Боевая горничная госпожи Лешей

Однако дриада не поддалась. Она вновь мотнула головой, поднялась с дивана, схватила планшет, активировала режим голографического экрана и поспешила набрать текст, временами запинаясь и путаясь в буквах.

А ещё, игнорируя две точки над всеми гласными.

За последнее Лешая была бы на дриадку особо зла.

“что с мертвыми???? они молчат”

Илега быстро поняла, что речь идёт не о молчании мертвецов, а о том, что ковен никак не комментирует вопрос оживления пострадавших от силы Сирены.

Горничная поджала губы. Она на несколько секунд отвела взгляд, а затем всё же нашла в себе силы посмотреть в глаза блондинке.

— Понимаешь, Мария… когда я тебе это обещала, я ещё не видела трупы.

Лопнувшие головы. Раскрытые, словно бы пасти, рёбра. Взорвавшиеся лёгкие, желудок и сердце. Конечности, выглядящие так, будто бы их вывернули наизнанку.

“но их ведь можна ожевить?????”

Илега покачала головой.

— Технически — можно. Но это очень сложно и дорого. У нас сейчас очередь из чиновников, промышленников и даже бедной шляхты. Многие из них требуют внимания высококлассного лекаря. А ведь прерванный процесс мутации их изуродовал куда как меньше, чем твой голос — тех бедолаг, — Илеге было нелегко выдерживать затравленный взгляд дриады, но пока что горничная с задачей справлялась. — Прости.

Блондинка тотчас же начала набирать новый текст. На голографическом экране одна за другой появлялись буквы.

Горничная положила руку поверх наборной панели в момент, когда печатные символы сложились в “там же дет”.

— Понимаю. Но дети есть не только там. Это очень взвешенное решение. Я… я могу тебе объяснить, как это работает, и почему отказ от помощи им спасёт куда больше детских жизней, но тебе не полегчает. На самом деле, станет даже более погано.

Мария не выдержала и отвела взгляд. Было видно, что ей хочется плакать, но слёзы предательски высохли.

Первый признак опустошённости. Опустошённости бессилия, чреватого не самыми приятными для разума последствиями.

— Это не твоя вина.

Дриада раздражённо рванула планшет в сторону, будто бы Илега его удерживала, в несколько жестов увеличила голографический дисплей настолько, чтобы его было видно издалека, изменила его отражённость относительно зрителя, а затем, стоя спиной к горничной набрала новый текст:

“они погибли изза меня”

Русовласка покачала головой.

— Нет.

Мария обиженно и злобно зыркнула через плечо, а затем спешно застучала по наборной панели.

“но это же мая сила”

Илега пожала плечами.

— Ага. И чё?

“ты че тупая????”

Горничная снова беспечно пожала плечами.

— Ога. И чё? Ты не способна дуре ничего объяснить?

Блондинка обиженно засопела, после чего на голографическом дисплее появился новый текст.

“их убил мая сила!!!!!”

— Ты знала, что так будет?

“ДА!!!!!”

— Да?

На сей раз ждать пришлось дольше.

В голове у дриады появились мысли. Рациональное стало слегка оттеснять эмоции.

“нет не совсем”

— А если бы знала совсем?

Кисть девушки на некоторое время застыла над горящими неоново-синим кубиками виртуальной клавиатуры.

“я бы сдалась”

Спустя секунду руки Сирены безвольно обвисли. Планшет выскользнул из ослабших пальцев и почти беззвучно упал на ковёр. Затем подкосились ноги, а слёзные железы вновь наполнились влагой. Солёная вода хлынула неостановимыми потоками. И, к сожалению, ничего красивого в этой сцене не было. Всего через пару секунд к слезам и сопли присоединились. Миловидное лицо блондинки раскраснелось и исказилось отвратительной миной.

Девушка бы зарыдала в голос, если бы могла себе позволить. Но даже в такой момент она сдерживалась.

Сдерживалась, потому что рядом находится Илега.

Сдерживалась, потому что знала: даже эта камера из стали и димагетика не защитит окружающих от всей мощи гласа дриады.

Горничная опустилась на коленки рядом с бедняжкой, обняла её за плечи и плотно зажала рот ладошкой, не морщась от того, что пришлось голой кожей коснуться чего-то мокрого и липкого.

На душе было разом и тяжко, и легко. Эмоциональный всплеск лучше, чем опустошённость, апатия и депрессия. Негативные эмоции нужно выпускать.

Так будет лучше.

Так будет проще.

Не каждый способен задушить чувства только потому, что так будет логичней и разумней. Это прерогатива великих. Тех, у кого всегда всё под контролем. Тех, кто настолько хорошо управляется со своими мыслями, что завсегда знает, какую из них уничтожить, обратив в заклинание, а какую оставить, чтобы продолжать быть собой. А вот им, челяди, подобное недоступно.

Да и ни к чему.

Плохие эмоции и тяжёлые чувства, не нашедшие выхода, оседают на душе, как смолы никотина на лёгких. И это не метафора, а факт: оттого останки запытанных до полной потери разума особо ценятся у некромагов, как топливо. Из-за вот этого загрязнения, которое хорошо так обращается в колдовскую силу.

А раз так, то стоит дать выход этому. Не дать отравить душу. Это позволит дольше оставаться молодыми.

По крайней мере, у Илеги получается. Почему не должно получиться у других?

Мария правильно истолковала жест горничной. Не как повеление “заткнуться”, а как приглашение слегка расслабиться. Вместе с горячим дыханием дриады кожа ладони русовласки ощущала сдавленный вой. Порой это было больше похоже на мычание, но изредка сие становилось рыком, который ни с чем не перепутать.

Сколько они провели вот так, стоя на коленках в обнимочку? Пять минут? Десять? Полчаса? Не час — это точно. За такое время уж точно бы ноги с руками отвалились.

Наконец, Сирена слегка повела мосей. Илега тотчас убрала ладошку от губ дриадки, а затем перебралась на позицию перед блондинкой и принялась утирать ей личико бумажными салфетками.

— Ну воть! Выплакалась? Легче стало?

Мария нехотя морщилась и слабо пыталась уклониться от вездесущей заботы горничной. Получалось довольно слабо. Да и мешало оно выражать эмоции: особенно если учесть, что сказать голосом блондиночка ничего не могла. Пришлось ей улучить секундочку и кивнуть несколько раз в надежде, что это будет замечено.

Илега, разумеется, сейчас проявляла не только заботу, но и внимание. Забота без внимания стоит не очень многого. Особенно в такие-то моменты.

— Вот и хорошо. Вот и чудненько. Не вини себя в том, в чём виноваты другие. Ты не могла поступить по-другому. Потому что тебе неоткуда было знать, что всё так обернётся. Когда ты сбегала, я так понимаю, ты же не убивала так много за раз?

Сирена попыталась что-то изобразить пальцами.

— Три?

Та резко замотала головой и вновь принялась делать пасы руками.