Бог, Которого я не знал

Стихи 12—14: «Итак, да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности. Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью».

Это один из самых фантастических, самых сильных библейских отрывков. Павел говорит, что если над вами властвует грех, вам не переменить своего прошлого. Вы в ловушке у стыда, у осуждения закона. Когда вы чувствуете себя униженными или отвергнутыми, вам очень хочется как–то выйти из этого состояния, забыться. Чтобы поправить настроение, вы тянетесь за шоколадкой, за бутылкой, за сигаретой, а то и за специфическим видеофильмом. А когда действие «лекарства» заканчивается, вы остаетесь «у разбитого корыта», ведь на самом–то деле ничего не изменилось. Чувство собственной неполноценности как было, так и осталось.

Но если вы под благодатью, то у вас есть новое прошлое в Иисусе Христе. Вы приняты там, где сосредоточено все, что значимо в этой жизни, а значит, у вас все хорошо, независимо от того, где вы были и что вы сделали. Божья благодать и Его благорасположение начинают действовать в вас самым могущественным образом, облагораживая вас и помогая вам начинать каждый день заново. И не потому, что вы того заслуживаете, но потому, что Бог, по благодати Своей, дал вам такую возможность в Иисусе Христе. Это Божественное деяние, столь же великое, что и исход. И, как некогда народу израильскому на берегу Чермного моря, вам нет нужды зарабатывать этот дар. Когда вы совершаете ошибки, когда ваше прежнее прошлое поднимает голову в вашей душе, вы можете снова «счесть себя» мертвыми для греха и живыми во Христе. Если какая–то часть вашего тела склоняет вас ко греху, вы можете всякий день возносить ее к Богу. Грех не будет властвовать над вами, если вы каждый день проживаете в Божьей благодати. И хотя битвы в вашей жизни не утихнут, но ваше новое прошлое будет непременно одолевать ветхое.

Помните закон из Книги Второзаконие? Повинуйся и будешь жить, а не будешь повиноваться — умрешь. Бог считался с этим законом, когда посылал Иисуса в этот мир. Но обратите внимание на один замечательный момент. Послав Своего Сына на землю, Бог произвел полную перестановку, удивительную замену. Мы не были послушны, но был послушен Иисус Христос. Иисус Христос проявляет послушание, то есть делает то, что не получилось у нас с вами, а затем берет на Себя проклятие, которое заслуживаем мы. Таким образом, благодаря Его послушанию и Его смерти получают жизнь те, кто нарушил Его заповеди. Получается, мы обменялись с Ним тем, что у нас было в прошлом. Он взял на Себя наше прошлое. Христос есть второй Адам, второй Давид, второй Моисей. Но Он еще и второй Паулин, Он прожил моей прошлой жизнью и искупил ее. И вот теперь я могу ходить в обновленной жизни.

Я хочу обратить ваше внимание на удивительные строки, вышедшие из–под пера моего любимого автора Елены Уайт. «Со Христом поступили так, как того заслуживаем мы, — чтобы с нами поступали так, как заслуживает того Он. Осужденный за наши грехи, к которым Он не был причастен, Христос пострадал, чтобы мы были оправданы Его праведностью, к которой мы не причастны. Он принял нашу смерть, чтобы мы приняли Его жизнь» (Желание веков, с. 25).

Когда мы размышляем об этой великой «подмене», в голову приходит один вопрос. Как такое возможно, чтобы один умер за других и тем самым даровал им свободу? Выглядит все это как–то не очень справедливо — уж очень не равноценный обмен получается. Но задумайтесь на минуту. Кто более велик — художник или его картина? Конечно художник. Почему? Потому что произведение искусства существовало в сознании художника задолго до того, как он перенес его на холст. Уничтожьте картину, и художник напишет новую, не хуже.

Эта мысль пришла мне в голову где–то в году 70–м прошлого века, когда мир облетела весть о страшном кощунстве. В собор Святого Петра в Риме явился один парень, за пазухой у него был молоток. Он направился прямо к скульптуре Микеланджело Пъета {Оплакивание Христа), которую некоторые считают величайшим творением в камне за всю историю. Гениальный скульптор изобразил Марию, держащую на коленях остывшее тело Христа. Вандал выхватил молоток и принялся крушить это удивительное произведение искусства. Охранники скрутили его и передали полиции, а власти призвали на помощь лучших художников Италии, чтобы вернуть скульптуре ее первоначальный вид. Спустя несколько недель кропотливого труда глава этой группы скульпторов не удержал однажды слез и сказал: «Если бы только с нами был Микеланджело. Уж он–то знал бы, что делать».

Видите, произведение искусства зародилось в уме художника и существовало там до того, как он осуществил свой замысел в камне или на полотне. Художник, безусловно, более велик, чем его произведения. И эта мысль наводит меня на второй вопрос. Кто более велик — Творец или Его творение? Конечно Творец. Иисус более велик, чем вся Вселенная. Почему? Потому что она вышла из Его рук. Евангелие от Иоанна говорит нам, что нет в этом мире ничего, что появилось бы без Его участия (Ин. 1:3).

Это означает, что Иисус, Тот самый, что умер на кресте, имеет большую ценность, чем вся Вселенная. Теперь вы понимаете цену креста? Когда Иисус умер на кресте, Его смерть была более чем равноценна гибели всей Вселенной. Она покрыла все грехи, до того совершенные и которые только будут совершены. Христова смерть на кресте обеспечила полное и окончательное искупление за грехи всей Вселенной. Он уплатил цену, выше которой ничего не может быть.

И когда вы видите, с какой нежностью Иисус обращался с детьми и изгоями общества — когда вы читаете притчу о потерянной овце — вы понимаете, что Иисус пошел бы на смерть даже ради одного человека. Это значит, что крест наделяет каждого человека бесконечно великой ценностью. Именно осознание собственной ценности в глазах Божьих разрывает цепи, которыми опутывает человека зависимость. Мы рассмотрим это чувство собственной значимости более подробно в следующей главе.

Глава 10. НОВЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С БОГОМ

Когда я учился в старших классах в школе, жизнь моя текла легко, без особых потрясений и неудач. Я был капитаном школьной футбольной команды и ведущим ее игроком. Удар у меня был поставлен очень даже неплохо, и мы частенько выигрывали у сверстников с крупным счетом. Но был в моей жизни и один неприятный момент. В первенстве, в котором играла наша команда, был заведен такой порядок: в свои неигровые дни капитаны школьных команд должны были судить игры между другими командами. Я вполне успешно справлялся с этой обязанностью, но только до определенного момента. Наступил день, когда я потерпел полный крах. Я судил матч, а среди зрителей оказался человек, который пользовался в моих глазах непререкаемым авторитетом. Мой учитель и друг, человек Божий — он служил для меня образцом, и я старался во всем брать с него пример. На мою беду он был крайне заинтересован в исходе матча.

Игра едва началась, а я уже услышал его недовольный голос. «Ты что свистишь почем зря! В чем дело? Плохо видеть стал или что?» Он то и дело бросал реплики по поводу моего неудачного судейства. Я всеми силами старался не обращать на них внимания, но их было по ходу игры столько, что они постепенно приближались к «критической массе». «Да будет тебе! Ты что, ничего не видишь? Спишь на ходу? В жизни не видел такого никудышного судейства!»

Шла уже вторая половина матча. Я старался держать себя в руках, но в конце концов у меня сдали нервы. В ходе игры произошло столкновение с нарушением правил. Случилось оно у самой боковой бровки — как раз напротив того места, где сидел тот человек. Я остановил игру и назначил штрафной, будучи вполне уверен в своей правоте. «Поверить не могу! — закричал он. — Я все видел. У тебя с головой не в порядке, что ли? Совсем ослеп? В чем дело вообще?» Я повернулся к нему и дрожащим голосом сказал: «Послушайте, я и так стараюсь изо всех сил!»

Он посмотрел мне прямо в глаза, помедлил секунду, а затем сказал с явным презрением в голосе: «Одних твоих стараний недостаточно!»

Та игра проходила на небольшом поле в центре города. Я схватил мяч и со всей силы ударил по нему ногой. Он опустился на крышу трехэтажного здания на другой стороне улицы. А я ушел с поля с поникшей головой. Забившись в самый укромный и самый темный угол в подвале той школы, я проплакал два часа кряду и не мог остановиться. За мной последовали некоторые мои товарищи по команде, пытаясь меня успокоить, как–то утешить, но мне было не до них. Я все плакал и плакал, и никто не мог мне ничем помочь.

Почему же такой здоровенный, крепкий парень, как я, разразился слезами на глазах у своих друзей? Да потому, что дело касалось самооценки, или самоуважения того, как я отношусь к самому себе в глубине своей души. Человек, которым я от всего своего юного сердца восхищался, сказал, что я зря стараюсь и что я никуда не гожусь. Злой голосок внутри меня канючил: «Ты ни на что не годен. Тебе НИКОГДА ничего не добиться. Жизнь кончилась. Ты неудачник. Так и останешься никчемным человеком».