Блуждающий Равноценный обмен 2

– Ты приходи сегодня. Только стучись, когда увидишь, что во дворе уже никто не ходит - сказал сердобольный старикашка, срубивший с меня деньжат по лёгкому.

Вот тоже, слова какие то интересные, у меня в башке стали появляться. Срубил деньжат! Знать бы где оно, это дерево, на котором деньги растут, словно листья. Ох и нарубил бы я себе этих самых деньжат!

Пока было темно, по улицам бродить не имело смысла. Сел на лавку, стоящую возле одного из домов, под высоким деревом, с обычными, начинающими потихоньку падать, жёлтыми листьями и подремал на ней, что то около часа. Когда же маленькая стрелка подошла к семи, а большая к двенадцати, на моих великолепных часах, из подъезда стали выходить тётки и мужики, и мне пришлось покинуть насиженное место, чтобы не мозолить глаза местным жителям.

– В порт идти мне сегодня, пожалуй, противопоказано - выйдя на тротуар, сказал я в слух, а затем продолжил разговаривать про себя.
– Не дай бог на смерть зашиб тех лохов, и менты с ними уже работают, так я у них буду первый подозреваемым. Узнать, кто жил в шалаше, как два пальца об асфальт. А то, что меня бригада портовых грузчиков сдаст, когда на неё выдут, а потом и нажмут, как следует, так это и к бабке можно не ходить, за советом. Кто я им такой? Никто. Пёс приблудный, не больше. Надо на какое то время на дно залечь и лучше подальше от центра, где ментов меньше шляется. Сегодня же займусь этим вопросом, вот только осмотрюсь малость, поем как следует и займусь.

Странно, ещё вчера вечером у меня таких чётких умозаключений и в помине не было. А сегодня? Нет, пожалуй, не сегодня, помешательство со мной ещё вчера произошло и началось оно в тот самый момент, когда этот хмырь, что деньги у меня отобрал, с кулаками кинулся в мою сторону. Это выходит так, что с перепугу я их там отрихтовал ночью и с головой непонятки возникли тоже со страха? А что, вполне может быть, со страха и не такое с людьми бывает. Ладно, что вчера было, быльём поросло, сейчас надо разобраться, где я нахожусь и что здесь есть интересного.

Первая же попавшаяся мне на глаза булочная, открылась в восемь утра, но сразу зайти в неё у меня не получилось. У дверей стояла длиннющая очередь за хлебом, булочками, пирожками и какими то тортами, о таком обширном ассортименте, в этом не примечательном магазине, удалось узнать стоя в очереди, вместе с остальными людьми желающими купить чего то вкусного и свежего. Ещё в очереди говорили про войну, идущую не первый месяц, где то очень далеко, про полицию, обнаглевшую до крайности и хватающую всех мужиков, без разбора, прямо на улице. Но больше всего народ волновали цены на продукты, которые растут с неимоверной скоростью, чуть ли не ежедневно. Для меня всё это было таким откровением, от которого я, на какое то время, даже смог забыть о голоде, не покидавшем меня практически никогда. Оказывается, вокруг так много интересного происходит, а я волнуюсь по поводу ночной драки с пятью упырями. Да кому они на фиг нужны, чтобы кто то разбирался с тем, от кого они пострадали? Получается так, что нечего мне волноваться и можно смело идти на работу. Только кажется мне, что опоздал я на неё сегодня, а в бригаде такого проступка точно не простят. Да и наплевать на эту работу, она, как известно, не волк, в лес не убежит. Деньги у меня пока имеются, а потом пристроюсь, куда нибудь, а нет, так ещё кому морду набью, думаю желающие всегда найдутся.

Поддавшись общему настроению, вместо обычного хлеба, за десять копеек, купил десять пирожков с ливером, величиной с ладонь, за сорок и не успев даже выйти из булочной, зажевал один из них, и тут же принялся за второй.

Покинув помещение магазина, в которое так и продолжали выстраиваться в очередь люди, перешёл на другую сторону улицы, оттуда свернул в не высокую арку, в поисках скамейки или чего то похожего на неё, где можно было бы присесть и спокойно съесть лежащие в бумажном кульке пирожки. Лавки во дворе, оказавшимся тупиковым, не оказалось, зато из него спокойно можно было зайти в любой из пяти подъездов и там, примостившись в уголке, не торопясь позавтракать.

Дом, в который попал, был четырёхэтажным, с облупленной штукатуркой, как снаружи, так и внутри здания. Но несмотря на это в подъезде было, на удивление, тепло и чисто. Я не поленился и добрался почти до самого верха, остановившись у узкого, но достаточно высокого окна, между третьим и четвёртым этажами. Подоконник у него широкий, но слишком короткий, чтобы уместить на себе одновременно пирожки и решившего немного передохнуть путника. Пришлось есть стоя, уступив место обалденно пахнувшим изделиям из теста. Пока челюсти исправно и монотонно жевали ливер с хлебом, мозг тоже не бездействовал, он перемалывал поступившую в него информацию, за последние двенадцать часов. А была она очень противоречивой, местами не полной, но способной заставить задуматься, над ней. Что это вообще было? Как это получилось у меня, парня, с совсем не выдающимися физическими способностями, вырубить пятерых здоровых мужиков и при этом почти не пострадать самому? Всего то несколько дней тому назад я решил, что всю жизнь, до этого, был грузчиком или кем то вроде того. А теперь что же, снова думать про то, кто же я такой на самом деле? Нет, грузчики люди не слабые, об этом все знают, но не на столько же, чтобы пятерых сразу завалить. Хотя, если быть до конца объективным, то дрался, можно сказать и не я, а руки мои, сами по себе, с помощью нарисованных картинок и приписок к ним. Да ещё вот тоже проблема, приписки эти, написанные непонятными буквами, которые я смог совсем не напрягаясь прочесть. Конечно, вопрос с тем, действительно ли я их прочёл или просто чего то напридумывал себе, остаётся пока открытым, но тем не менее. А эти странные слова, о существовании которых, до вчерашнего дня, я даже и не подозревал, они откуда взялись? Может я начинаю потихоньку с ума сходить? В порту слышал, мужики как то обмолвились, что психи, в бешенстве, очень сильные и остановить их в одиночку никто не сможет. А вдруг и со мной что то похожее творится?

Восемь пирожков проглотил, незаметно. Это тоже совсем не хорошо. Те же люди говорили, что сумасшедшие жрут до тех пор, пока всё, чего перед ними лежит не слопают. Вот тебе и ещё один симптом помешательства, и слово опять какое то мудрёное выскочило. Точно, шишка на башке рассосалась и мозги вместе с ней испарились.

От этой мысли меня так в жар кинуло и пить захотелось настолько сильно, словно я не в подъезде стою, а в пустыне Сахара, под жарким солнцем, околачиваюсь.

Продолжая думать о напасти, свалившейся на мою бедную голову, не спеша добрёл до последнего этажа, постучал в крайнюю, от лестницы, дверь и стал ждать, когда её откроют.

– Кто там?
– спросили с той стороны.

– Это я, Максим! Водички попить не дадите?
– всё ещё продолжая копаться в себе, ответил я, говорившему за дверью.

– Попить?
– переспросили меня.

– Ну да, попить! Чего не понятно то! Обычной воды, из-под крана, прошу! Жалко, что ли!?
– рассердившись на не знакомого человека, громко сказал я ему.

– Не жалко. Подождите минутку, сейчас принесу - ответили мне из квартиры номер десять, писклявым голосом.

Что за народ, человеку может быть совсем худо, а им простой воды жалко. Я же не тысячу до зарплаты прошу, а всего лишь глоток живительной влаги. Скупердяи!

Открывшаяся дверь показала, что разговаривал я с невысокой девушкой, лет шестнадцати или что то вроде того.

– Вот. Возьмите - протянув мне стеклянный стакан, сказала она, выйдя за порог квартиры.

Я тут же схватил его и опустошил в один заход. Полегчало не сразу, но нервное напряжение спало и дурные мысли исчезли, хотя так же хорошо, как это было ранним утром, всё равно не стало.

– Спасибо - вяло поблагодарил я ребёнка, а подумав, добавил: - А ещё стаканчик не дадите?

– Может вам лучше киселя принести?
– спросила меня девочка, приветливо улыбнувшись при этом.

– Можно. А есть?

– Осталось не много. Правда он не свежий. Вчерашний пить будите?

– Буду! Несите вчерашний, если лучше ничего нет!
– не стал я отказываться, от предложения.

Приветливые люди оказывается живут в этом доме, а я ещё боялся к ним заходить со своими пирожками. Надо было сразу постучаться в одну из дверей и попросить воды или даже чая, а не давиться в сухомятку, стоя у подоконника.

Девчушка снова появилась довольно быстро, буквально через минуту. Она держала в руках большую металлическую кружку, до краёв наполненную бледно красной жидкостью и кусок чего то съестного.

– Вот возьмите, кисель - сказала она, протягивая жёлтую посудину, больше похожую на маленькую кастрюлю, - и кусочек пирога с рыбой. Ничего, что он тоже вчерашний?

– Сойдёт - забрав у неё угощение, ответил я.

Сделав пару глотков вязкой и очень сладкой жидкости, попробовал пирог. Оказался он немного жестковат, но ничего, я и не такое ел.