Бог снимает маски, или Новая Элизабет Джонсон

– Больше всего нам могут противиться шаманы племени, - подытожил Аллан Паркер, - но для индейцев они очень почитаемые и мудрые люди, поэтому нам нужно быть осторожными. На самом деле, не все шаманы противятся вере в Господа Иисуса. Были случаи, когда они первыми обращались в христианство и становились очень верными братьями. Однако среди шаманов могут быть скрытые колдуны…

– Скрытые? – удивилась Дженнифер.

– Да, - подтвердил Аллан, - сами индейцы колдунов не любят и не принимают. Они же первые истребляют их с лица земли, как только узнают о колдовской практике. Поэтому этой мерзостью занимаются скрытно. Будьте готовы молиться и вести духовную борьбу, потому что колдовство не безобидно и небезопасно…

Бетти вздрогнула при упоминании о колдунах. В ее ушах все еще стояли наставления мистера Мака по поводу Повелителя Змей. Если этот колдун когда-то проклял ее семью, значит, ей обязательно придется встретиться с ним лицом к лицу снова. Девушку пробрал страх. Сможет ли она противостоять этому ужасному старику? Хватит ли у нее сил?

Луис… А вдруг Луис тоже испытывает нападки этого колдуна? Почему-то подобная мысль не приходила ей в голову раньше. Страх девушки резко превратился в гнев. Жгучее желание защитить возлюбленного поднялось в ее душе и вытеснило остатки немощи. Она сделает всё возможное, чтобы победить! На ее стороне Бог и Его Ангелы!

Накануне отъезда из миссионерской деревни к Бетти снова подошел Николас. Он выглядел смущенным, и девушке стало его немного жаль. Она на мгновение посмотрела на него другим взглядом. Он был высоким и широкоплечим. Его волнистые темные волосы были коротко острижены и аккуратно обрамляли светлое лицо с чисто европейскими чертами. Глаза же были яркими и глубокими. В общем, он был, безусловно, красив, но… для Бетти это было не более, чем констатация факта.

– Лиза, - робко проговорил юноша, - я бы хотел вас попросить или, скорее, предложить вам… Мы завтра отправляемся в путешествие, и, возможно, оно может быть опасным. Если вдруг у вас возникнут трудности, вы… всегда можете обратиться ко мне…

Николас снова замялся и опустил глаза. Бетти вдруг усмехнулась. Она давно не улыбалась. Похоже, этот парень ее боится. Что ж, Элизабет Джонсон, отпугивать людей – это, похоже, у тебя в крови! Но, прежде чем Николас поднял голову, она уже успела спрятать улыбку. У этого красавца все равно нет ни единого шанса. Неужели она действительно ему настолько нравится?

Когда Бетти осталась в комнате одна, то внимательно посмотрела на себя в небольшое круглое зеркало. До сих пор не могла привыкнуть к своему лицу. Большие серые глаза с темными ресницами, немного вздернутый нос и в меру полные губы. Кожа же стала просто сияющей! Бетти провела пальцем по щеке и почувствовала в очередной раз дрожь. Больше нет ран и уродливой корки. Господи! Спасибо за Твое чудо!

Смахнув слезинку, она убрала зеркало. Всё! А теперь в путь!..

* * *

Луис стоял на вершине холма и горестно всматривался вдаль. На его загорелом лице проскальзывало некоторое отчаяние и полное ощущение беспомощности. Это выражение лица как-то не соответствовало всему остальному его облику. За несколько месяцев, проведенных в деревне, он стал мужественней и крепче. Тренировки в стрельбе, регулярное участие в охоте, длинные походы и разведывательная деятельность – всё это укрепило его мышцы и сделало в разы сильнее. То же самое обстояло и с навыками. Ведь ему пришлось многим воинам доказывать свою воинственность и силу, пока, наконец, за ним не признали полноценного апача. И хотя многие в деревне знали его (они были бывшими пленниками бледнолицых, освобожденные добротой и милостью Кэмэрины), но для остальных Луис был просто бывшим рабом врагов, и юноше понадобилось немало усилий, чтобы завоевать их уважение.

Однако он по-прежнему отказывался называться своим настоящим именем. Апони, сестра Луиса, живущая в деревне и вышедшая замуж за их общего друга, снова и снова умоляла его опять стать Хэнией, но… Луис не мог! Чувство вины перед матерью по-прежнему держало его в плену, поэтому он взял имя, которым прозвали его апачи в день его прихода к ним – Чэтима (Гость).

Однако сейчас перед ним стояла такая огромная проблема, что он был абсолютно ею сражен. Его отросшие и ставшие довольно длинными волосы трепетали на холодном ветру, а перо, висевшее над ухом, постоянно норовило оторваться от тонкой полоски кожи, которой крепилось к волосам, и слететь с головы.

– Господи Боже! Что мне делать? – прошептал Луис, отчаянно глядя в небеса. Его традиционная индейская одежда, украшенная бахромой, полностью вытеснила из его облика даже намек на долгое рабское прошлое.

Луис медленно опустился на колени и понурил голову. Вчера его призвал вождь и старейшины племени. Они долго и витиевато хвалили его за мужественность и храбрость, но Луис чувствовал, что добром это не кончится. Особенно, когда они вслед за этим резко начали восхвалять еще и шамана племени, недавно переселившегося в деревню с гор, юноша почувствовал настоящую опасность. Шамана звали Вэйвих Тоиш - Садящийся На Облако. Он был весьма знаменит. Прозвали его так за невиданные доселе способности предвидеть будущее и управлять стихиями природы. Около года назад племя настигло большое горе – исчезли стада бизонов, которые были основной пищей индейского народа. Это было странно и непредвиденно. Стада ушли так быстро и так далеко, что апачам пришлось сорваться с места и скоропалительно последовать в глубину Великих Равнин в поисках пропавших стад. Люди испытывали много трудностей, но никак не могли догнать исчезнувших животных. По пути им встретился Вэйвих Тоиш и тут же объявил несчастным путникам, что может умолить духов и вернуть бизонов назад. Апачи, естественно, очень обрадовались и воспользовались «милостью» шамана. К их изумлению, в тот же день охотники наткнулись на стадо. С тех пор проблем с бизонами не было, а Вэйвих Тоиш стал невероятно почитаемым человеком. Когда же он объявил, что отныне желает жить вместе с племенем, радости апачей не было предела. Они посчитали это невероятной удачей и благословением, поэтому теперь слово шамана по силе влияния порою превозмогало слово досточтимого вождя Кватоко (Птица с Большим Клювом).

И вот в этот злополучный день вождь и старейшины объявили, что шаман получил много особенных указаний от духов и что от послушания народа теперь напрямую зависит благополучие племени.

Луис долго гадал, при чем здесь он, как вскоре старейшины, наконец объявили: шаман назвал Луиса особенным благословенным воином, которому явился Сам Великий Дух и вынул его из воды. И этот благословенный воин принесет много побед племени и много удачи, если женится на такой же особенной и удивительной девушке, чтобы через их союз Великий Маниту дал воинственных и бесстрашных воинов, способных уничтожить любого врага.

– Поэтому, - закончил вождь, - через несколько дней начнутся соревнования. Кто из девушек деревни победит в состязаниях и получит имя Литонья (Стремительная птица), та и станет женою Чэтимы…

Луис шокировано замер. Его хотят женить таким странным и вопиюще неправильным образом! Никогда еще женщины не состязались за мужчину! И почему именно он?

Луис постарался сохранить лицо максимально бесстрастным, чтобы не потерять свое воинское достоинство, и спокойно произнес:

– Старейшины! Вождь! Разве мы можем нарушать традиции наших предков и устраивать соревнования женщин, а не мужчин?

Вождь Кватоко поднял вверх руку.

— Это придумали не люди. Духи сообщили шаману о своей воле, и мы только должны слушаться их, чтобы в нашем народе было процветание и чтобы наша охота всегда была удачной и легкой.

Луис понял, что шаман возымел над племенем абсолютную власть. Теперь никто и ничто не помешает Вэйвих Тоишу делать все, что ему захочется. Луис почувствовал себя в ловушке. Ему пришлось молча удалиться из шатра вождя, потому что он не имел права возражать, иначе его сочли бы человеком, желающим для племени проклятия и неудачи.

И сейчас, стоя на коленях на вершине холма, Луис чувствовал себя особенно отчаянно. Жениться? Нет! Он ни за что не хотел жениться! И хотя Кэмэрина покинула этот мир, он не желал, чтобы кто-либо занимал ее место. Его женой могла быть только она! И никто другой!

Луис вдруг вспомнил их нежные объятия и ее сияющие счастьем глаза. Воспоминания о ней все еще доставляли сильную боль. Но он скрепился. Он должен быть сильным.

Однако требования вождя, шамана и старейшин были очевидны. Все, что ему оставалось – это или сбежать, что навечно заклеймит его трусом и опозорит сестру, или же подчиниться, что было абсолютно неприемлемо. Луис беспомощно посмотрел в небо.