Бог не Желает

– И я, - вставил Шугал.
– Он не только твой, знаешь ли.

– Я беру лицо, шею и грудь, - рявкнула Спица.
– Потом петушка и яички.

– Мало мне оставила.

– Руки ноги, ниже колен будет больно, аж смерть. Прояви творческий подход.
– Она близко склонилась над лицом Штыря.
– Это ради Балка, знаешь. Ничего личного.
– Она фыркнула смехом.
– Никогда ничего личного. Просто я как художник, понял? Скульптор. С ножами. И одобрение я найду в твоих глазах.

– Давай начинай, чего ты...

Шугал споткнулся обо что-то сзади Спицы, наверное, наткнулся на бревно. Но Спице было всё равно. Она слышала, как он пыхтит и кряхтит - но знакомый звук заставил ее замереть. "Это лезвие ножа покидает плоть".

Она взвилась, выставив оба ножа.

Промельк чего-то медного и дикая боль в запястьях. Она упала на спину, уставившись на обрубки.

Снова блеск, у лица, и она упала в пропасть пустоты, вопя беспрерывно.

Было трудно понять, кровь из разбитого носа запеклась на глазах. Голова его уже давно висела ниже плеч. Но Штырь, кажется, узнал своего спасителя.

Из лагеря, который он недавно покинул. Юный воин-Теблор. Он был с двумя женщинами, в сторонке. Штырь заметил в глазах некое томление, юнец не отрываясь глядел на них с Омсом. Загадочные мгновения. Но следом он тогда не пошел.

А теперь, выполнив столь быстрые движения ножом, что глаз не успевал отследить, юнец склонился над Штырем, перерезая ремни. Повсюду были теблорские псы; один схватил отрезанную кисть Спицы и начал грызть, хрустя костями.

Юноша склонился ближе и произнес что-то, на что смущенный Штырь не знал что ответить, даже если бы мог. Руки оказались свободны, он начал вытягивать кляп.

Но юноша уже ушел. Позвав жестом псов, двинулся к своему лагерю, не сказав больше ничего.

Штырь медленно сел. Мысли походили на тину, головная боль одуряла. В носу стучал барабан, он опухал, отекали и глаза.

Какой-то шум заставил его поднять голову. Омс почти упал на него. Висок был залит кровью.

– Сержант! Проклятье! Ты жив! Спасибо... что, здесь Водичка? Драть меня, никогда не видел таких чистых разрезов. Штырь? Как я сюда попал? Что было? И где она?

– Сядь, - проскрипел Штырь.
– Тебе нужно перевязать голову. Выглядит плохо.

– Кого я видел... кто склонялся над тобой? Думал, они что, целуются? Ну, с Водичкой? Ты разум потерял?

– Нет, ты потерял. Не Водичка. Теблор из лагеря, который мы только что покинули. Кажется, почти ребенок. У них трудно различить.

– Так он убил этих двоих и поцеловал тебя?

– Не целовал он. Только слова. Я не понял. И не понимаю. Но это были самые милые слова в моей жизни.

Омс провел рукой по виску.
– Ладно. Нужно тебя упрашивать?

– Ты не меняешься, Омс. Хоть понимаешь, как я веселюсь, кормя тебя лишь крохами информации?

Омс плюхнулся в прелую кору.
– Ублюдок, - пробурчал он, глядя на кровь в ладони.

– Да что там, - сказал Штырь, качая головой.
– Он склонился, как ты видел, и сказал мне: "За нож".

Омс хмуро свел брови.
– Сержант, это... лишено смысла.

– Как ты вырвался, Омс?

– Не знаю. Ничего не помню, чтоб меня. Пришел в себя у расчлененного тела, и кто-то сгрыз мои путы. Всего залив слюной.
– Он бережно гладил висок.
– Кулаком?

– Ага.
– Омс медленно встал.
– Кулаком внутри кольчужной рукавицы. Перевяжу тебе голову и нужно двигать.

– Мы спешим?

– Сильнее, чем сами знаем, Омс.

– Тоже бессмыслица, сержант.
– Он потряс головой, морщась.
– По приказу Балка?

Сержант хмуро вздохнул.
– Сам не вижу смысла, Омс. Но судя по ее словам, она делала это ради него.

– Ублюдка ждут новые вопросы.

– Ага, но потом. Нужно вернуться к лошадям и скакать в Кулверн. Этот ветер мне совсем не по душе.
– Штырь неуклюже поднялся на ноги.
– Идти сможешь, Омс?

– Может.

– А бежать?

– Боги подлые.
– Омс наконец-то распрямился и стоял, чуть покачиваясь.
– Попробую. "За нож", он сказал?

Штырь кивнул.
– За нож.

Омс отвел глаза.
– Угу.

– Будь ближе, Омс. Не хочу тебя потерять.

Память работал скверно. Омс помнил, как шатался, бредя по разбуженному бурей лесу. Плевки ледяного дождя. Потом на поляне - недавнем лагере Балка. Потом, неведомое количество времени потом, они седлали коней, влезли на их спины и мчались галопом по Кулвернской дороге.

Затем Штырь глянул вправо, изогнулся в седле, чтобы видеть северо-запад.
– Боги подлые!

Омс пялился на сержанта, стараясь вспомнить, что они тут делают, и гадая, стоит ли спрашивать, что увидел Штырь. Вражеские силы? В такой буре? В таком гуле? Или это...

Наконец, он проследил, куда смотрит Штырь.

Северо-западная равнина выглядела не так. До ужаса не так. Что он видит?
– Сержант?

– Потоп стеной! Скачи вслед!

Сержант свернул с дороги прямиком на юго-восток. Омс за ним. Они заставили коней мчаться галопом по распаханному полю.

Ревущая пенистая стена воды двигалась под углом, вот почему они покинули дорогу. Омс кивнул. Имеет смысл. Хорошо, что Штырь главный. Омс даже не знал, где они, не понимал, что происходит и откуда столько воды.

– Мы ее не перегоним, - закричал Штырь.

– Правда? Она же далеко, не так ли?
– Омс обернулся. Увидев, как наводнение крушит ферму, которую они только что миновали. Амбар взорвался, доски летели к небу.
– Нет, она ближе.

– Драть..!

Омс кивнул. Тут подходит лишь крепкое словцо, верно.

Рев стал сильнее.

Он знал, что теряет сознание - и обретает вновь. Они мчались перед водным фронтом. Походило это на кошмар, из которого не выбраться. Только что он видел, что расстояние между ними и ревущим водным валом сохраняется. Но тут же лошади начали выдыхаться, и во вспышке холодной ясности Омс понял: им конец. На этот раз судьбу не перегонишь. Даже оседлавшая его проклятая ведьма будет бессильна.

– Драть меня! Омс, держись!

– Что? Зачем...

Лошади завизжали.