Бог Гнева

Я качаю головой. — Я не знаю.

— Ты не знаешь или не хочешь говорить?

— Я действительно не знаю, — но у меня есть догадка. Есть только одно далекое место, где Крейтон мог бы остаться вне поля зрения всех и использовать для этого самолет своего деда.

— Ты ужасная лгунья, Сесилия. Ты никогда не смотришь мне в глаза, когда говоришь неправду.

Мой взгляд переходит на него, когда я понимаю, что смотрела на свои ноги.

Вместо гнева или вины я вижу уныние. Разочарование, возможно.

И не знаю, почему это дергает мои сердечные струны, пока они не кровоточат и не переполняют мою грудь.

— Я думал, ты не хочешь никому причинить боль, — говорит он с затаенной злостью. — Ты хоть представляешь, как сильно это ранит моих родителей? Моя мама думает, что Анника что-то с собой сделала.

— Ты... можешь успокоить их.

— Это произойдет, только если они увидят ее снова.

— Я не могу. Если я это сделаю, ты или твой отец причинят вред Крею.

— Этот ублюдок… — он остановился и глубоко вдохнул. — Этот мерзкий ублюдок вырыл себе могилу. Не делай ее глубже.

— Это не очень обнадеживает, — я хватаю его руку, сжатую в кулак. Я делаю это впервые, несмотря на то, что давно хотела этого.

Я медленно разжимаю ее, и только после того, как напряжение покидает его тело, тихо говорю.

— Я знаю, что ты плохо думаешь о Крее из-за того, что он сделал, и я понимаю это. Я понимаю, что Анни — твоя единственная родная сестра, и ты считаешь, что она находится под твоей защитой. Ты любишь ее и заботишься о ней с самого рождения, поэтому чувствуешь необходимость защищать ее всякий раз, когда кто-то приближается, но ты должен понимать, что она уже достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения. Ты также должен понять, что мы с Креем росли вместе. Он мне как брат, и я также чувствую необходимость защищать его.

— У вас общие родители?

— Нет?

— Тогда он не твой гребаный брат, — он поджимает губы. — Я спрашиваю тебя вежливо в последний раз, Сесилия. Куда он ее отвез?

Я качаю головой.

— Очень хорошо. Ты не оставляешь мне выбора, кроме как использовать не очень приятный способ.

Я вскрикиваю, когда он подхватывает меня и уносит на руках.

Глава 32

Джереми

У меня были все намерения отпустить Сесилию.

Да, я сказал Илье продолжать присматривать за ней, на случай, если какому-нибудь ублюдку взбредет в голову побеспокоить ее.

И да, может быть, я брал на себя его обязанности большую часть времени и проделал замечательную работу по заметанию следов, так что она не поняла, что я, по сути, дышал ей в затылок.

Но факт остается фактом: я действительно думал, что могу отпустить ее. Не навсегда. Временно.

Пока демоны не исчезнут, и я буду лучше контролировать себя рядом с ней. Я думал, что если буду держаться на расстоянии, не трогать ее, не быть настолько поглощенным ее киской, телом и ее лицом, когда она спит, у меня будет больше контроля.

Я бы снова контролировал себя.

Все эти мысли развеялись в воздухе в тот момент, когда Мия написала мне о своих выводах.

Я тщательно планировал, как заставить Сесилию сказать мне, где находится моя сестра, но когда услышал, что Лэндон в курсе событий, потерял все стратегическое мышление.

Когда я увидел, как он схватил ее за щеку, ту самую щеку, которая должна принадлежать только мне, и опустил голову, чтобы поцеловать ее, меня охватил злой умысел. У меня возникло желание перерезать ему горло и искупаться в его крови прямо у нее на глазах, чтобы она запомнила, что никакому другому ублюдку не позволено прикасаться к ней.

Похоже, я дал ей слишком много пространства, и у нее начали появляться идеи в голове. Теперь моя миссия — стереть эти идеи.

Я останавливаюсь перед коттеджем, и Сесилия поспешно спрыгивает с мотоцикла. Вначале она пыталась сопротивляться, но как только я завел мотор и поехал по дороге, она прижалась ко мне так, будто от этого зависела ее жизнь.

И так оно и было.

Возможно, я ехал быстрее, чем обычно. Во-первых, необходимо добраться сюда как можно скорее. Во-вторых, мне нужно было больше тепла, которое излучало ее тело, когда она прижималась ко мне.

Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз прикасался к ней, ощущал ее мягкость вокруг себя, чувствовал запах лилий на ее коже.

Последний месяц я был ворчливым, неприступным ублюдком, и даже мог сказать, что причина была в ее отсутствии в моей жизни.

Хотя я преследую ее, как она любит это называть, этого недостаточно.

Ничего не достаточно, когда дело касается Сесилии, мать ее, Найт.

Она изучает свое окружение, обширные лужайки и кромешную тьму ночи, как будто она здесь впервые.

Ее кожа побледнела, а губы слегка разошлись, подчеркивая едва заметную капельку слезы на верхней губе.

Она скрещивает руки, подсознательно выдвигая вперед свои округлые пышные сиськи. И это жестокое напоминание о том, что я уже очень давно не лапал, не сосал и не метил эти сиськи.

Как и моя жизнь, это место было пустым без нее. Настолько, что я приходил сюда только дважды. Воспоминания о ней в стенах коттеджа и по всему участку преследовали меня до смерти.

После того как Сесилия внимательно осмотрела окрестности, ее глаза встретились с моими. Под ночным небом они темные, но блестящие. Хотя кажется, что они полны жизни, на самом деле, как и их хозяин, они борются за то, чтобы остаться на плаву.

— Почему мы здесь?

Я наслаждаюсь звуком ее голоса, нежным полутоном, который соответствует бризу, окутывающему нас. Я стараюсь не обращать внимания ни на это, ни на ее присутствие, ни на то, что она выглядит не иначе, чем еда, ожидающая, когда ее съедят.

Но у моего члена другие идеи.

У него появились необычные вкусы, и он метафорически вытатуировал ее имя по всему своему ограниченному сознанию.

Он дергается, волнуется, требует быть внутри нее с тех пор, как я коснулся ее раньше в приюте.

Сесилия внимательно наблюдает за мной, как раненая добыча, попавшая в ловушку.

Она понимает, что ее единственный выход — это охотник — я. Только я не могу предложить пощады, и, конечно, привел ее сюда не для того, чтобы позволить ей уйти.

Я подхожу к ней, и она делает два шага назад. Она спотыкается на лестнице, ведущей во внутренний дворик, но потом хватается за перила и продолжает путь наверх.

— Джереми... не надо...

— Что не надо? — я продолжаю игру в кошки-мышки, наслаждаясь зрелищем ее тщетных попыток сбежать. — А ты уверена, что хочешь говорить с придыханием? Звучит как приглашение.