Бог всегда путешествует инкогнито

— Я не хочу вставать на защиту Тома, который в этом не нуждается. Но расходы на замену его кандидатов смехотворны в сравнении с цифрами его показателей.

— Но это не в интересах наших клиентов, — встряла Алиса. — И потом, это нам совсем несвойственно и может повредить нашей репутации.

— От нас этого никто не требует, уверяю тебя. Они прекрасно знают, что одолеть человеческую природу невозможно. У нас с наукой слабовато… Никто не может быть уверен, что подобрал хорошего кандидата.

Ответить никто не отважился, и Ларше обвел зал улыбающимися глазами.

В этот момент Давид, самый старший из сотрудников, позволил себе замечание:

— Тут есть еще одна деталь, которая не так заметна: у нас очень длинный вопросник для собеседования. Мы ничего не можем поделать, если наши кандидаты неспособны к обобщениям, мы же не можем затыкать им рты…

— И по этому поводу у меня тоже есть отличная новость, — торжествующе заявил Ларше. — Люк, огласи второе заключение.

Люк Фостери снова вернулся к отчету и на этот раз заговорил, глядя в лежащие перед ним бумаги.

— Я уже говорил, что собеседования Тома проходят гораздо быстрее, чем собеседования коммерчески менее успешных консультантов. Если более тщательно проанализировать цифры, то получается, что средние показатели таят в себе блестящее решение. Для кандидатов, не удержавшихся до конца, долгие собеседования ни к чему, и…

— Иными словами, — с победным видом вмешался Ларше, — вам надлежит меньше времени тратить на тупиц, и тогда его останется больше на исследования. Сокращайте собеседование, если видите, что парень или девица не годятся для заявленного места и продолжать бесполезно.

В зале воцарилось молчание.

— В любом случае работу он от вас не получит, так чего с ним церемониться…

Молчание выдавало неловкость, которую эти слова вызвали у консультантов. Некоторые начали озираться, проверяя реакцию остальных. Другие, наоборот, уткнулись в свои блокноты.

— А я с этим абсолютно не согласен.

Все взоры устремились на меня. Я нечасто выступал на собраниях и никогда не высказывал возражений. А тут решил, что пора начинать.

— Я считаю, что это не в интересах нашего предприятия: кандидат, не получивший рабочего места сегодня, может поделиться информацией с другим кандидатом, который придет завтра. Мы выиграем гораздо больше, если будем выращивать кандидатов с дальним прицелом, как мальков в садке. Такие станут нам доверять и будут ценить нашу фирму.

А потом, будьте спокойны, друзья, постепенно мы всех пристроим. На текущий момент — и в ближайшее время вряд ли что-нибудь изменится — у нас кандидатов гораздо больше, чем вакантных мест, и нам нет нужды за ними бегать. Только свистни — и прибежит десяток. Нам остается только выбрать.

По залу прокатилась волна смешков.

Я собрал все свое мужество и продолжил:

— Что касается меня, то я сторонник — не побоюсь этого слова — профессиональной этики. Мы ведь не для себя вербуем кандидатов. Мы — служба занятости. Значит, наша миссия состоит не только в том, чтобы отбирать кандидатов, но и в том, чтобы консультировать тех, для кого на данный момент места нет. В какой-то степени это наша социальная ответственность. Именно поэтому я и люблю свою работу.

Ларше слушал молча, все время улыбаясь, но, как бывало всегда, если его интересам что-то угрожало, улыбка его стала хищной.

— Я полагаю, друзья, Алан забыл, что работает на «Дюнкер Консалтинг», а не на мать Т ерезу.

Он громко рассмеялся, и за ним расхохотался Тома, потом Микаэль. Брови Ларше сдвинулись, глаза неотрывно смотрели на меня.

— Если у тебя есть сомнения, присмотри себе хижину под соломенной крышей — и быстро поймешь, что ни одно благотворительное общество не сможет платить тебе такую зарплату.

В зале снова зазвучали смешки.

— Можно подумать, Алан, что ты так уж надрываешь задницу на работе. В социальной службе ты бы столько не зарабатывал.

— Я приношу прибыль фирме. Мой труд рентабелен, а следовательно, я заслужил свой заработок.

В зале повисла мертвая тишина. Мои коллеги принялись внимательно разглядывать свои ботинки. Я физически ощутил, как тяжело давит эта тишина. Ларше изобразил на лице крайнее удивление реакцией, столь мне несвойственной. Видимо, именно это больше всего сбило его с толку.

— Не тебе об этом судить, — буркнул он, и в его тоне послышалась агрессия.

Для него, без сомнения, было жизненно важно сохранить свой авторитет в глазах аудитории.

— Намечать цели — наша задача, а не твоя. А ты пока намеченного и не достигал.

Собрание кончилось очень быстро. Чувствовалось, что Ларше раздражен таким поворотом событий: его речь не возымела действия, на которое он рассчитывал. Я впервые отважился выразить несогласие. Может, конечно, мне бы лучше помолчать, но я был счастлив, что высказал свои взгляды и не дал себя унизить.

Я быстро вышел из зала и вернулся в кабинет, стараясь по возможности не встретиться с Ларше. Мне никого не хотелось видеть. Прежде чем выйти обедать, я подождал, пока уйдут остальные, и открыл дверь в коридор. В офисе было тихо. Я выскользнул из кабинета. Мои шаги, заглушенные ковром, почти не нарушили эту тревожную тишину. Когда я поравнялся с кабинетом Тома, там резко зазвонил телефон. Должно быть, он провел себе прямую линию, потому что в обеденное время коммутатор не работал. Звонок надрывался в пустом офисе, как отчаянный вопль в пустоту.

Не знаю, что на меня нашло, это шло вразрез и с моими привычками, и с правилами офиса, но телефон звонил так настырно, что я решил взять трубку.

Я открыл дверь кабинета Тома. Там царил идеальный порядок, все бумаги были ровно сложены в стопки, на столе лежала дорогая ручка «Монблан», положенная так, чтобы ее сразу можно было заметить. В воздухе разливался легкий аромат, видимо, запах лосьона после бритья… Я снял телефонную трубку, гораздо шикарнее, чем те, что были в наших кабинетах. Он что, выторговал ее у босса? Хотя он вполне был способен и купить ее, чтобы отличаться от всех и выделяться из обоймы.

— Ал…

Я собрался назвать свое имя и сказать «Алан слушает», чтобы дать знать звонившему, что я не Тома. Но он не дал мне времени и зачастил в трубку полным ненависти голосом:

— Это мерзость, это безобразие — то, что вы себе позволили. Ведь я же говорил вам, что еще не уволился, и рассчитывал на корректность с вашей стороны! А я знаю, что вы позвонили моему директору и сказали, что его главный администратор увольняется и вы предлагаете свои услуги по подбору замены…

— Месье, я не…