Боб
Шрифт:
- Кхе! Кхе! Полегче там с моим телом! – возмутился Костя. – Сначала он обманным путем захватывает мой мозговой центр и делает все, что ему пожелается – сигает с пятого этажа…
- Третьего.
- Ломает ноги!
- Вывихивает!
- И совершенно не заботится о пропитании пленных!
- Пленных?
- А как еще можно назвать мое положение? – воззвал к справедливости Хвостов. – Ты же сознательно моришь меня голодом!
- Вот еще.
- А та почти полная бутылка газировки? Почему ты не подобрал ее?
- Во-первых, я имею правило не питаться
- Нет, ну вы посмотрите на этого Серафима Адольфовича Забочусь! – взвился Костя. – Эй, вирус! Ты обещал отпустить меня восвояси, когда все закончится! И я тебе поверил!
- И правильно!
- Так может быть твое «когда все закончится» - это мое полное окоченение на веки вечные? Тогда я не согласен! Где мой контракт? Я его хочу разорвать! Мы же не скрепляли его кровью, так что… выметайся!
- Хорошо, – пошел на уступки Серафим. – Но у меня одно условие – один день. Один день в твоем теле, а послезавтра утром ты проснешься совершенно свободным человеком. Мне просто необходимо с твоей помощью добраться в одно местечко…
- Где ты меня поблагодаришь за труды праведные, после чего благополучно стукнешь по темечку и тихонько закопаешь?
- Ты в своем уме?
- Нет, конечно! Ты – в моем уме! Убирайся!
- Ну, вот и договорились. Ну, вот и ладно!
- Я сказал – разбежались! – угрожающе прошипел Хвостов со дна колодца своего подсознания. – Уй! – тут же вскрикнул он, когда его тело больно укусило себя за палец.
- Ну? – не менее угрожающе спросил тестер и приготовил мизинец.
- По рукам, – уныло промямлил Костя.
– Только пытки пленных запрещены международной конвенцией ООН!
Он понимал, что за укусами могут последовать щелчки по кончику носа, кручение ушей, самоотдавливание ног и даже, самое страшное - щекотка ступней до истерических приступов смеха…
Конечно, управляя человеческим телом, Серафим рассчитывал выйти на девочку, в которой он оставил последнюю часть своего духа, меньше, чем за сутки, но, на всякий случай, он заручился «согласием» Кости на это время. Вдруг что-то пойдет не так? Хвостов же его тогда до смерти заноет и заплачет.
В принципе, пока дела продвигаются сносно – автономная часть духа со сбоями, но все же излучает сигнал. Теперь нужно выйти на носительницу и, правдами-неправдами, доставить ее к Бобу…
Передвижение по улицам могло бы проходить и в более маневренном темпе, но в город стал кишеть военными патрулями, рыскающими в поисках инфицированных. Солдаты то и дело требовали у трясущихся горожан продовольственные карточки. Если же кому-то не удавалось разыскать в своем кармане этот «оберег», сигнализирующий о том, что владелец жратвокарточки успешно прошел тест на вирусную чистоту, беднягу помещали в бронированный фургон и увозили в неизвестном направлении. Серафим своими глазами наблюдал уже с десяток таких инцидентов!
- Ты поаккуратнее там давай, – волновался Костя за Серафима. – Не попадись!
- Не извольте беспокоиться, мамаша.
Домчим в лучшем виде!Лаваль еле держался на ногах. Зияющая рана на месте оторванной руки представляла собой зрелище не для слабонервных. Наконец, дрожащие руки Инту закончили штопку и дух медленно, но верно перестал покидать тело ловчего.
- Я закончил, – сообщил Инту Катарине и стал собирать инструменты. – Но ему нужна срочная госпитализация и предельный покой.
- Покой? – невесело хмыкнул Борк.
– С этим «лекарством» у нас, как раз, напряженка.
Бледный и потрепанный, как старая сентябрьская паутина, Лаваль медленно опустился на подушку и закрыл глаза, никак не реагируя на комментарии.
- Мы можем поговорить? – заглянул в его лицо Боб, и раненный ловчий слабо кивнул.
- Вирусы? – начал свой расспрос академик.
- Они… - с трудом контролировал пересохшие губы ловчий. – Какие-то мутировавшие хирурги. Никогда таких не видел… Они умеют овладевать телами других…
- Здесь теперь много кто такое умеет, – потер подбородок Боб. – Вероятно, вы напоролись на копиров.
- Я понятия не имею, что это за твари, но мы даже пушки расчехлить не успели, как они всем скопом схватили нас и принялись от души колотить нами же по окружающим выпуклостям… Вьорда просто растерзали на месте… А мне, – рассказчик болезненно сморщился, – кажется оторвали руку… Потом они исчезли… Вместе с ними пропала вся команда мастер-инженеров…
Боб схватился за грудь и, охнув, присел.
- Им удалось взять в плен мастер-инженеров?!
- Я очень сожалею об этом, – превозмогая боль, уже на последнем дыхании, прошептал Лаваль и затих.
- Как вирусы вас обнаружили? Ты добрался до Озерска незамеченным? Они следили за тобой? – принялся закидывать страдальца вопросами Борк, но Боб остановил его.
- Он уснул. Навсегда… Катарина, собирай ловчих! – в лихорадочном возбуждении растирая виски, закричал Боб. – Вы отправляетесь в Агорию!
- Что значит «вы»? А как же ты? – закричала в ответ Катарина.
- Я должен остаться и заблокировать Врата до того момента, пока здесь появится свора Шо.
- А что со стороны Агории никак не блокируется?
- Нет. Какая нужда была ограждаться от экспериментальной площадки? Тем более, самостоятельно люди проникнуть в наш мир не в силах.
Катарина глубоко вдохнула и посмотрела на свою команду.
- Я не в праве удерживать кого-либо из вас на Земле… Так что… В общем, кто хочет домой… Врата будут включены через… - она подняла глаза на Боба.
- Через пять минут, – отмерил время на раздумья академик.
- Я выпущу дух из любого, кто шагнет через контур Врат, – угрожающе процедил Борк. – Мы вместе сюда пришли, вместе и… не уйдем отсюда. Если понадобится. Я конечно молчу насчет глубокоуважаемой персоны нашего академика и Катарины, но остальные ловчие должны остаться и дать бой! Иначе, в чем же тогда наша элитарность? Наша особенность?
Грюндя нерешительно замялась и предположила:
- Может быть, в нашей неуловимости?