Бог-без-имени

Ну нет!

Фьольвир развернулся. Унномтюр, какой бы он ни был воображаемый бог, столько времени убеждал, будто его миссия - спасти мир, что никакое жирное убожество не сможет встать у него на пути. Он, Фьольвир Маттиорайс, сын Магнира, - все-таки герой!

– Эй, уважаемый!

Фьольвиру показалось, что крикнул он громко, но усач, поглощающий еду, его не услышал. Хорошо. Где топорик? В руке! Где он сам? Рядом! Близко! Так близко, что видны редкие волоски на розовом затылке сидящего.

– Уважаемый!

– О, ну чего тебе еще?
– недовольно спросил мужчина.

Он оторвался от блюда и повернул к Фьольвиру измазанное жиром щекастое лицо с прилипшими к подбородку крошками, рисинками и кусочками кожи.

Фьольвир не раздумывал.

Лезвие топора с ходу раскроило рот обжоры, придавая тому неожиданную широту. Удивление так и застыло в темных глазах. Следующий удар пришелся в шею, брызнувшую сиреневым соком. Дальше Фьольвир вознил топор в пухлое плечо, выдернул его, словно из теста, и вбил уже в грудь.

– Я хочу спасти мир!

Мужчина содрогнулся. Из глотки его брызнул фонтан крови, перемешанной с едой. Он упал на ковер, засучил ногами и безотчетно сгреб ткань под себя. Халат и штаны его намокли розово-красным узором. Но остановить Фьольвира это уже не могло. Какое-то время он врубался в спину поверженного обжоры, из которой, как щепки из дерева, лезли мясные волокна. Топор вниз, топор вверх, топор вниз. Даже когда мужчина прекратил хрипеть и шевелиться, он еще несколько вдохов и выдохов дробил ему лопатки и позвоночник. На языке было солоно, в голове шелестело: «Вот и тьма. Вот герой, вот тьма. Теперь-то все ясно, уважаемый?».

Устав, Фьольвир сел рядом с мертвецом. Ягоды, хлеб и сыр промялись под коленями. Задувал ветерок. Волны с шорохом накатывали на берег.

– М-да, - раздался вдруг голос.

Двойник обжоры в чистом халате и чистых штанах опустился рядом.

– Ты?
– удивился Фьольвир.
– Я же тебя только что…

Мужчина кивнул, склонившись, мельком осмотрел мертвого себя.

– Да, - сказал он, - хорошо ты меня отделал. Всю злость выместил, да? Думаешь, я тебя из собственной дурости не пускал?

– Не знаю!
– буркнул Фьольвир.

Он подтянул топорик поближе. Мужчина оценил это понимающей ухмылкой.

– Не, так-то ты, конечно, герой.

Он окинул взглядом разлетевшиеся блюда, потом схватил пучок зелени, сунул в рот и, пережевывая, закатил глаза.

– С прошлой смерти ничего не ел, - заявил он.

– Сам виноват, - хмуро сказал Фьольвир.

– Хочешь еще раз убить?

– Не знаю.

– И кто ты после этого?

Мужчина, жуя, перешагнул через ковер, откинул остатки еды и легко, без видимых усилий откатил мертвого себя на песок. Мелькнул раскроенный лезвием рот, похожий на черно-красную дыру.

– Давай еще раз, - сказал мужчина, устраиваясь напротив Фьольвира.

– Я не уверен, что ты настоящий, - сказал тот.

Усач улыбнулся.

– Ну, здесь я тебе ничем помочь не могу, уважаемый. Тебе придется смириться с невозможностью определить мою истинную природу.

Фьольвир подобрал ломтик прозрачного мяса и посмотрел его на просвет.

– Но если ты - воображаемый, такой же воображаемый, как Унномтюр, как, возможно, я сам в башне, - произнес он, - тогда существует ли на самом деле дверь и изначальная тьма за ней?

Мужчина весело рассмеялся.

– Глубоко копнул, уважаемый! Если тебе нужна дверь, значит, она есть. Если тебе нужна тьма, значит, есть и тьма. Если тебе нужен кто-то еще, он тоже есть, уважаемый. А где он, какой он, существующий или нет, разве это важно?

Фьольвир тяжело вздохнул.

– Мне нужно остановить Мтага, если еще не поздно, - сказал он.
– И я не могу ответить, кто я.

– Позволь-ка.

Усач вытянул мясной ломтик из пальцев Фьольвира и, подмигнув, забросил его себе в рот. Несколько мгновений, причмокивая, он двигал челюстями.

– Мтаг… Да, был здесь какой-то грязный человек, - сказал он.
– Хотел как ты. Но он знал, кто он.

– Я - Фьольвир Маттиорайс…

– Я слышал, - поморщился мужчина.
– У меня уже в ушах звенит от твоего крика. Фьольвир Маттиорайс! Фьольвир Маттиорайс! Ну, войдешь ты, уважаемый Фьольвир Маттиорайс, в дверь. Будет ли во тьме твое имя иметь хоть какое-нибудь значение?

– Не знаю.

– Не будет!

– Значит, я - никто?

– Близко к ответу. Я подскажу, - наклонился к Фьольвиру усач.
– Ты - мертвец. Ты же не бог?

– Нет.

– Ну, вот. А всякий, кто решил войти к изначальной тьме, если он не бог, он совсем не жилец. С именем или без него, уважаемый. Из тьмы не возвращаются. И ты должен уяснить себе это раз и навсегда.

– Но Мтаг…

– Что - Мтаг?

– Мтаг вернется.

– Кто тебе это сказал?
– удивился усач.

– Он заключил сделку, - сказал Фьольвир.

– Сделку? С тьмой?

Мужчина захохотал. Лицо его приобрело оттенок плода с красными зернами. Глаза заслезились. Несколько раз от избытка чувств он хлопнул себя по колену. Шлепки вышли звучные, сочные.

– Уважаемый! Сделки с тьмой подобны сделкам с воздухом или морем. Считай, что их нет. Считай, что твой Мтаг договорился с морем, что оно отворачивает волны от берега. Или с воздухом, что тот станет тверже камня. Как думаешь, исполнят ли воздух и море этот договор?

Мужчина замотал головой и со смехом пополз по ковру собирать раскатившиеся виноградины. Его путешествие, впрочем, оказалось очень коротким, поскольку встретило препятствие в виде топора.

– Опять?
– огорченно спросил усач.

Фьольвир подвинул лезвие к шее обжоры.

– Послушай!
– сказал он.
– Страж ты, ключ ты или просто безумец. Послушай! У Мтага - шкатулка. А в шкатулке - боги!

– Боги?
– переспросил мужчина.

– Да.

– Все-все боги? От Йоруна до Пикля?

– И почти все ваэны.

– И ваэны?
– ахнул усач.

– И ваэны, и полубожества.

Несколько мгновений мужчина смотрел на Фьольвира, и весь его хитрый вид говорил: ну, давай, я жду, когда ты сознаешься в том, что это выдумка. Вместе посмеемся. Я готов составить компанию хорошей шутке.