветом волос — правая сторона головы выкрашена в черный цвет, а левая в цвет спелой вишни. Ансла говорит мало и постоянно улыбается. Улыбка у нее красивая, искренняя. Эльфка сразу же завоевала мое доверие. Она тоже игрок.

Рыжеволосой Фрее я с благодарностью вернула позаимствованный пиджак и извинилась за то, что он немного намок. Девушки-эльфы оценили мой внешний вид, а Леильфа заверила, что новый мейкап мне к лицу. О том, кто позаботился о моей аватарке, я благоразумно умолчала. Не хочу, чтобы Гром и принцесса ссорились из-за меня.

— У тебя аристократичные черты лица, — сказала Леильфа. — И чеканный профиль, как у нашего Императора.

— Вы случайно с ним не родственники? — с издевкой спросила Фильва.

Ага, подумала я, приодели, накрасили и тотчас голубых кровей стала. Как бы не так! Глупый вопрос Фильвы я пропустила мимо ушей. Если бы я была родственницей самого Императора, вряд ли бы меня подрядили искать драгоценности.

Нам с мэтром налили ароматный травяной чай. Гизеия переползла с руки хозяина ко мне на колени, удивив своим поступком всех присутствующих, в том числе и меня.

— Как тебе удалось с ней подружиться? — спросила Леильфа. — Она же настоящая змея.

Эльфки дружно рассмеялись шутке принцессы, а я погладила пета.

— О, это было сложно. Сначала я наступила на нее, потом съела ее яйца в вареном виде, позже перепутала корм, чуть не убив ее каким-то ядом. Так что после всего этого меня не меньше вашего удивляет симпатия Гизеии. Я ее не заслужила.

— Так, так, — насторожился Гром, — это когда ты успела отравить моего пета?

— Забудь.

— Мы еще вернемся к этой теме, — погрозил он мне пальцем, а я еле сдержала себя, чтобы не расхохотаться. Просто вспомнила, как струсила тогда, подумав, что мне попадет от Грома по первое число, и что он выгонит меня из леса и провалится тогда моя миссия. А он, оказывается, добряк, каких очень мало в Левизионе.

— А меня Гизеия люто ненавидит, — пожаловалась Леильфа. — Лучше бы у Грома была собака. Они добрые и жизнерадостные.

— Просто ты не видела Гизеию в деле, — отозвался Гром. — Порвет любого монстра.

Мне хотелось прямо сейчас спросить эльфок о том, что они знают об императорских сапфирах? Разгадка была где-то близко, иначе бы Ферцил Разумный не заслал бы меня сюда. Но я понимала, что делать этого нельзя. Кто-то из них вполне мог иметь виды на ожерелье или даже владеть им.

Эльфки оживленно обсуждали все имеющиеся здесь развлечения. Леильфа рассказывала о том, что начала брать уроки фехтования. Фрея поигрывала ножом, Ансла улыбалась и молчала, а Фильва не отводила глаз от Грома. В нашей теплой компании не хватало Челейва, подумала я. Вот кто бы стал гвоздем программы и приковал к себе внимание эльфок. Интересно, как бы он отнесся к моей разукрашенной физиономии? Свидимся ли еще с ним? Мне стало тоскливо, и я окончательно потеряла нить разговора.

— Ты согласна, Ли? — вдруг обратилась ко мне эльфийская принцесса.

— На что? — вздрогнула я.

— Придешь помочь с декорациями?

— Какими?

— Господи, она нас не слушала, — закатила глаза Фильва.

Леильфа терпеливо объяснила, что она устраивает карнавал со средневековыми танцами. Нужно украсить улицу, сделать арку из цветов, привести в порядок поле для фехтования, соорудить танцплощадку. В общем, от меня требовалась помощь в наведении красоты и хороший вкус. И я согласилась, почему нет?

Мы с Громом провели в деревне весь день, и лишь поздно вечером засобирались обратно в Ашизан. Когда мы шли извилистыми тропами, поросшими папоротником, я задавала ему вопросы о реале, но он не желал на них отвечать.

— Здесь не принято обсуждать нашу жизнь вне игры, — отрезал он.

Почему когда я думаю о той жизни, у меня появляется чувство удушливости? Почему мне хочется хоть одним глазком заглянуть туда, где я когда-то жила? Не так уж там расчудесно, раз игроки предпочитают проводить время здесь. Так что я, можно сказать, ничего не теряю. Но зачем вообще было чистить мою память? Это сделал Челейв, но по какой причине? Ради моего же блага? Или что-то скрывает? Но что-то ведь я все равно помню! Картинки из прошлого сами собой иногда возникают в моем сознании, сея вопросы, на которые я не могу найти ответы.